Этокрайне неустойчивое положение,которое объективно создает предпосылки ужедля

Это не означает, что потом всё вернется к норме. Нет, о возвращении к нормальной жизни при нынешних людоедах придется забыть окончательно. Просто изменится тактика — вместо периодов обострения с весны может начаться политика удушения. Это прогнозируется как на глобальном уровне, так и на локальных страновых.

Любые катастрофические процессы всегда характеризуются двумя очень важными критическими точками. Первая — преодоление устойчивости исходной позиции (фазы) Задача заключается в деструктуризации (разрушении) структуры системы с одновременным внесением в неё зародыша (индуктора) будущей структуры. Логика здесь в том, что в момент разрушения существующей структуры начинается борьба первичных кристаллов-зародышей будущей структуры. Будущее в этот момент становится инвариантным. Побеждает более структурный «зародыш» - то есть, имеющий большее по сравнению с конкурирующими количество структурных элементов (структурный элемент — это сумма противоречия и механизма по его разрешению).

В первой критической точке будущее становится неопределенным. Новая система имеет возможность возникнуть на месте предыдущей, но и старая система получает возможность ускоренной эволюции и развития. Однако после прохождения первой критической точки будущее определяется. Побеждает одно из возможных будущих, которое резко наращивает свою структуру за счет окружающего хаотизированного пространства и заключенных в нем свободных ресурсов.

Вторая критическая точка — точка «насыщения». Дальнейшая структуризация становится невозможной, а точнее — затраты на увеличение структуры начинают превышать расход ресурса на поддержание устойчивости новой системы. Инерция процесса продолжает «толкать» систему вперед, однако при продолжении процесса система рискует быстро попасть в структурный, а затем и в системный кризис, растрачивая свободный, а затем и внутренний ресурс на продолжение процесса развития. В случае проектной катастрофы очень важным с точки зрения управления становится определение времени наступления второй критической точки (точки кульминации) и остановку процесса развития. Закрепления достигнутого результата.

С точки зрения проекта новой нормальности мы можем констатировать, что первая критическая точка была пройдена приблизительно к осени 2020 года, после чего прежняя система отношений и ценностей была разрушена. Не везде и не до конца, но она утратила свою цельность и устойчивость, что позволило проектировщикам новой нормальности начать процедуру вакцинации по принципу размена прав и свобод на мнимую безопасность. Примерно до конца 2021 года развитие процесса перехода к новой нормальности шло по нарастающей, однако приблизительно к октябрю-ноябрю 21 года можно было наблюдать наступление пределов насыщения: дальнейшая первичная вакцинация столкнулась с совершенно категорическим протестом и неприятием, и каждый новый процент вакцинированных требовал всё больших административных и даже политических решений, потребляя всё больший ресурс. Поэтому в странах, где вакцинация прошла наиболее полно — в первую очередь в странах Запада — предел насыщения уже достигнут. Теперь увеличение числа уколотых (а значит, и привязанных к «зеленым паспортам» - то есть, к системе сегрегации и апартеида, что и является концентрированной сутью «новой нормальности) на данном этапе выглядит нецелесообразным и избыточно затратным.

На периферии ситуация, конечно, иная. Процесс продвижения «новой нормальности» неравномерен, а потому предел насыщения в периферийных странах достигнут еще не везде.

Особняком стоят Китай и Россия. В Китае процесс «нормализации» проходит давно, у него совершенно иные темпы, «новая нормальность» в виде так называемого «социального рейтинга» внедряется не в катастрофическом, а в эволюционном сценарии. Уже поэтому Китай вообще стоит особняком в стороне от глобального проекта «нормализации», при этом участвуя в нем, но на своих условиях и по своему проекту.

С Россией тоже ситуация выглядит довольно специфической и особой. На уровне коллективного бессознательного неприятие проекта «новой нормальности» выглядит существенно более высоким, чем в иных странах. Кроме того, разложившийся управленческий аппарат не вытягивает проекты такого уровня, совершая при его реализации совершенно невынужденные ошибки и просчеты. Буквально на каждом шагу. Суммарно это дало негативный для продвижение проекта эффект, выразившийся в полном провале программы первичной вакцинации. Масштаб фальсификаций и приписок настолько высок, что не позволяет сколь-либо адекватно оценить численность первично привитого населения, но оценочно можно сказать, что его доля вряд ли превышает треть населения (несмотря на бравурные отчетные данные под половину населения). Сам факт перехода к весьма туманному показателю «коллективный иммунитет» вместо ранее использовавшихся данных по вакцинации уже говорит о том, что власть сама осознает провал всех усилий.

