Дворовые секреты

alisa_old — 26.02.2011

В каждой семье бывают выродки. Если слово «выродки» слишком сильное, можно подобрать другое. Но любой из нас может припомнить историю о какой-нибудь бабушке или тете, сбежавшей с цирковым акробатом или после бурной юности нашедшей приют за монастырскими стенами. Или еще что-нибудь, потрясшее семейные основы и передающееся из поколения в поколение жарким шепотом в отсутствие детей. Чтобы дети не узнали и не пошли искать счастье под брезентовым куполом передвижного цирка. Наследственность – штука тонкая, неизвестно, как проявится...

Ира среди нас была единственной, у кого не было мамы. Куда она подевалась, никто не знал, не было мамы – и все. Был папа, невысокий, полноватый, выспитывающий Иру в большой строгости, были бабушка и дедушка, такие же колобки, похожие друг на друга и тоже неулыбчивые. Они по очереди водили Иру в музыкальную школу, в танцевальную студию во Дворце пионеров и к учителю английского языка, поэтому во дворе Ира появлялась редко.
Но когда выходила, мы все бросали и бежали смотреть, как Ира рисует на асфальте цветными мелками. На нее, тоненькую и светлоглазую, было приятно любоваться просто так, особенно мальчишкам, но и рисовала Ира замечательно. Особенно ей удавались морские пейзажи, которые Ира несколькими штрихами набрасывала на неровном, заплеванном шелухой от семечек асфальте. Волны, скалы и обязательно лодка под большим парусом, который Ира старательно закрашивала белым цветом. Белый мелок быстро заканчивался, и приходилось экономить.
Мелки ей подарил Сережа Воробьев, безнадежно влюбленный в Иру с детского сада. Он едва доставал высокой Ире до плеча, но не переживал по этому поводу, ждал, пока ему исполнится четырнадцать или пятнадцать.
- Вырасту, мой папа был ниже всех до восьмого класса, - говорил Сережа басом, странным для десятилетнего, и мы ему верили.
Это был весомый аргумент – Сережин папа был заслуженным мастером спорта и однажды участвовал в Олимпийских играх в составе баскетбольной команды, а потом стал тренером. Правда, его команда играла плохо, постоянно вылетала из первой лиги во вторую, и на Сережиного папу в конце сезона орали в спортивном обществе, суля ему незавидную долю школьного физрука. Крики, как ни странно, помогали, и на следующий год команда со скрипом возвращалсь в первую лигу.
Тем не менее, папин портрет красовался на стенде «Лучшие люди города» среди знатных шахтеров и металлургов. Никто из нас не мог похвастать фотографией своих родителей на стенде, и маленький Сережа считался официальным ухажером самой красивой девочки двора.
Подаренные Сережей мелки Ира домой не уносила, а прятала за водосточной трубой. Это была загадка – папа и бабушка с дедушкой не разрешали Ире рисовать. Увидев очередной белый парус, они тащили Иру домой, сердито ей выговаривая.
- У тебя завтра английский, задание не выполнено, а ты занимаешься всякой ерундой, перепачкалась с ног до головы, - ворчала бабушка.
- Ты хочешь, чтобы я краснел на годовом концерте? – сердито спрашивал папа.
Ира тоскливо смотрела на недорисованную лодку, но послушно брела зубрить модальные глаголы и повторять «Баркаролу» или «Святки».
Мы не понимали, почему ее рисование так раздражают семью, а наши родители переглядывались со значением. Честно говоря, мы не обращали внимания на эти взгляды, мало ли за что нас ругали и отводили домой. Только Сережа чутко улавливал все, что касалось Иры, а влюбленный человек, даже если ему десять лет, может быть прекрасным детективом. Детей напрасно недооценивают, они умеют из интонаций, жестов и недомолвок сложить четкую картину и узнать обо всем, что мы старательно скрываем. Нам кажется, что мы ведем свои взрослые разговоры под тайной скорлупой взрослого языка, а дети запросто щелкают эти орехи.
Сережа долго шпионил – подслушивал, подсматривал, собирал информацию по крупицам и сопоставлял. Он резонно предположил, что основным источником могут стать бабушки, изнывающие от желания поговорить, и не ошибся. Первой раскололась его собственная.
- Ирка-то им не родная, - вдруг сказала бабушка, - они вон какие винни-пухи, а Ирка в отца, наверное.
- Какого отца? – насторожился Сережа.
- Родного, - машинально ответила бабушка, но, поняв, что сболтнула лишнего, отправила Сережу за хлебом.
Потом кто-то, когда Сережа спрятался за лавочкой у подъезда, сказал, что мама Иры, хоть и красавицей была, но непутевой и гулящей. А еще кто-то добавил, что теперь молодых жен на море возить нельзя, у них от жаркого солнца мозги плавятся, и они при живом муже шляются со всякими художниками. А первый кто-то возразил, что шляются не все, а те, кто на передок слабы. И еще имеют наглость родить и привезти нагулянную дочку рогатому мужу и его несчастным родителям. После этого замечания все наперебой стали обсуждать падение нравов и говорить, что раньше женщина не могла бросить ребенка на чужих по сути людей и ускакать в Москву к женатому.
- Он ее не звал, а она потащилась!
- И ни разу дочу не проведала!
- Нет, она приезжала, но они ее прогнали...
- И правильно сделали! Приехала вся синяя от водки. А может, и наркоманка...
- Говорят, тот художник ей сначала обещал, что будет с ней жить, если без ребенка, а потом не захотел от жены уходить. Сказал, что если он с каждой бабой, с которой на море летом тягался, жить будет, то придется гарем открывать, а ему вера не позволяет.
- Ну, и вернулась бы!
- А куда возвращаться, если прогнали? Да она и не хотела, все ждала, что художник позовет. А он, кобель, и думать о ней забыл...
Дальше Сережа слушать не стал, осторожно выскользнул из-за лавочки и долго сидел на скрипучих качелях, которые недавно к нашей всеобщей радости повесил его папа. Сережа отталкивался от земли пыльной кроссовкой и считал в уме, сколько осталось до того времени, пока он вырастет и точно узнает, родной он своим родителям или нет.
А потом Сережа пошел домой, разбил копилку, где собирались деньги на велосипед, и купил в магазине канцтоваров набор из восемнадцати цветных мелков. Самое главное, что в этом наборе было два белых мелка.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив