Дружить – это не дрова рубить

blog_vinokur — 21.10.2015 Я обещал моему другу Арику, что напишу эту историю в блог, он очень просил.
Я ему сказал: «Ты все равно по-русски не читаешь».
А он мне ответил: «У тебя люди хорошие собираются».
Вот так и убедил меня. Потому что тут крыть нечем.
Да и история хорошая.
Пишу, Арик, учи русский.

Арик мне позвонил и попросил поехать с ним в больницу.
Оказалось, что его двоюродная сестра хотела покончить жизнь самоубийством.
Наглоталась снотворного, запила виски, еле откачали.

Пока мы доехали до больницы, Арик рассказал, что у нее пневмосклероз легких.
– Это, когда легкие отмирают и превращаются в губку. Она задыхается, а сделать ничего не может. Она хватает воздух, как рыба – ап-ап-ап! И тонет… Нет кислорода!.. Тут только пересадка помогает. Но, то ли легких не было, то ли они не подходили, не получалось. Исстрадалась донельзя. И хотела уже закончить эти страдания, чего тянуть.

Мы ехали, Арик рассказал и о ее муже.
– Он миллионер, – сказал Арик, – владелец «айтека» и не одного, а многих. Высокомерный, заносчивый, с зашкаливающей гордыней. Разговаривает со всеми «через губу». Подчиненные его боятся и ненавидят. Он их давит, как мух. Человек он без жалости и сантиментов. Ну, в общем, понятна картина.
Так вот, – говорит Арик, – этот монстр признает только одного человека в жизни –свою жену Нуоми, то есть, мою сестру. Поэтому для него все, что случилось – катастрофа.

Теперь я, наконец, понял, для чего меня Арик позвал.
Чтобы не оставаться с ним один на один.

Приехали.
Давид, действительно не располагал к беседе.
– Как она? – спросил у него Арик.
В ответ молчание.
– К ней можно?
Ноль внимания на нас и на всех.
– Козел! – сказал Арик тихо.
– У человека жена пыталась отравиться, – говорю ему.
– Вот он ей этого простить и не может, – отвечает Арик, и двигается в сторону врачебной комнаты.
Поговорили мы с врачом, выяснили, что Нуоми к вечеру выпишут.
Арик зашел ее проведать, вернулся весь возбужденный, сказал: «Какие страдания, господи».

И мы уехали.

В этот же день я прочитал в интернете о Нуоми и Давиде.
Комментарии были безжалостные. О том, что это возмездие, что Давид – чудовище, и он должен почувствовать, что такое боль.
Писали уволенные им, обиженные, их оказалось очень много.
Я позвонил Арику, тот сказал: «Все это правда».
Я ответил: «Но она же как-то с ним живет».
Арик сказал: «Он на нее дышать боится».

Через две недели Арик снова позвонил.
– Ей пересаживают легкое, – говорит.
Тут я уже первый сказал: «Поехали!»

Приезжаем, сразу же, от входа, к нам бросается наш общий друг, Йоси.
Йоси – эфиопский еврей, занимается с нами каббалой вот уже лет десять.
Йоси – это действительно история.
Он в 11 лет со всей семьей прошел насквозь половину Эфиопии и Судан.
Шли они в Израиль.
В нагрудном кармане согревала его сердце исцелованная картинка Иерусалима.
Нес он на себе поочередно шестерых маленьких братьев и сестричек.
Это большой человек, очень мудрый, очень глубокий, очень любимый нами всеми.
И вот, он здесь.

Так вот, бросается он к нам.
Арик спрашивает: «Что ты тут делаешь?!»
Тот показывает на своих родственников. Сидят тихонько вдоль стеночки, молчаливые, красивые люди в белых одеждах, много их.
– Маме, – говорит, – пересаживаем легкое.
– Что? – спрашивает Арик.
– Ждали больше года, – говорит Йоси, – исстрадались, думали, не дождемся.
– Ты представляешь, а у меня… – говорит Арик, и не успевает закончить.
Йоси кого-то видит за нашей спиной и спрашивает: «Ну, как?»

Поворачиваемся.
К нам приближается Давид.
Взгляд у него встревоженный, волосы всклокочены, смотрит только на Йоси, не на нас.
– Мысли только положительные, – говорит ему Йоси, – уверенность и благодарность. Ты слышишь?!
– Вот, ребята, – говорит он нам, – моей маме пересаживают правое легкое, а его жене, Номичке, левое, от того же донора. А это мои друзья, – показывает на нас. – Лучшие друзья, познакомься Давид.
Давид вдруг обнимает Йоси и говорит испуганному Арику, – Его маме пересаживают легкое. Она еле дышит. Еле дышит, а мою Номичку гладит, представляешь?! Сама задыхается, а ее успокаивает. И меня тоже. Представляешь?!.. Задыхается и успокаивает, ты понимаешь… Его родственники меня кормили, Арик!
– Кофе ему наше тоже понравилось, – говорит Йоси, – да, Давид?
– Очень.