В этом смысле процесс «нормализации» в России проходит крайне экзотически и во многом уникально. По всей видимости, власть не сумела переломить ситуацию даже в первой критической точке. Не сумела надежно разрушить устойчивость предыдущей фазы и была вынуждена начинать реализовывать проект вакцинации в условиях неразрушенных до конца общественных структур, сопротивляющихся проводимым мероприятиям. Поэтому и эффективность вакцинирования кратно ниже западных, и полученный результат — тоже во многом отражает эту довольно странную картину.

Для наглядности попробую проиллюстрировать: если хозяйка печет блины, то она вначале делает жидкое тесто, доводя его до однородной консистенции. Если не растереть «комочки», то выпекать блины на таком тесте — однозначно испортить продукт, так как в блинах будет попадаться неразмешанная мука и иные ингредиенты, скажем, неразмешанная и нерастворившаяся сода. Понятно, что есть такие блины будет просто невкусно.

Именно это и произошло в России. Власть не «проломила» сопротивление людей, но была вынуждена по окрику из ВОЗ запускать вакцинацию. В итоге сейчас мы имеем совершенно несъедобные блины, хотя отрапортовать, что их напекли в достаточном количестве, власть поспешила.

Безусловно, в других странах тоже далеко не всё гладко, но Россия на фоне практически любой страны, принципиально важной для проекта «нормальности», стоит явно особняком. Кстати, поэтому именно к России очень сложно применять понятия первой и второй критических точек фазового перехода, так как мы не смогли четко пройти через них. А потому все процессы очень сильно «смазаны» и совершенно не совпадают с расчетными.

Однако если отложить Китай и Россию, можно сказать, что точка «насыщения» процесса создания «новой нормальности» либо уже достигнута, либо будет достигнута в ближайшее время: месяц-два.

Поэтому начинаются сообщения о «конце пандемии» и «победе» над коронавирусом. Это явно свидетельствует, что теперь проектировщики «нормальности» намерены переходить к закреплению результата, создании новых норм, выработке новой этики, новой правовой системы, приведение к ним административно-политических балансов и условий функционирования.

В отличие от штурмовщины 20-22 годов это будет гораздо более длительный процесс. Возможно, лет на 10-15. В ходе которых, конечно, будут создаваться новые кризисы для выравнивания ситуации в нужном направлении. Однако такие вот катастрофические сюжеты на эпидемиологическом пространстве, скорее всего, сейчас будут не нужны.

Другой вопрос, что для поддержки длительной стадии «привыкания» потребуются иные инструменты террора, раз уж террор стал методом управления, который признан наиболее эффективным в создавшихся условиях. Может, таким инструментом станет борьба с «изменениями климата». Возможно, упор будет сделан на «профилактику» и «подготовку» к будущим «пандемиям», что довольно логично вытекает из нынешних практик. Но это решение будут принимать проектировщики, которые сейчас взяли паузу до лета. Как известно, Давосский форум перенесен с нынешней зимы на лето якобы из-за пандемии. В реальности глобальные элиты явно нуждаются в осмыслении итогов прошедших двух-двух с половиной лет и выработке новых сюжетов. Летом эти сюжеты будут оговорены и возникнет новый консенсус.

Для России это пока не слишком актуально. Мы начинаем выпадать из проекта в силу особенностей его прохождения и в силу ускоряющегося разложения управленческого аппарата. Возможно, что Россия и ситуация в ней станут одной из ключевых тем на летнем Давосе — такую аномалию сложно не заметить, а значит, нужно с ней что-то решать. Задача российской номенклатуры — доказать, что она способна справиться с возникшими трудностями. Однако есть почти стопроцентная уверенность в том, что доказать она не сможет. Не в состоянии. Поэтому летом глобалисты будут вынуждены решать, как поступить с Россией в свете ее очевидного выпадения из проекта, чего, понятно, они категорически не хотят допустить.

Я попробую договориться о соведущем, и где-то в конце января провести семинар на эту тему. Он, скорее, будет содержать вопросы, чем ответы, но в складывающихся обстоятельствах правильно сформулированные вопросы значат довольно много. Россия очевидно выходит из проекта, хотя полностью выйти, конечно, уже невозможно. И вернуться назад — тоже. Это крайне неустойчивое положение, которое объективно создает предпосылки уже для внутренней катастрофы. Тем более, что к ней и так готово уже слишком многое.

.Старые грабли.
Председатель Европарламента Давид Сассоли умер во вторник, 11 января, из-за осложнений, вызванных нарушениями в работе иммунной системы. Об этом сообщил его пресс-секретарь Роберто Куильо в Twitter.