Ещё одна статья, своего рода продолжение темы номера журнала "Газпром".

Европа преподносит урок, как утопить несколько морских проектов, придумать химеру, избавиться от «газового оптимизма» и ничего не понять

Крупные газотранспортные проекты – это не только трубы, газоперекачивающее оборудование, миллионы человеко-часов и бессонные ночи проектировщиков. Такие проекты – это зачастую образ будущего, который отражает, кто и с кем планирует сотрудничать в ближайшие десятилетия в самой важной из отраслей. В энергетике. Но не каждому образу будущего суждено воплотиться в жизнь. Одни газотранспортные проекты оказываются в заложниках у неадекватных амбиций своих авторов. Другие, сталкиваясь с препятствиями, проходят через глубокую трансформацию и начинают функционировать. Третьи, будучи построенными и готовыми к работе, переходят в подвешенное состояние, так как они противоречат специфическим политическим вкусам руководителей некоторых стран.

Часто крупным газотранспортным проектам приходится быть точкой столкновения противоположных образов будущего. Какой-то из них ведет к процветанию, а какой-то – к погибели. Проблема лишь в том, что каждая из сторон уверена, что за процветание бьется именно она.

Сегодня в Евросоюзе наблюдается очередное обострение поисков средств, которые позволят скинуть ярмо энергозависимости от России. В такой ситуации оживают самые дикие идеи, нормой становятся самые экстравагантные предложения и самый невыполнимый и бесперспективный проект получает возможность найти финансирование. Происходит подобное не первый раз, но первый раз в таком масштабе и с таким ожесточением. С ожесточением к собственным европейским потребителям.

Чтобы понять, насколько серьезно стоит воспринимать телодвижения Евросоюза в поиске альтернативных маршрутов доставки газа, нелишне вспомнить о проектах прошлых лет и их наследниках в дне текущем. К счастью, European Network of Transmission System Operators for Gas (ENTSOG) и Gas Infrastructure Europe (GIE) регулярно публикуют обновления карты развития европейской газотранспортной системы. Эта карта не только представляет собой обзор существующей инфраструктуры, но и очерчивает перспективы ее развития. Она позволяет проследить, как менялось представление Европейского союза о своем газовом грядущем.

Мы уже напоминали в теме этого номера, что ЕС предполагал, будто к 2030 году он нарастит спрос на голубое топливо на 300 млрд куб. м. И в принципе 2000-е годы были временем невероятного «газового оптимизма», когда все уважаемые аналитические компании совершенно ответственно уверяли широкую аудиторию, что грядет «золотой век газа». Сейчас эти же организации не менее ответственно уверяют в бесперспективности углеводородного сырья и неизбежности «зеленого» энергоперехода по европейскому образцу.

Неудивительно, что такой проект, как Nabucco, появился во время «газового оптимизма».

«Лети, мысль, на золотых крыльях»

На людей, которые 15 лет назад говорили, что шансы на реализацию у газопровода Nabucco исчезающе малы, показывали пальцем и в лучшем случае называли их фантазерами. Шутка ли – какая сила может помешать проекту стратегической важности, который должен навсегда изменить расклад сил на газовом рынке Европы?! О нем говорили все, и преимущественно в восторженных тонах.

Nabucco должен был стать воплощением европейской мечты о прямых трубопроводных поставках газа Каспийского региона и Персидского залива. Конечно же, он должен был снизить опостылевшую зависимость от России. Звучит так, будто этот проект придумали в 2022 году, но нет – на момент, когда вы читаете эти строки, его возраст превысил 20 лет.

Разрабатываться проект начал в феврале 2002-го. И летом того же года компании OMV, MOL, Bulgargaz, Transgaz и BOTAŞ подписали судьбоносное соглашение о намерениях, которое обозначало их желание построить новый газопровод. Его протяженность предполагалась на уровне 3,9 тыс. км, а пропускная способность – 31 млрд куб. м в год. Впрочем, эти цифры можно назвать предельно неточными, когда мы говорим об этом проекте, так как его конфигурация несколько раз весьма существенно менялась. Так, уже к концу 2000-х годов он «похудел» на 600 км (тогда планировалось, что на него уйдет около 200 тыс. труб большого диаметра).

