Елена Ужасная

ru_kino — 17.10.2011

Убить монстра!
Почему никто не понял фильм Андрея Звягинцева «Елена»
Десятые годы
Владимир Голышев

Третий фильм Андрея Звягинцева не так прост, как кажется. А кажется он безупречно сделанным, изыскано лаконичным «арт-хаусом». «Елену», конечно, хвалят. Повторяют унылые банальности про «отчуждение» и «конфликт». Сочувствуют главной героине. Говорят: после фильмов-притч режиссер резко повернул руль влево и снял «остросоциальную» ленту. Мол, отказался от философских обобщений в пользу шершавой конкретики суровых российских будней. Молодец!..

Я долго ломал голову, что заставляет неглупых, в общем-то, людей нести всю эту околесицу?..

Ведь невооруженным глазом видно, что «Елена» - абсолютно западный фильм. Таких «хрущёб» с видом на ТЭЦ навалом не только в Восточной Европе, но и в Господине Великом Лондоне, а тамошние гопники неотличимы от наших. И наоборот, герой Андрея Смирнова – для России совершенно нетипичен. Англичанин какой-то из «мидл-класса». Овсянка, фитнес, завещание, адвокат. А у самого за душой – «Ауди», квартира, да жидкая стопка рублевых «котлет» в сейфе. Он что «офисный планктон»? Или зубной врач? Уберите из телевизора Малаховых и прочий «Первый канал» и от хваленной российской «конкретики» не останется ничего. Только русские имена, да доблестная российская армия, из-за которой «англичанин», собственно, и склеил ласты до срока.

В общем, Звягинцев опять снял фильм-притчу. Просто на этот раз он изысканной живописи предпочел незамысловатое подглядывание за героями объективом неподвижной камеры. Не потому что «модно». Потому что для новой притчи подходит именно этот неласковый к зрителю киноязык. Чтобы было больнее…

Набор заблуждений, с которого я начал – естественное следствие подмены, продиктованной инстинктом самосохранения. Если «Елена» - фильм про конкретную женщину, можно ослабить узел галстука и развалиться в кресле. Под рукой готовый набор «остросоциальных» банальностей – выбирай на вкус. А если нет?.. И тут становится страшно. Почва уходит из под ног. Пол становится потолком, а потолок – полом…

В лучшей книге Эдуарда Лимонова «Другая Россия» есть потрясающая глава «Монстр с заплаканными глазами». Злой нарцисс бьет наотмашь: ваши мамы – ваши враги! Они оторвали ваши яйца, заслонили жирной тушей солнце, сбили дыхание, отравили колодец жизни и мешают красиво умереть. Потому что при сыне-унылом-говне они – вроде как, матери-героини, святые, подвижницы. А это ж так приятно – купаться в лучах сочувствия и восхищения! Вштыривает не по-детски. Достаточно одного укола – и не слезешь. Всю оставшуюся жизнь будешь, качая головой, цедить из кошелька мятые бумажки «сыночке на водку». Или мужу… «Зачем вы солите огурцы? Вы хотите, чтобы Ваш муж пил?» - недоумевает златокудрый Соколов в «Маленькой Вере». «Можно подумать, если я не буду солить – он пить не будет?», - ответила Зайцева в химии. И глазки у нее забегали...

В прошлом году один такой монстр погубил девочку-иностранку. Сандру. Из Португалии. Дело было так. Алкоголичка-россиянка бросила ребенка. Немолодая супружеская пара его выходила, окружила заботой и лаской. Девочку крестили, она пошла в школу. В общем, жизнь у ребенка удалась. Но тут в российской глубинке в покосившейся избушке мать алкоголички («героиня», конечно!) почуяла дозу… В итоге, португальскую девочку, ни слова не понимающую по-русски, этапировали поближе к русским березам. Там ей поставили синяк под глазом и объяснили, что русские после первой не закусывают…

Самое интересное в этой истории (она еще не закончилась) – овации, в которых искупали монстра-душегуба. Алкоголичку – да, порицали. Но в героизме «бабушки» не сомневался практически никто! Увидеть простую истину - старуха принесла в жертву чужого ребенка, чтобы ей все сочувствовали – россияне не смогли. Или не захотели. Слишком страшно. Потому что если мать-героиня – «монстр с заплаканными глазами», то как же, простите, жить? Ведь ничего ж святого, получается! Только ветер гудит в проводах. Тускло звёзды мерцают.

