Духовной жаждою томим, в пустыне мрачной я влачился

Как только шеф уволил мою Ларочку, в загашниках и сусеках перевелись антидепрессанты...
Коньяк. Водка. Джин. Бренди. Хуенди...
Сейчас в там только тенотен и контролируемое желание убивать. Маша точит зуб на Вику. Я — на Машу. Саша — на Ксюшу. Ксюша бегает к шефу, шеф бегает от Ксюши. Саша сказала, что она делает 41 счёт и её нет. И, правда, я зашла, прояснить кое-что по существу, категорически остро нужное, а её нет. А она милая такая, вообще. Обаятельная. Умная. У нас с ней консенсус. С полуслова понимаем друг друга. Как будто специально трагедию с Ларочкой мне компенсировали.
В просвете штор пвх ясное голубущее небо и яркое слепящее солнце! Восторг. Этот, пророк в Отечестве, сидит, ждёт, что я его повезу в садик за ребёнком, а я буду ему мстить за то, что он мне напророчил! И бросил одну с ним справляться.