Предполагалось, что ресурсной базой новой магистрали станут месторождения Азербайджана, Египта, Ирака и Туркменистана. В какой-то момент ожидалось, что к проекту присоединится Иран. Но стопорился поиск финансирования, по разным причинам отпадали потенциальные поставщики. Некоторые из них и сегодня нет-нет да и согласятся рассмотреть возможность поставлять газ в Европу, но в действительности они продолжают наращивать прокачку в Китай. А кто-то из потенциальных экспортеров голубого топлива сталкивался с санкциями со стороны стран Запада и за счет этого выпадал из проекта. Впрочем, сам проект никак не мог приблизиться к более или менее ощутимой стадии реализации. Всё ограничивалось многочисленными переговорами, банкетами и громкими заявлениями в прессе.

У проекта была полная поддержка Евросоюза, и даже сами Соединенные Штаты Америки осенили его своим благословением. Так, в июле 2009 года государственный департамент США направил поздравление правительствам Турции, Болгарии, Румынии, Венгрии и Австрии в связи с тем, что 13 числа того же месяца они подписали межправительственные соглашения по проекту трубопровода Nabucco. В поздравлении особенно отмечалось, что «энергетическая безопасность достигается за счет разнообразия – разнообразия источников энергии и маршрутов доставки». Это было одной из любимых идеологем, которыми до сих пор активно пользуются европейские чиновники. Они искренне считают, что в вопросе энергетической безопасности во главе угла стоит количество поставщиков, а не наличие у них ресурсной базы, а также финансовых и технических возможностей организовать поставки.

В теме номера мы уже отметили, что в 2009 году буксовавший к тому моменту Nabucco получил второе дыхание. Но всё равно оказалось, что благосклонности политиков и стопроцентной уверенности европейской прессы в успехе проекта недостаточно для того, чтобы он был реализован.

«Дело продвигалось медленно из-за неспособности достичь соглашения по ключевым вопросам, таким как финансирование и то, откуда на самом деле будет поступать газ». Удивительно, но эти слова написаны не российскими недоброжелателями, совершенно напрасно сомневавшимися в успехе Nabucco, а более чем благосклонно относящейся к проекту французской прессой.

В период обострения 2009 года проект объединял Австрию, Азербайджан, Болгарию, Египет, Грузию, Германию, Ирак, Румынию, Туркменистан и Турцию. За всей работой внимательно следили руководители Евросоюза, которые обещали вскоре предоставить необходимое финансирование. Казалось бы, как это возможно: не иметь представления об источнике газа и денег, но на полном серьезе готовить технико-экономическое обоснование и обсуждать необходимые вложения (10–11 млрд долларов). Но у участников процесса это прекрасно получалось. Они даже решили, что в 2011 году начнется строительство, в 2014-м газопровод будет введен в эксплуатацию, а на полную мощность выйдет в 2019-м.

В конце 2009 года издание The New York Times передавало слова турецкого лидера Реджепа Эрдогана: «Проект Nabucco называют несбыточной мечтой. Этот проект станет историей успеха, которая докажет, что сомневающиеся ошибались». Но сомневающиеся оказались правы.

«Разрушенный идол»

Широко известный факт, что свое название газопровод Nabucco получил в честь оперы Джузеппе Верди «Навуходоносор» (Nabucco). Отсылка понятна – большая часть действия оперы происходит в Вавилоне, руины которого находятся в Ираке, откуда в том числе планировалось получать газ. Есть в ней и мотив освобождения из плена (Европа желает скинуть ярмо российских газовых поставок). Но если уж раскручивать символическое значение этой оперы до конца, то нельзя не вспомнить, что ее финальный акт называется «Разрушенный идол».

После 2009 года со всеми его встречами и громкими заявлениями проект Nabucco стал увядать. Надо признать, что делал он это бурно, с присущим европейской бюрократии умением имитировать активную деятельность на пустом месте. К примеру, в 2011 году были подписаны соглашения о поддержке проекта с транзитными странами. Тогда же заговорили, что коммерческая эксплуатация газопровода начнется в 2017 году.