Я стою в стороне, человек я сентиментальный, чуть не плачу.
Потому что вижу – вот передо мной два мира, абсолютно разных, которые никогда бы не встретились. А тут происходит беда, и она их соединяет.
«Монстра» Давида и добрейшего Йоси.

И что такого, в принципе, произошло?!
Просто Йоси дал Давиду немножко от своего тепла.
И Давид растаял.
Он никогда такого не чувствовал.

Пробежала медсестра. Давид испугался.
Йоси пошел узнавать, в чем дело.
Вернулся и сказал: «Операция проходит по плану. Нуоми в норме, мама не очень, но она молодец».
– А что с мамой? – спрашивает Давид.
– Сердце плохое, – отвечает Йоси.
– И ты не волнуешься?
– Мы знаем, что у нее сердце плохое, – говорит Йоси. – Но мама у нас сильная.

Тут еще отец Йоси добавил чувств.
Подошел и трижды обнял Давида, как у них водится, потом сказал что-то по-своему, Йоси перевел: «Отец говорит, что молится за Нуоми».
Этим он просто убил Давида, тот только развел руками и уже не сдерживал слезы.

В общем, часа еще два шла операция.
Йоси ходил от стенки к стенке.
А за ним, от стенки к стенке, ходил Давид.

Так в одном горе и в одной надежде они и ходили.

Иногда переговаривались.
И тогда Йоси говорил: «Твоя тревога передается твоей жене. А ты должен передавать ей уверенность».
– У меня никого нет больше, – бормотал Давид, – ты понимаешь, если она умрет, я этого не переживу.
– Она не умрет.
– Ты уверен?!
– Когда ты последний раз ей в любви признавался?
– Не помню уже. Давно.
– Признавайся ей в любви, сейчас самое время.

И что вы думаете, Давид уперся головой в стенку и начал признаваться ей в любви.
Он бормотал что-то, разводил руками, похоже забыл, как это делается.

На пятом часе ожидания их позвали к хирургу.
Еще через полчаса они вышли, сияющие.

– Операция закончилась, – сообщил Йоси. – Пока к ним не дают входить. Теперь надо молиться.
– Надо выпить, – сказал Давид. Он уже не мог терпеть. – Очень прошу выпить вместе со мной.

Выпивали мы в аргентинском ресторане.
Закуска была отличная, но Давида развезло сразу.

И он вдруг спросил Йоси: «Вот, почему ты такой?.. Почему?!»
– А я тебе скажу, – отвечал Йоси, – это было после пятой рюмки. – Я такой, потому что у меня такие друзья, – показал на нас с Ариком.
– Я этого знаю, – указал Давид на Арика. – Прости, Арик, я не думал, что ты хороший человек…
- Надо, чтобы тебя настоящие люди окружали, - сказал Йоси. –Тогда и ты таким станешь. Вот, тебя, кто окружает?
– Меня окружают сотрудники, – ответил Давид. – Они бы легкое не отдали. Они бы его лучше съели, чтобы никому не доставалось.
Сказал и замолчал.
Вдруг прибавил испуганно: «Я ведь завтра проснусь и в упор вас не буду видеть. Что же мне делать?»
– Дружить, – сказал Йоси и поднял вверх палец, – Дружить, это значит, радоваться, когда другому хорошо.
Давид задумался.
– Это невозможно, – сказал он.
– Вот поэтому, ты завтра проснешься и о нас не вспомнишь, – сказал Йоси.
- Я всех уволю, – вдруг произнес Давид. – А вас возьму.

Через два часа я как-то развез их по домам.
Давид божился, что теперь знает, что такое дружба.

Но на следующий день он позвонил Арику, узнать, не наговорил ли чего-нибудь лишнего. Не обещал ли кому-нибудь денег.
Арик сказал ему, что он вел себя корректно, денег не обещал, вообще был такой же сволочью, как и обычно.
Давида это успокоило. Больше он не звонил.

Мама Йоси умерла через две недели. Легкое не прижилось.
Она все спрашивала про Нуоми, как та?
Нуоми горевала, конечно. Но у Давида много денег. Они и сейчас где-то путешествуют.

А мы с Ариком и Йоси так и продолжаем мечтать о том, когда все будет по-другому. Когда человек будет радоваться тому, что другому хорошо.
Вот таких мы ищем. И знаем, так будет.

Сохранено