Непреодолимое желание свести новый фильм Звягинцева к «социалке» имеет ту же природу. Если фильм не про конкретную женщину, которая «так любила, что убила», а про «монстра с заплаканными глазами» - то ножки табуретки с хрустом ломаются и всё летит вверх тормашками. А падать больно…

Звягинцев беспощаден. Его Елена ни оставляет трусам ни одного шанса. Это не человек, а ходячий символ. У него не лицо, а маска, на которой всегда одна и та же гримаса: вселенская скорбь с ноткой укора. В этой маске она смотрит Малахова, встает с кровати после секса, едет в трамвае, убивает, уничтожает улики, врёт падчерице, врачу, адвокату. Роль почти без слов. Если Елена открывает рот, значит, она собирается укорить кого-то за «бессердечность» или соврать. Потому глаза она прячет. Особенно при разговоре с Катей, которая видит ее насквозь. А в гадюшнике у «сыночки» она тупо молчит. Потому что и сам «сыночка» и невестка, и внуки для Елены – лишь декорации, на фоне которых она – героиня. Кто ж разговаривает с декорациями? О чем с ними говорить?.. «Вы хорошо играете роль заботливой жены», – бросает ей Катя. «Вот сука!» – думает монстр, и смотрит куда-то вбок. Смотри шею не сверни, мать тереза!

Звягинцев хитер. Он не торопится. Нигде не пережимает. Зритель беззаботно заглатывает знакомую наживку, не замечая – что он ест. Зритель не видит, что наша «мать-героиня» ни черта не делает. Даже в магазин ходить ленится – еду из супермаркета доставляет курьер. У нее две радости в жизни: пялиться на Малахова и кайфовать в «сыночкином» гадюшнике. За счет мужа, естественно. Но гипноз «заплаканных глаз» настолько силен, что зритель, не смотря ни на что, послушно сочувствует монстру, а не мужу – единственному сложному герою в этом убийственном фильме. Муж – такая же жертва гипноза «заплаканных глаз», как и все остальные, но… у него есть дочь! Катя. У отца с дочерью особая связь. Двухсторонняя. А потому он сам – чуть-чуть Катя. Эта примесь вынуждает его чувствовать лажу и брыкаться. Но ее недостаточно для того, чтобы под заплаканной маской увидеть волчьи клыки.

Прежде чем перейти к Кате, забьём последний осиновый кол промеж елениных сисек – опишем, как рыболов-Звягинцев подсек, заглотившего наживку зрителя.

Очень просто! Всего две таблетки виагры. И гопник пойдет в институт, а не в армию. И паразитка Катя получит в наследство от дохлого осла уши. А живые декорации переедут в новое просторное помещение, чтобы загадить его продуктами жизнедеятельности (в памперсах и без). «Вы думаете, раз у вас деньги, вы какие-то особенные», – сверкнула клыками Елена, узнав, что за два с половиной года околачивания груш она заработала пожизненную ренту, а не то, на что она рассчитывала. И зрители разделил ее пафос. Хотя бы отчасти. Ну да, мы же не знали, что у Елены виагра в кобуре! А когда она выстрелила, начались муки. Нет, не у преступницы. У зрителя. Потому что ничего, хотя бы отдаленно напоминающего угрызения совести Звягинцев Елене не приписал. Все та же маска. Все то же враньё. И чтобы жизнь зрителю совсем уж не казалась рафинадом, Елена поставила на место врача: «Нельзя ли покорректнее». Это убийца говорит, если что…

А теперь перейдем к «особенному человеку», за которого Звягинцеву низкий поклон – к Кате. Именно она, а не Елена – главный герой фильма. Новый герой...

Звягинцев – пророк. Или какое-то другое слово. Как назвать человека, который в случайном нагромождении штрихов и пятен способен разглядеть то, чего другие не видят? Звягинцев – оно самое. Его Катя – это человек, который заявит себя в полный рост в десятые годы XXI века. Или эмбрион такого человека. Так или иначе, всем нам предстоит стать немного Катями – «особенными». Если, конечно мы не хотим оставаться петрушками в балагане Елены.