А в 2013-м Nabucco превратился в Nabucco-West. Казалось бы, можно кричать: «Король умер, да здравствует король». Но в данной ситуации правильнее было бы возопить другое: «Несмешной шут умер, да здравствует новый несмешной шут».

Новая версия газопровода была фактически европейским огрызком прошлого «проекта несбыточной мечты». По протяженности он усох примерно в три раза – до 1,3 тыс. км. Мощность трубы оценивалась невероятно точно – 10‒23 млрд куб. м. Объем зависел от того, чей газ будет транспортироваться по магистрали.

Фактически с этого момента Nabucco даже в виде концепта превратился из проекта всеевропейского значения, который открывает рынок Евросоюза для каспийского и ближневосточного газа, в маловразумительную местечковую историю, каковых у ЕС наберется с два десятка.

Начать коммерческую эксплуатацию Nabucco-West предполагалось в 2018 году. Участники проекта надеялись на Азербайджан, но тот выбрал альтернативу в виде TANAP. В будущем на этой основе вырос «Южный газовый коридор», который был конкурентом и вместе с тем альтернативной версией Nabucco. Очень сильно уменьшенной версией, так как до европейских потребителей по этому маршруту доходит 10 млрд куб. м – в три раза меньше, чем ожидалось 20 лет назад.

В 2013 году исполнительный директор OMV заявил, что «проект Nabucco для нас завершен». Вместо идола Ваала в конце этого представления был уничтожен сам Nabucco. Скептики оказались правы. Но за время плясок вокруг этого идола успели пострадать более жизнеспособные проекты.

В 2013 году исполнительный директор OMV заявил, что «проект Nabucco для нас завершен». Вместо идола Ваала в конце этого представления был уничтожен сам Nabucco

Финал эпохи «газового оптимизма»

Было бы странно утверждать, что история проектов «Газпрома» абсолютно безоблачна. Все заинтересованные лица помнят «Южный поток». План строительства этого газопровода был представлен российской стороной и компанией Eni (Италия) в 2007 году. Магистраль должна была пройти от российского побережья по дну Черного моря до побережья Болгарии и далее – вплоть до северных районов Италии и Австрии. Мощность «Южного потока» планировалась впечатляющей – 63 млрд куб. м газа.

Иронично, но в западной прессе его называли конкурентом Nabucco. Хотя у второго не было источников газа и финансирования. Удивительно, но количество переговоров и подписанных высокими договаривающимися сторонами деклараций не делает проект более жизнеспособным. Понимали это и стороны, заинтересованные в реализации Nabucco. Дошло до того, что в 2010 году западными компаниями было предложено объединить проекты Nabucco и «Южный поток» в их европейской части, хотя российский газопровод должен был пройти западнее – через Сербию. Но, видимо, интересами Сербии европейские партнеры готовы были пренебречь.

В период существования Nabucco-West попытки покуситься на трубы «Южного потока» продолжались. Существует мнение, что Евросоюз в целом и Болгария в частности затягивали выдачу разрешения на строительство российской трубы, чтобы реанимировать провальный Nabucco. По той же причине «Южный поток» не получал исключение из-под норм действия Третьего энергопакета. Хотя к тому моменту стало очевидно, что количество желающих реализовать крупный газотранспортный проект без доступа к ресурсам газа стремится к нулю.

Но российская сторона не захотела, чтобы ее руками кто-то таскал горячие каштаны из костра. Поэтому «Южный поток» прекратил существование. Возникло сразу два проекта – «Турецкий поток» (31,5 млрд куб. м) и «Северный поток – 2» (55 млрд куб. м). Если судьба второго сейчас находится в подвешенном состоянии, оказавшись жертвой политических вкусов лидеров европейских стран, то первый успешно функционирует.

