Я думала, что ты мой враг,
что ты беда моя тяжелая,
а вышло так: ты просто враль,
и вся игра твоя - дешевая.

На площади Манежная
бросал монету в снег.
Загадывал монетой,
люблю я или нет.

И шарфом ноги мне обматывал
там, в Александровском саду,
и руки грел, а все обманывал,
всё думал, что и я солгу.

Кружилось надо мной вранье,
похожее на воронье.

Но вот в последний раз прощаешься.
В глазах ни сине, ни черно.
О, проживешь, не опечалишься,
а мне и вовсе ничего.

Но как же всё напрасно,
но как же всё нелепо!
Тебе идти направо.
Мне идти налево.

И не измены она имела в виду, конечно нет. А вьюшийся запашок вранья от всего что он делал.
Нет в живых Беллы, а он, старый уже человек, хочет рассказать о чем-то очень для него важном, а продолжает врать и хвастаться.А Беллу вспоминает с невероятным теплом.
Посмотрите, Евтушенко - тоже наша история. Лживая, лукавая, с проблесками порядочности - но другой истории у нас нет. И не надо сравнивать Евтушенко и Бродского, это явления разного порядка. Бродскому, как и Довлатову - повезло. Они опоздали к оттепели, они моложе. Кто знает, что бы с ними было, если бы они читали стихи и рассказы на стадионах, когда им было лет 20 с копейками. Медные трубы - сильное испытание.  Высоцкий прошел, но ведь его и не покупали, талант его был неконвертируемый в советские блага. Он был единственный, кто советскую власть хамски обманул, хотя какой ценой - ранней смертью, алкогольной и наркотической зависимостью. Он умудрился быть самым популярным человеком страны и не торговать собой. Но он был актером с невероятной харизмой, и его полюбила "Колдунья". Иначе все бы кончилось раньше и печальней. Бродский заплатил ссылкой и эмиграцией за Нобелевку - его медные трубы. У каждого поэта той эпохи была своя мера порядочности и своя мера таланта. Был старый анекдот:
"- Я никогда не продавался!
- А почем вас покупали?"