Монстр сказал правду. Но не про Катю, а про себя. Столкнувшись c человеком, на которого не действуют заплаканные глаза, Елена списала всё на деньги. Не зря она в разговоре с мужем как мантру твердила один и тот же упрёк: «А дочке своей деньги даёшь». И опять. И снова. И зритель послушно заглотил еще одну звягинцевскую наживку – поверил монстру и записал Катю в «золотую молодёжь». Но вот убитого зарыли. Катя палец о палец не ударила, чтобы получить своё . Елена – мертвой хваткой вцепилась в чужое . И сынок, отыскав пиво в чужом холодильнике, ее успокаивает: «Катя откажется от своей половины квартиры». Он в этом уверен. Еще бы! Конечно, откажется! Потому что побрезгует. Но не только. Дело в том, что Катя на самом деле безразлична к деньгам. Это не бравада. Она сказала отцу правду. Она, вообще, всегда говорит правду. Когда приходится говорить…

Царство Елены Прекрасной это – царство тотальной лжи. Лжи и лицемерия. Ложь, понятное дело, «во спасение». «Тебе не жалко отца?» Переводим с елениного на русский: «Тебе чё, трудно бровки домиком поднять и носом шмыгнуть?» Потому что «жалость» хладнокровной убийцы – это имитация жалости. И Катя указывает точное направление – у пчёлки в попке. А попка у пчелы – что надо: туда поместилась и Елена, и все, кто покупается на ее дешевые разводки. То есть, вообще, все. Ну, или почти все. Тот же отец искренне тянется к дочери. Но как жить в ледяной пустыне, в которой она поставила шезлонг? Вот и лепечет детородные банальности и получает от дочери по мозгам...

Мы не видим реальное содержание этой сцены, потому что смотрим на нее заплаканными глазами Елены: видим непутёвую дочь и мудрого заботливого отца, который… Какая чушь! «Мудрый» отец последние годы живет в аду. И не понимает, через какую дырку из него утекают жизненные силы. Его завтра убьют, как собаку. Пожитки его достанутся тварям, о которых ему даже думать противно. Катя – единственный человек на свете, который всё это знает . И пытается поделиться своим знанием. Но это страшно! Правда, она, вообще, страшная. Потому обычный, ветхий человек всегда кутается с байковое одеяло «лжи во спасение» и старается «думать о хорошем». Отказывается от опытной сиделки. У него же такая заботливая жена. К тому же медик. Но не фармаколог. Потому, прежде чем убить, она лезет на книжную полку за справочником. Чтоб уж наверняка…

Вернемся к Кате (то есть, к нам, какими нам придется стать в десятые, если не хотим виагры). Каждая ее черта при ближайшем рассмотрении оказывается христианской (если, конечно, считать христианством то, что мы знаем из Евангелия, а не из «Закона Божьего» или Всеволода Чаплина).

Судите сами. Христос запрещал делать постное страдальческое лицо. Велел отдавать и верхнюю одежду тому, кто хочет отсудить рубашку. Относиться одинаково и к ближним, и к врагам. Не ценить деньги и собственность. Не печься о грядущем дне. Не говорить высокопарных благоглупостей и, вообще, поменьше болтать. Не стремиться осуждать и, вообще, не особенно интересоваться другими людьми и их поступками и т.д. В конечном счете, все евангельское учение можно свести к одному пламенному призыву – совершенствоваться через освобождение от всех форм зависимости. Катя ровно это и делает. Она, конечно, совсем не похожа на «рабу Божию» в платочке. Зато на «рабу Божию» очень похожа Елена! Она в фильме даже свечку ставит. Для пущего сходства…

Черты Кати уже сегодня можно разглядеть во многих из нас. Прежде всего, в тех, кто помоложе. Я сам отчасти такой. Хотя раньше таким не был. Это верный признак смены поколений. Возникает новый человеческий тип. Звягинцев его не выдумал – скорее подсмотрел, почувствовал, угадал. Когда новые люди составят критическую массу, жизнь изменится. И тогда Еленам в платочках придется не сладко.

Оставить комментарий

Популярные посты:

fogrant

Как часто сливать биотуалет: периодичность обслуживания и рекомендации

e_kaspersky

Ай-да-Троян для ай-ой-Фонов – такой сюрприз в яблочных плантациях.

padolski

Как AIBUNCH изменил мой подход к созданию контента: личный опыт и советы

vechernyi

OpenAI анонсировала выпуск новой модели искусственного интеллекта o3-mini

legarhan

информированным к размышлению

matsam

Сабантуй

zavodfoto

По Севморпути в 2024 году перевезли рекордное количество грузов

matsam

Утреннее

e_kaspersky

Пешком в Мачу-Пикчу по тропам инков. Начало.

• Ранее
• Архив