«Южный поток» не канул в небытие, как Nabucco, а вполне успешно трансформировался. Ирония ситуации заключается в том, что, не вставляй Евросоюз палки в колеса российскому газопроводу, Италия и близлежащие страны никак не пострадали бы от аварии на газовом узле в австрийском Баумгартене в 2017 году. Казалось бы, сама газовая отрасль прозрачно намекает на разницу между верно и неверно понимаемой энергобезопасностью, но Брюссель оказался достаточно уперт, чтобы эти намеки не замечать.

Но почему Nabucco просто исчез, хотя все оказывали ему поддержку, а «Южный поток», пусть и в ином масштабе, но заработал? Среди всех причин, которые породили такую разницу, главной можно назвать наличие ресурсной базы. Оператор Nabucco (Nabucco Gas Pipeline International) должен был только разработать проект, построить газопровод и собирать платежи с производителей. Чисто европейская модель: владелец трубы не должен владеть ресурсом. Поставщики голубого топлива только бронируют транспортные мощности. Именно они должны были решать, откуда поступит газ. Знаменитый принцип «построй трубу, а газ в ней самозародится». Но труба не главное, главное – газ.

И этот факт был учтен ЕС при выдаче исключений для азербайджанского «Южного газового коридора». Кстати, тот тоже не против был бы воспользоваться свободными мощностями «Южного коридора».

В начале 2010-х годов «газовый оптимизм» Европы улетучился. Больше никто не ожидал, что потребление голубого топлива вырастет с 502 млрд куб. м (по состоянию на 2005 год) до 815 млрд куб. м к 2030-му. Умы европейских чиновников и политиков охватил «зеленый» энергопереход. Поэтому никто не захотел тянуть откровенно провальный проект, для которого так и не нашлось поставщиков газа и необходимость которого в прежние годы объяснялась стремлением снизить резко возрастающую зависимость от одного поставщика (России). Кроме того, Европа на рубеже 2000-х и 2010-х годов вошла в период экономического кризиса, последствия которого не преодолены до сих пор.

В начале 2010-х годов «газовый оптимизм» Европы улетучился. Больше никто не ожидал, что потребление голубого топлива вырастет с 502 млрд куб. м (по состоянию на 2005 год) до 815 млрд куб. м к 2030-му

Зато в 2010-х ЕС под давлением экономических проблем научился отделять зерна от плевел, а бесперспективные проекты – от имеющих право на существование. Наконец Евросоюз перестал верить, что газ самозарождается в трубе, и начал больше сотрудничать с поставщиками, отдавая предпочтение практике долгосрочных контрактов.

Надеемся, вам понравилась эта отсылка к концовке фильма «Игра на понижение». Если же вы ее не уловили, то ничего страшного. Ведь мысль о том, что ЕС чему-то научился, – всего лишь шутка. Есть маловразумительные проекты, которые существуют годами и не знают, во что бы им превратиться, к какому поставщику пристроиться. В 2022 году некоторые из этих проектов получили второе дыхание.

Сын Посейдона

Летом текущего года компании DEPA и Edison объявили тендер на работы по созданию береговой инфраструктуры газопровода EastMed. Ожидается, что общая сумма контрактов составит 1,3 млрд долларов. А Saipem и Allseas вскоре должны объявить тендер на изыскательские работы по маршруту морской части газопровода.

EastMed, а точнее, Eastern Mediterranean pipeline, должен соединить месторождения восточной части Средиземного моря (израильский Левиафан и кипрскую Афродиту) с Грецией. Ожидается, что далее голубое топливо пойдет по газопроводу Poseidon и по интерконнектору Греция – Болгария. Что касается технических параметров, то протяженность магистрали должна составить 1,9 тыс. км, максимальная глубина укладки на дно – порядка 3 тыс. м, а производительность – 10 млрд куб. м (с возможностью увеличения до 16 млрд куб. м). Разумеется, EastMed имеет статус проекта общественной важности, на него не распространяются ограничения Третьего энергопакета.

Для понимания масштабов задуманного заметим, что мощность «Северного потока – 2» составляет 55 млрд куб. м при 1,2 тыс. км протяженности и максимальной глубине укладки на дно порядка 450 м. Впрочем, уже реализованный «Южный газовый коридор» при сравнимой с EastMed мощности имеет большую протяженность (если считать только участки TANAP-TAP – 2,7 тыс. км).

