Если убрать ругательства (ах, эта южная темпераментность!),
![топ 100 блогов](/media/images/default.jpg)
Под «клубами» и «элитами» я подразумеваю укоренившиеся и самовоспроизводящиеся братства, правившие англосаксонскими государствами: они были (и есть) образованы конгломератом династий, происходящих из банкирских домов, дипломатического корпуса, офицерской касты и правящей аристократии. Этот конгломерат и по сей день прочно вплетен в ткань современных «демократий». Такие «клубы» действуют, управляют, воспитывают и мыслят как компактная, тесно спаянная олигархия, привлекающая к сотрудничеству средний класс, который она использует как фильтр между собой и пушечным мясом — простолюдинами. Действительно, в так называемом демократическом выборе, который в настоящее время представляет собой наиболее хитроумную модель олигархического правления, электорат по-прежнему не имеет никакого влияния, а политическая способность есть не что иное, как иное название силы убеждения, необходимой для построения «консенсуса» вокруг жизненно важных решений, которые принимаются отнюдь не избирателями.
Так называемая демократия есть фальшивка, ложная выборность и поддельное голосование. В современных бюрократических системах, зарождение которых произошло в середине девятнадцатого века, феодальная организация, если можно так выразиться, была поднята на более высокий уровень. Главной целью того, что Фукидид в свое время называл синомосией (букв.: обмен клятвами), то есть целью невидимых братств, действующих за спиной правящих кланов, всегда было сделать процесс изъятия средств у населения («свободные доходы» в форме ренты, финансовые сборы и тому подобное воровство) настолько темным и непроницаемым, насколько это возможно. Невероятное усложнение и пропагандистский вал искусно внедряемых в массы неверных представлений, окруживших непроходимым туманом всю банковскую систему (мы вернемся к этой теме в главе 4), каковые являются главным орудием, с помощью которых иерархи экспроприируют и контролируют богатство поддерживающего их сообщества, являются самым явным и убедительным свидетельством той глубокой трансформации, происшедшей с феодально-олигархической организацией в новую эру.
Запад перешел от малоразвитой в техническом отношении аграрной организации, стоявшей на спинах лишенных гражданских прав рабов, к высокомеханизированному постиндустриальному улью, который высасывает все силы и соки из точно таких же бесправных «белых и синих воротничков», закладывающих свои жизни ради возможности купить безделушки и приманки современного общества потребления. Теперь не видно прежних, сидевших в замках лордов, требующих дани, — теперь для достижения той же цели лорды полагаются на банковские счета, в то время как лизоблюды из среднего класса — ученые и публицисты — остаются верны своей синомосии. Другая конкретная разница между вчерашним и сегодняшним днем заключается в невероятном увеличении производства промышленных товаров (уровень которого потенциально может быть еще выше, но искусственно тормозится для поддержания более высоких цен). Что же касается «демократического участия» простых граждан, то в глубине души они прекрасно осознают, что не принимают никаких мало-мальски значимых решений, что политика состоит в управлении толпами, направляемыми туда, куда требуют желания и предвкушения тех немногих, кто обладает ключами к информации, разведывательным данным и финансам.
Эти немногие временами могут делиться на враждующие фракции; и чем глубже такой раскол, тем более кровавым становится социальный конфликт. Результаты западных выборов в прошлом веке являются блестящим монументом полной непоследовательности «демократии»: невзирая на две катастрофические войны и позднейшую систему пропорционального представительства, породившую множество партий, Западная Европа так и не сдвинулась в своем общественно-экономическом состояний, в то время как Америка постепенно стала и внешне идентична своей олигархической сути, сведя демократическую ширму к противостоянию и соперничеству двух крыльев идеологически компактной однопартийной структуры, в которой лоббируют свои интересы более или менее скрытые от посторонних глаз «клубы». Степень общественного участия в этом ужасном и смехотворном надувательстве, как и следовало ожидать, является наиболее низкой — треть имеющих право голоса - Гвидо Препарата, "Гитлер, Inc".
Следует добавить, что в западных обществах в силу развитой социальной инженерии процесс принятия решений и убеждения в этих решениях общества протекает наиболее безболезненным для общества способом, в то время как у нас в силу общей грубости туземной администрации вся инженерия сводится к крику "Заткнись, сука!" Также, в силу наличия структур и точек влияния общества на властвующие кланы, демократический спектакль на Западе ставится, так сказать, на основе реальных проблем и без особой надобности (типа мировой войны) население в бараний рог не скручивают. Этим цивилизованные государства отличаются от нецивилизованных (вроде нашего), где властные элиты срать-ебали на крики из зала ("Русский вопрос наша партия поднимать не будет", "64% опрошенных поддержали лозунг "Россия для русских"), работу с публикой и жесткий отбор внутри самих себя (когда сыну-идиоту вытирают слюни и отправляют на пожизненный пансион в теплые края, а не ставят его руководить банком). Рассуждая дальше, можно дойти до мысли, что конфигурация российских элит и клубов сложена в положение "так не бывает" и значит есть какой-то внешний, недоступный простому наблюдателю фактор, но мы спрячем эту мысль куда-нибудь подальше и продолжим обсуждать волнующую и прекрасную текущую "политическую" "жизнь" "РФ".
Рассуждая еще дальше, можно понять, что по складу ума и убеждениям я не фашист, не нацист, не патриот и даже не националист, а классический маккиавелист (как и Дмитрий Евгеньевич, кстати), но эту мысль я тем более не стану проговаривать, чтобы не разочаровывать моих читателей, до сих пор верящих в деда мороза и идеологические концепты раннеиндустриального общества (к каковым относится и "либерализм").