Одним из долгосрочных эффектов самых массовых протестов в истории Казахстана, после которых начались беспорядки и военная операция с сотнями жертв, стало установление властями республики полного контроля над информацией о прошедших событиях. Пока на всей территории страны действовал режим чрезвычайного положения, власти могли тотально блокировать интернет и по факту парализовали работу большинства негосударственных СМИ. Те, кому удалось хотя бы частично выпускать свои новости в соцсетях (в первую очередь портал Orda.kz), становились едва ли не единственной альтернативой государственной пропаганде.

А пропаганда работала на полную катушку — особенно в части терминологии по отношению к участникам событий на улицах Казахстана. Как только президент страны Касым-Жомарт Токаев в своих публичных заявлениях произнес слово «террористы», официальные источники информации и спикеры быстро перестроились на новую волну. Позже риторика была скорректирована, и мирные протестующие были как минимум частично разделены с «бандитами» и «террористами». Но еще раньше Токаев разрешил применение оружия на поражение на улицах республики — и, похоже, это только увеличило количество пострадавших гражданских.

Больше 10 дней официальные власти не публиковали полную информацию о погибших в событиях начала января — и это притом что интернет включили, и социальные сети заполонили истории о погибших мирных жителях, некоторые из которых даже не участвовали в протестах. В конце прошлой недели на официальные данные силовики все-таки решились (и то после окрика президента у себя в твиттере):

если судить по собранным журналистами крохам информации. И хотя силовики признали жертвы среди мирных жителей, их позиция пока абсолютно неприступна: их убили те самые «террористы», которых сначала было «20 тысяч» (позже твит об этом президент Токаев стер) и которые потом исчезли, прихватив с собой, по официальной информации, 41 тело подельников из казахстанских моргов. Кроме того, имен погибших озвучено не было (за исключением имен погибших силовиков).

Общественники, гражданские активисты и журналисты, не согласные с замалчиванием информации, начали действовать. Интернет-издание «Власть.kz» опубликовало истории тех погибших, которых уже удалось идентифицировать, и вина «бандитов» в их смерти как минимум не очевидна. Вот лишь несколько примеров:

Таких публичных историй — десятки, а кроме того, журналисты начали собирать свидетельства пыток в отделах полиции в разных регионах. И это покруче Окрестина в Беларуси: людей не только избивали прикладами автоматов по голове; их увозили из дома, калеча на глазах детей; их забирали из больниц после тяжелейших операций и травм (которые нанесли сами силовики) и увозили в изолятор — где следы замученных людей теряются. Вот две цитаты из материала «Власть.kz», которые даже на фоне всего происходящего кажутся какой-то средневековой дикостью.

«30-летний фотограф Саят Адилбекулы днем 5 января искал открытую аптеку в Алматы, чтобы купить лекарства для болеющей дочери. Домой он вернулся в крови, после чего его забрали в больницу, где ему сделали срочную операцию. Мужчина находился в тяжелом состоянии в реанимации, когда 8 января сотрудники спецподразделения «Арлан» забрали его из больницы, его вещи вернули родственникам. С того дня связи с Саятом не было»

«5 января 27-летний Еркин Жениснура вышел из дома и спустя 30 минут попал под обстрел. Через некоторое время его нашел один из родственников. Он вызвал скорую, и мужчину в тяжелом состоянии доставили в Алматинскую областную больницу в микрорайоне Думан. В течение трех часов ему делали операцию — удалили почку. До 10 утра 6 января он лежал без сознания в реанимации. На следующий день его пришла навестить супруга, но Жениснура не было на месте. Медсестры рассказали ей, что вооруженные люди отсоединили его от медицинских шлангов и труб, скрутили руки и забрали с собой. Попытки женщины найти супруга в районных и городском управлениях полиции до сих пор не дали результатов. В центральном морге его также не нашли».

Как на это реагируют силовые структуры? Просят не сравнивать их с Окрестина, а также опубликовали телефоны горячей линии, дозвонившись на которую можно рассказать о пытках.

Противостояние силовиков, за которыми стоит власть, и обычных людей, далеко не все из которых даже принимали участие в мирных протестах (не говоря о беспорядках), — сюжет, о котором мало говорят за пределами республики, но он — один из основных, если не самый основной. О том, как в Казахстане строится новая реальность, цемент которой — страх, «Новой» рассказала гражданская активистка, участница движения «Оян, Казахстан!» и журналистка Асем Жапишева. Вместе со своей соратницей Беллой Орынбетовой они запустили онлайн-петицию, в которой требуют от властей опубликовать поименные списки погибших в событиях января в Казахстане.

«В какой-то момент все поверили в «террористов». Сейчас так не думают»

— Есть официальные данные: 225 погибших по стране, из них 19 — силовики. По Алматы приводится цифра в 149 погибших. Что вас не устраивает в этих данных?

— Не устраивает то, насколько долго власти тянули с объявлением этих цифр — притом что уже подсчитали весь причиненный ущерб и количество погибших военнослужащих. Что мешало госслужбам дать хотя бы данные по количеству поступивших в больницы в первые дни событий? Для них в этом не было ничего сложного. И перед подачей петиции мы объявили в соцсетях нечто вроде акции, когда каждый день писали «Сегодня такой-то день без публикации данных о погибших». К тому же мы написали огромное количество запросов во все инстанции — от Минздрава до комендатуры Алматы, — и еще я просила знакомых журналистов, чтобы те постоянно долбали власти. В итоге на 12-й день цифры были объявлены, причем достаточно поздно (вечером. — Ред.).