Кроме вполне ощутимой поддержки со стороны Евросоюза, EastMed традиционно одобряли Соединенные Штаты. Так, в августе 2019 года прошли переговоры министров Греции, Израиля и Кипра при участии помощника госсекретаря США. Наше сравнение этой магистрали с «Северным потоком – 2» не является немотивированной попыткой лишний раз напомнить о выдающихся качествах российского проекта. Это представители Америки в ходе этой встречи назвали EasternMed Miterraneanpipeline заменой «Северного потока – 2». Почему? Зачем? Кто знает. Видимо, такова была политическая целесообразность. Отчего-то это не помогло привлечь инвесторов.

В январе текущего года США объявили, что больше не поддерживают проект. Казалось бы, что за беда. Вот «Турецкий поток» Штаты не поддерживали, и ему это нисколько не помешало.

Вашингтон направил в Грецию документ, в котором указал, что не поддерживает проект, так как он не является экологически чистым, а также в нем отсутствует экономическая и коммерческая жизнеспособность. Можно было бы задаться вопросом, почему эти черты не были заметны сразу. Но в действительности данные характеристики не так важны, как финальная: проект создает напряженность в регионе.

Действительно, EastMed стал предметом споров между представителями Израиля и Евросоюза с Турцией. Всё упиралось в Северный Кипр, который хоть и является непризнанным государством, но в то же время он – факт объективной действительности. И эта объективная действительность в лице Турции оказалась против газотранспортного и добычного проектов, которые входят в сферу интересов непризнанной республики.

Так как же понимать новость о тендере, который объявили DEPA и Edison? Неужели с морской частью EastMed всё решено? Стоит напомнить, что тендер (даже тендер на очень-очень важный проект за много-много денег) еще не означает начало строительства.

В какой-то мере EastMed можно назвать «сыном» ранее упомянутого проекта Poseidon, с которым DEPA и Edison носятся уже 17 лет. Кстати, тендеры на работы по созданию береговой инфраструктуры этого газопровода проводились примерно в 2011 году. И завершились они оглушительным успехом.

Что никак не мешает ENTSOG и GIE все эти годы рисовать Poseidon многообещающим пунктиром на своих картах. В какой-то момент этот газопровод даже предлагался в качестве продолжения «Турецкого потока».

На данный момент более реалистичным считается вариант доставки израильского газа в Европу через Египет. В июне текущего года глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен и президент Египта Абдул-Фаттах Халил Ас-Сиси опубликовали совместное заявление по вопросам климата, энергетики и «зеленого» энергоперехода. Среди прочего там было сказано о том, что природный газ из Израиля, Египта и «других источников в регионе Восточного Средиземноморья» будет поставляться в Европу через египетскую инфраструктуру, предназначенную для экспорта СПГ. Прекрасный, невероятно жизнеспособный вариант. Если сравнить с EastMed.

EastMed далеко не единственный морской проект Евросоюза, который имеет мало шансов на реализацию

Пунктиром по морю

В действительности EastMed далеко не единственный морской проект Евросоюза, который имеет мало шансов на реализацию. Так, даже в качестве наброска на карте исчез многообещающий (кому-то и что-то) газопровод Gasdotto Algeria Sardegna Italia. Технико-экономическое обоснование по этому проекту было завершено еще в 2005 году, а в 2007-м Италия и Алжир заключили межправительственное соглашение. Качать по трубе предполагалось 8–10 млрд куб. м. Но проект отложили.

До сих пор условно существующим считается фантастический черноморский проект White Stream. Он несколько раз менял конфигурацию с 2005 года, когда о нем было объявлено впервые. Но основная суть проекта остается прежней: доставить каспийский газ через Грузию по дну Черного моря в Румынию, Украину и далее – в Центральную Европу. Как и другие европейские проекты, находящиеся в полуобморочном состоянии, этот скромен по мощности – 8 млрд куб. м (с возможностью увеличения до 32 млрд куб. м). Впрочем, реализованный «Южный газовый коридор» тоже поставляет в ЕС довольно скромные 10 млрд куб. м.

