Еврейский вопрос

Я бежал по коридору, а Ефимов меня в спину толкнул. Я за Криулькиным бежал. Ефимов, жир, меня задержал, а Криулькин умчался. Я хотел ему бумажки за шиворот напихать. Месть. Он меня предал. Не дал мне транспортир на матеше. Мне Валя поставила за это «два». В журнал. Дневник я ей не дал. Она, конечно, не поверила, что я его забыл, но я заранее знал, что она не поверит, и спрятал его в брюки, за ремень заложил. Она обыскала портфель, а его там нет. Ладно, говорит, я твоей маме буду звонить. У тебя то тетради, то ручки, то транспортира нет. Как ты еще голову с собой носишь? И все из-за Криулькина. Криулькин, гад, я тебе припомню! Я показал ему кулак. Он мне тоже. И чуть звонок, он сорвался с места и бежать, а я за ним. У меня уже бумажки в кулаке, нарвал, приготовил. Девчонок посшибали. Бежим по коридорам, по лестницам, тараним младших, оббегаем старших. Три раза вокруг школы. Тут Ефимов, жир, на пути. Уйди, жиртрест, видишь, преследую! Но он не ушел. Ну как же, он историю повторяет, про штурм Измайлово. Отличник, умник. Я ему кулаком в живот, а он меня в спину. Я кричу ему: «Еврей!» — и дальше. А тут наш классный меня за шиворот — хвать! И спрашивает: «Говори, что значит слово «еврей»?