Эпизодик

Дневник — 29 января, воскресенье (наверстанная запись)
«Птенцы» мои не смогли улететь в субботу, как планировали изначально: случилась какая-то катавасия с обратной доставкой их паспортов из американского посольства, где они оформляли визы. Пришлось перевозить их в другой AirBnB: предыдущая квартира, шикарнейшим образом переобородованная из старой конюшни, оказалась кем-то еще зарезервированной на следующую неделю.
Переехали в квартирный блок на Альма-роуд — квартира менее интересная в дизайнерском исполнении, но чистая, теплая и практически в самом центре Виндзора. Во время переезда я обратила внимание на окно одной из квартир в том блоке, к которому изнутри был прилеплен рисунок жовто блакитного прапора, исполненный явно детской рукой. Сразу подумала, что там живут беженцы, хотя нынче такое нарисовать и приклеить к окну мог бы и местный учащийся младших классов.
Утром во дворе я увидела молодую, очень красивую женщину и троих детей; она обращалась к ним по-украински, не замечая, как неподалеку такие же молодые-красивые супруги общались со своим полуторагодовалым на похожем языке. Трое украинских детей и женщина сразу, естественно, малышом чужим заинтересовались: внимания к нему не привлечь невозможно, такой уж он, Лёва наш. Обычно после обмена улыбками между его родителями и людьми незнакомыми завязывается приветливый разговор. Но тут женщина русскую речь распознала.
«Вы откуда?» — спросила она.
Возникла неловкая пауза. Я стояла чуть поодаль, делая вид, что я — это вовсе не я. Киса тревожно смотрела в мою сторону, очевидно, надеясь, что, как местная, я смогу дать какой-то нейтральный ответ. Лишь Злыдень-средний мой, помолчав и слюну сглотнув, как настоящий мужчина, открыл рот наконец и произнес:
«Мы из России. Приехали погостить».
Трое украинских детишек совсем не хотели отходить от нашего Левы. Но женщина увела их домой сразу же, услышав эти слова. Мы, четверо: Лева, Киса, Злыдень и я, понурив головы, сели в машину, я нажала на газ. Минут пять ехали молча, даже Лева переваривал впечатление тихо. «Интересно, — думала я, — что сейчас у них в головах? Что-то типа: ну зачем уж на нас так реагировать сразу, мы-то в чем виноваты, мол, мы — хорошие русские, мы вообще не при чем»?
Ну а я? Разве сумела б сама-то сделать нечто такое, чтобы после слов 'мы из России', украинская доброжелательность не сменилась бы враз неприязнью? Как могла бы я сгладить эту неловкость и к себе сразу ту женщину расположить, заодно и к своим русским родственникам? Подбежать к ней, раскрыв профиль свой на Фейсбуке, где написано: «Stand With Ukraine», — или на расстоянии прокричать: «Слава Украине»?
Мой племянник с женой наконец прервали молчание. Им было неловко перед той женщиной, слава богу, вовсе не потому что она некрасиво с ними себя повела: не они ведь войну затеяли и вообще они тут не при чем. А неловко им было, потому что как раз ПРИ ЧЕМ. Не все сказано было вслух, но своих родных я поняла.
Они из России, где у них живы-здоровы родители, бизнес свой и уютный дом, и достаточно средств, чтобы ездить в Англию в отпуск и снимать тут апартаменты роскошные... А что есть у той украинки, помимо троих детей? Своих или, может, сирот уже? Да, ей с детьми дали жилье тут, и квартира с рисунком в окне, может быть, тоже теплая, чистая, но чужая и не на неделю-другую отпуска, а на сколько времени — пока не знает никто. Может, там в Украине свое жилье было чище, теплее, а теперь его, может, и нет... Или лишилась родителей, или муж на фронте погиб, и теперь она каждый день видит в прямых эфирах, как ее страну продолжают рушить, убивать ее близких, знакомых. А кто рушит и убивает? Враги. Те, как раз, что из России. Другие, не те, может быть, что ездят в Англию в отпуск, но из той же России. Враги. Из России.
Пройдут годы и десятилетия, прежде чем после этих слов, украинцы снова начнут улыбаться русским, даже полуторагодовалым, и не будут от нас поспешно своих детей уводить.
Мы из России.
Мы русские.
Мы, русские, все одной крови. Мы все одного ДНК.
|
</> |