До сих пор непонятен статус этих погибших: кто, как, когда и где погиб. Непонятно, сколько людей из этих 225 человек являются «террористами», как называет их Токаев, а сколько — простыми гражданами. Поэтому нам кажется, что нужно опубликовать поименный список этих погибших. Не хотелось бы приводить аналогии с «небесной сотней» в Украине, но и в Киеве, и в Кыргызстане, если не считать Ошских событий 2010 года, не было такого количества погибших. К тому же аким Алматы Бакытжан Сагинтаев уже высказался за то, чтобы на центральной площади, где случилась самая кровавая часть событий, был установлен мемориал погибшим военным. Нам кажется это не совсем справедливым: каждый из погибших гражданских достоин такой же памяти.

— Насколько цифры погибших, которые приводит официальная статистика, близки к реальности?

— Не хотелось бы переходить в область конспирологии. Мы работаем с источниками — в том числе анонимными — с теми, кто работает в качестве медицинского персонала в больницах и моргах. Разумеется, никто ничего не хочет подтверждать официально, но, по их словам, разброс цифр получается очень большой.

Именно поэтому мы как общество сейчас должны получить эти поименные списки. Да, конечно, есть момент, что кто-то не хочет раскрывать имена своих близких. Но мы согласны, чтобы в таком случае в графе «имя-фамилия» стоял прочерк, однако нам будет точно известно, что за этим прочерком конкретный человек. Эти списки еще предстоит сверить с теми списками, которые ходят сейчас в социальных сетях, и с теми историями гибели людей, о которых становится известно благодаря родственникам. Только тогда мы поймем, насколько официальные данные отличаются от «народной социологии».

— Алматинские власти заявили, что всех погибших гражданских убили «террористы». Насколько это можно воспринимать всерьез?

— Я в это не верю. Токаев сам шестого числа заявил о том, что дал приказ стрелять без предупреждения на поражение. К тому же мы получаем много свидетельств от перепуганных людей — а люди перепуганы, поскольку в Казахстане сейчас совершеннейший полицейский беспредел, — которые были ранены, но выжили, что в них стреляли люди в форме. Но опять же, нужно проводить следствие: были ли это настоящие силовики или те, кто украл их форму (такие случаи тоже были)? Мы достоверно этого не знаем, но к информации о том, что все погибшие умерли от рук «террористов», я отношусь с большим скепсисом.

Знаете, в чем еще проблема? Мы, гражданские активисты и журналисты, находимся в очень щекотливом положении и не можем на себя много брать, поскольку всегда есть вероятность, что все наши слова обернут против нас и заведут дело по 274-й статье («Распространение заведомо ложной информации»). По ней сажают практически всех. Поэтому если вы посмотрите на материалы коллег из Казахстана, то увидите, что по большей части они стараются писать о прошедших событиях очень аккуратно.

— Как вообще сейчас устроена коммуникация между властью и журналистами? Насколько верно, что существует концепция «есть государственные источники и неправильные»?

— Связь абсолютно односторонняя. Ни на какие запросы ответа мы не получили, кроме одного запроса от Карагандинского облакимата по небольшому вопросу о написании на дорожных знаках «Астана» вместо «Нур-Султан». В остальном концепция полностью верна. Журналистов принуждают употреблять терминологию, которая удобна самой власти, — все эти «террористы» и «зачистки». И вообще чувствуется некоторое усиление цензуры.

— Как сами алматинцы относятся к такой реальности? Ведь у некоторых из них во время всех событий пострадали родные, а тут их фактически приравнивают к террористам и не дают при этом возможности объясниться?

— Конечно, те, у кого близкие попали в эти события, с самого первого дня кричат, что их нельзя называть террористами. Но в потоке госпропаганды эти возгласы тонули. Что до тех, кто непосредственно на улицах не пострадал, то тут сработал психологический эффект. В какой-то момент мы, будучи напуганными, поверили в слова Токаева о «террористах» — просто потому, что никакой другой информации в этот момент не было. Но теперь, когда Токаев потер свои же твиты, когда происходят события вокруг КНБ, когда слетают с должностей родственники Назарбаева, — есть впечатление у значительной части общества, что речь идет о переделе власти и внутренних разборках, куда были вовлечены гражданские, а также криминальные элементы, которые все начали грабить и крушить.

— Я заметил, что после речи Токаева перед парламентом 11 января в Казахстане началось очень активное его восхваление. Такой новый елбасизм.

— Вождизм у нас в крови, это не вытравить. В эти дни все жили в атмосфере тотального страха, и когда Токаев 11-го числа вышел и начал говорить какие-то вещи, звучащие в новинку — про разбогатевших при Назарбаеве олигархов, — у людей появилось ощущение надежды. Мне кажется, эти слова были заранее продуманы командой Токаева как взятка протестующим. Когда он только стал президентом в 2019 году, его заявления были даже гораздо громче. Сейчас хочется надеяться, что хотя бы часть обещаний будет исполнена до конца.

«Какие-то люди пришли и выкрали тела»

— Вы упомянули про полицейский беспредел. В чем конкретно он сейчас выражается?

— По Алматы поступает очень много жалоб, что полицейские хватают множество молодых парней. Вчера я получила жалобу от парня, которого доставили в отдел, нашли у него в телефоне видео событий на улицах Алматы (а у кого их нет сейчас?!), после чего избили и зачем-то заставили смотреть порно. В итоге избитого парня просто отпустили, но о таких случаях сообщения мы получаем повсеместно. И это в Алматы, где полиция старается соблюдать хоть какие-то приличия, все-таки крупный город. В более маленьких городах ситуация еще хуже. Собственно, полицейские сами косвенно признают факт беспредела, опубликовав номера горячей линии, на которой можно на полицейских пожаловаться.

Теперь же они с утроенным рвением бросились выполнять «план по террористам». Ходят по квартирам, приходили уже ко всем активистам и ведут себя в целом очень бесцеремонно.