Эпилог режиму

13 января 1953 г. газета «Правда» сообщила об очередном аресте очередной «группы вредителей». На этот раз ими стали врачи. Врачи-вредители чуть было не стали одной из самых ужасных страшилок сталинских лет, поскольку вымуштрованное общество, кинувшись по приказу бичевать «подлых шпионов и убийц в белых халатах», рисковало впасть в массовый психоз. Врачи были рядом с каждым всю жизнь, такие же советские, как и всё остальное, но они лечили. От горла и кори в детстве до инфарктов и инсультов под конец. И от одной мысли о том, что «доктор Айболит» с хитрым прищуром может намеренно отправить тебя на тот свет, многих охватил панический, животный страх.

Но почти сразу выяснилось самое важное – речь идет не об обычных врачах, а о «безродных космополитах» или «еврейских националистах». Как можно быть космополитом и националистом одновременно, мог знать только советский человек. У него все было своим, особенным и единственно верным: советский патриотизм, советский образ жизни, советский характер. Только так можно было искренне воскликнуть: «У советских собственная гордость: на буржуев смотрим свысока».

Любая свежая струя, любое движение, в основном среди интеллигенции, оборачивались «низкопоклонством перед Западом». И взметнулась было уже опять волна «народного гнева» на партсовсобраниях, тем более, что на этот раз враг казался особо знакомым и привычным – евреи. Только что победив нацизм, заклеймив его за уничтожение людей, злодеяния против евреев, СССР-освободитель мира ринулся в истерию антисемитизма. Цель все та же – сплотить всех в едином порыве и мобилизовать, сунув привычную жвачку о врагах, тем более евреях. Чуть ли не всех остальных в этой роли уже попробовали, а на пороге – глобализация, растет интерес к тому, что за забором соцлагеря. Но для Сталина там только враги: американский империализм, израильский сионизм. Животный антисемитизм – достойный эпилог сталинской эпохи.

Это был и вправду конец – вождю, который, наверное, маялся от подступавших старческих немощей и только за это в очередной раз был готов сорвать злобу, найти врага и предателя. Посадив кремлевских врачей, Сталин своего добился: по-настоящему лечить его стало некому, свое окружение он тоже поменял. В марте он умрет, а уже в начале апреля та же «Правда» обрушит известие, что «дело врачей» сфабриковано от начала до конца, арестованные (кто выжил) освобождены.

И это тоже стало эпилогом, но уже режиму. После войны и победы Сталин вновь попытался пойти знакомым путем, вернуть страну в тридцатые, в террор. Страшно было от того, что победа была заслугой всего народа, могла принести надежды на новую жизнь. Поэтому людей, которые вытащили и режим, и его лично из войны, надо было держать в страхе, продолжать давить любое инакомыслие, вернее, мысль вообще. Иначе – крах. Сталин явно не смог понять, не успел почувствовать, что после его смерти этот крах все равно неминуем. Нелепость «дела врачей» и скорость, с которой лопнул этот мыльный пузырь, грозивший столь многим позором и смертью, только ускорила распад. Общество получило один из первых поводов задуматься о цене своего единства и абсолютной правоты власти.