И здесь мы приходим к интересному моменту, на который надо обратить внимание. Практически вся альтернатива России – это относительно скромные проекты, большинство из которых вряд ли когда-то будет реализовано. Даже если Европа продлит эксплуатацию отдельных месторождений на своей территории и реализует через несколько лет все свои «диверсифицированные» маршруты, то в лучшем случае ей удастся компенсировать часть падающей добычи. В этой ситуации тяжело будет бороться с «зависимостью от России». Получается, что надеяться Евросоюзу остается только на катастрофическое падение спроса. Что ж, мечты сбываются.

Лидер среди сомнительных

Последним проектом, который мы рассмотрим в этой статье, является газопровод, который намерены построить Нигерия и Марокко. Он одновременно достаточно удивителен и явно пытается найти финансирование на теме санкционной войны Европы против России. И делает это весьма нестандартным образом. Но для начала суть проекта.

Нигерия и Марокко в лице Nigerian National Petroleum Company и ONHYM несколько лет назад задумали построить один из самых протяженных газопроводов в мире. Длина его 5660 км, проходить он должен через 11 стран.

В мае текущего года министр нефти Нигерии Тимипре Силва заявил, что «Россия выразила заинтересованность» в финансировании проекта. Его слова прозвучали после того, как представители Евросоюза стали говорить о надеждах на Нигерию, видя в ней замену нашей страны на рынке ЕС.

Отказываемся думать, что слова министра – попытка поторопить Евросоюз с инвестициями. В конце концов, разве может страна, которая поставляет европейцам до 15 млрд куб. м из добываемых 50 млрд куб. м газа, пытаться давить на партнеров? Особенно в ситуации, когда на сверхамбициозный проект не нашли необходимой суммы денег, а есть ли у Нигерии достаточно газа – неизвестно.

Завершая наш рассказ, заметим, что сегодня на Западе высказывается мнение, что текущий конфликт ускорит переход к безуглеродной энергетике, а также приведет к реализации альтернативных проектов, которые стремительно проведут Евросоюз через угольное и газовое чистилище 2022 года к «зеленому» будущему. Его высказывают в том числе и российские нефтегазовые эмигранты. Мы даже допускаем, что это мнение – правда. Но между правдой и истиной есть огромная разница. Истина – это безопасный путь во тьме между бездной и чудовищами, а правда – это та дорога, которую выбираешь лично ты. Поэтому ты можешь говорить чистую правду, но при этом вести людей в пропасть или в зубастую пасть.

Энергетика требует планирования на десятилетия вперед, далеко за пределы президентских сроков и модных для этого сезона тем. Те, кто забывает об этом, обрекают себя и свои страны на неизбежный энергетический, а с ним и экономический кризисы

Обострение поисков очередного проекта мечты, который освободит несчастную Европу от российского газового ярма, – это вполне закономерный процесс в ситуации, когда лидеры ЕС растеряны и не понимают, что делать дальше. Поэтому они цепляются за ту стратегию, которая пусть и не сработала за прошлые годы, зато хорошо знакома и отработана. А тот факт, что эта стратегия позволяет только возводить и рушить химеры вроде Nabucco, никого, видимо, не волнует. Как не волнует европейцев противоречивость их попыток приманить газ от альтернативных поставщиков при сохранении риторики о бесперспективности всех углеводородов в «зеленом» будущем.

Энергетика не терпит спорадического подхода. Она не терпит постоянной немотивированной смены направления развития, которой от нее требуют политики в угоду актуальной повестке. Сама природа энергетики как отрасли, лежащей в основе всей экономики, противна краткосрочному подходу. Энергетика требует планирования на десятилетия вперед, далеко за пределы президентских сроков и модных для этого сезона тем. Те, кто забывает об этом, обрекают себя и свои страны на неизбежный энергетический, а с ним и экономический кризисы.

Александр Фролов
https://dzen.ru/media/id/5a0055342480906282238e31/gaz-poseidon-i-verdi-62fa0e990700646c92fc47e9

https://t.me/OilGasGame