Эскимо-с -

Cередина лета.
А раз так – пора бы и отдохнуть, не все ж эскимосам вкалывать.
Или рассматривать фоточки, как там другие загорают.
И таким летом им, эскимосам этим, совсем даже не нужны
голубые лагуны, псевдоголубые бассейны, и потные отдыхающие
в барах тоже не нужны. И мохито ваш - бурда.
Это всё будет потом,
по осени, когда Питер затянет пеленой дождя, и так приятно будет
сесть
в самолет и
проснуться под солнышком. Да, а что? Эскимосам
полагается
два раза в год отдыхать, тут уж – кто на что учился.
Так что – кто завтра на работу, а эскимосы в лес.
Зелёные еще шишки падают с высоченных сосен, лесная тропинка
ведет к озеру, ночь и костёр пахнут летом, вот летом и всё тут,
слова для запаха додумайте сами, у кого как получится.
Так что покеда, дорогие, на три недели и ведитесебяхорошо.
Ну, а чтобы вам не скучать, (точнее – это вам с особым цинизмом)
здесь есть очередная серия Великого Стояния.
Продолжение. Начало – Про железо и людей 1 – 8.
Вы знаете, что-то много в предыдущих сериях было про железо,
и что-то мало про людей. Всё я-я-я…
А ведь были люди. Разные. Иногда хорошие, иногда заразные.
И никуда от них не деться. Это называется словом экипаж, и ты его
не выбираешь.
Когда мы проводили Володьку домой, не Володьку, а груз 200,
на пароходе стало потише. Прекратилась ненужная суета и базар.
Все стали, с одной стороны, отдаленнее, ибо каждый думал своё,
и ближе, потому, что каждый думал и о других.
В Трибунале Маритимо любимом де Панама, похоже, тоже призадумались.
В очередной визит Мигеля и Кристины нас попросили собраться до кучи
и предложили: репатриация. Ага, вот так вот просто: раз – и через
пару дней дома. Заманчиво? А то.
Только вот ррразз-и дома – но без денег. Это – извините.
Это потом, когда разгрузят, продадут, поделят, но без нас,
пришлют, или нет. Сколько? Ну – там, сколько получится.
Я помню глаза наших ребят. Каждый развернул свои очи внутрь.
И сидели, думали. Никто не выступал, никто ни к чему не призывал.
Каждый решает сам.
На репатриацию согласились только двое. Доктор и третий помощник.
Остальные сказали – нет. Я не буду рассуждать на тему правильно
или не правильно. И как было бы надо. Все сказано. Двое – домой.
Остальные остались. А себе я сказал: если мы не победим – ты мудак.
Да-да, прямо вот так, пафосно, и сказал.
А о докторе ещё скажу, пока помню. Классный был парень.
Из хроники Великого Стояния.
В один прекрасный день вахтенной службой было отмечено, что от
нашего борта голубизну вод Тихого, не побоюсь этого слова, океана,
заляпывает непонятная струя мутного цвета и невнятного содержания.
Непорядок вопиющий! И доктор предложил: у меня тут маска, ласты и трубка,
дозвольте и разрешите – обследую на раз!
Ну а чо? Смайнали трап, доктор обрядился в девайсы и вперед!
Нырял раз несколько, долго и усердно. В результате в судовом
журнале появилась следующая запись: осмотром судового врача...
установлено, что в районе шпангоутов №№…через трещину
в обшивке корпуса размером приблизительно … см на … см
за борт вытекают фекальные воды.
- Говном пахнет, точняк!
авторитетно заявил запыхавшийся доктор по окончанию осмотра.
А что вы хотите? Постойте вот так, на рейде, поболе полгода на
пароходе, которому почти тридцать лет.
Но это ладно. Будничное.
А процесс шел своим чередом. Рыбью муку удалось-таки выгрузить.
Не буду смущать вас очередными подробностями, а их было.
Вкратце: вся мука в биг-бегсах вышла на ура, без претензий.
Ну, с подгоревшей мукой в первом трюме я вам уже все рассказал.
А вот рыбья мука навалом – там тоже были проблемы.
На поверку выяснилось, что температура её местами уже подходила
к критической. Ну и – понятно. Снова нашлась работёнка для местного
перерабатывающего заводика и босоногих местных докеров, которые
за пару недель затарили её в мешки и перекидали на баржи.
Однако жизнь не сводилась только к этим технологическим процессам.
Для благоприобретенного нами адвоката Луиса были изготовлены
фальшивки и в большом
количестве: якобы контракты для каждого члена
экипажа, челобитная
царю текст нашей
претензии в Трибунал Маритимо
де Панама, и еще куча различных подтверждающих заявлений, пояснений,
и прочих бумажек, самая завлекательная из которых именовалась:
«о компенсации морального ущерба». Собрав всё до кучи, и меня в том числе,
Луис отправился в Трибунал. Они там видно неплохо арестовывают пароходы,
в той Панаме. Красивый двухэтажный особняк в колониальном стиле,
на холме, в окружении кусочка девственных джунглей. Внутри – прохлада
и уют, несмотря на поболе 35 на улице, думаю жители нашей столицы этим
летом сумели бы оценить такую роскошь. Нам было назначено, и Кристина,
делая вид, что видит меня первый раз в жизни, ввела нас в зал, пред светлы очи
агромадного негра в черной мантии и седом парике с квадратной шапочкой
на нем, все как положено.
Согласно уставов и уложений Панамы выступать в Высоком Присутствии
имеют право только адвокаты. И то – только граждане Панамы. А все
остальные голодранцы моряки с
арестованных судов обязаны хранить молчание,
а ежели невмочно – шептать на ушко
своим адвокатам всякий бред.
А теперь вы можете не верить мне напрочь. Я б тоже верить не стал.
Но мне. Лично. Было разрешено. Донести подробности нашего бедственного
положения в Высоком Присутствии Судьи Трибунала Маритимо де Панама.
Ага. На носу у этого агромадного негра сидели круглые очочки, я вперился
в них, и плаксиво затянул:
- Ваша Честь!
Вот! Книжки нужно читать, чтобы в судах разговаривать.
Ну и что? Делов-то, заявили претензию и заявили. На душе, конечно, полегче стало,
но денег на кармане не прибавилось и дом ближе не стал тоже.
Вот так вот. Ну, а теперь – Эскимосу в отпуск, а другим и на работу.
Удачного вам понедельника и … «я такхочучтобылетонекончалось»!
Историю продолжим,
до свидания!
Целую всех.
Эскимос (Чукча?).
