Дружба Мане со Стефаном Малларме

all_collector — 28.10.2021

 Дружба Мане с поэтом-символистом Стефаном Малларме, одной из величайших литературных фигур. 

…Среди тех людей, с которыми Мане в 1873 году познакомился в салоне Нины де Виллар, один постоянный посетитель салона более всех остальных возбуждает любопытство художника и вскоре завоевывает его дружбу. Это преподаватель английского языка в лицее Фонтан, изъясняющийся необыкновенно изысканно, произносящий свои фразы «назидательным, но приятным тоном, неким буддийским спиралеобразным движением поднимая указательный палец на уровень глаз,

— Стефан Малларме. 

Будучи на десять лет моложе Мане, этот всезнающий преподаватель, влюбленный в филологию и слово, и неистощимым терпением алхимика отдается поискам абсолюта в литературе и в поэзии, пытаясь «изобрести некий язык», передающий «не сами вещи, но производимое ими воздействие». Между Мане и Малларме возникла такая же непроизвольная симпатия, как некогда связала Мане с Бодлером. Малларме испытывает по отношению к Мане — художнику и человеку — нежное, почтительное восхищение, не лишенное даже оттенка ослепленности, что глубоко трогает живописца.

Теперь Мане чего-то не хватает, если в его мастерской не появляется — почти ежедневно, в соответствии с быстро установившейся привычкой — этот скромно одетый, но с необычайно утонченными манерами, изысканно вежливый посетитель, чей педантично-проницательный разум, не пренебрегая — о! ни в коем случае! — ни таинственным, ни эзотерическим, сводит весь мир «к Мечте, как все море в раковине сводится к навеки сохраняющемуся там отголоску». Каждый вечер по дороге из лицея Фонтан Малларме стучится в мастерскую художника. Эта мастерская — не просто остановка на его пути. Сколько раз здесь, на мосту Эроп, что высится над железнодорожными путями, его охватывало искушение броситься вниз на полотно. 

Но эта мастерская обладает властью изгонять злого духа из той полной нужды жизни, которую Малларме делит между тусклой квартирой на улице Москвы и давно прискучившими занятиями в лицее. По его мнению, Мане наделен всевозможными достоинствами. Ведь он дышал одним воздухом с Бодлером, с самим божественным Бодлером. Ведь этот несравненный поэт высоко ценил его, защищал — такое ни с чем не может сравниться. Виртуозность его руки, его видение — «новое… девственное и абстрактное» — делают из него нечто большее. чем просто живописца, одного из многих — но единственного живописца. Его картины не перестают питать мечты Малларме о Прекрасном; поэт упивается «совершающимся на холсте чудом некой транспозиции чувственного и духовного».

Впрочем, Мане покоряет Малларме не только своим искусством. Он ослепляет его своей непринужденностью, своим блеском, светской легкостью, природной элегантностью, своим «шиком» — слово это только что родилось.

В куртке из магазина готового платья, с повязанным поверх черным бантом, Малларме, находясь в мастерской художника, озирает своим мягким меланхолическим взглядом полотна, столько раз изничтоженные общественным мнением, как это, вне всякого сомнения, случится и с его поэмами, стихами которые он сейчас медленно и тщательно создает.

Мане испытывает все более и более горячие дружеские чувства к этому нелюбимыми коллегами преподавателю, оказавшемуся на дурном счету у начальства из-за своих внеуниверситетских работ — всех этих «разглагольствований», по выражению директора лицея Фонтан.

 По этой же причине, как считают его коллеги, достойные воспитатели, он оказывается абсолютно «вне упорядоченного и серьезного поведения, приличествующего рангу преподавателя». 

Однажды после полудня, когда Малларме, быть может, рассказывает о своих неприятностях или, что еще вероятнее, забыв о них, вызывает своим мечтательным голосом «драгоценное облако, что плывет в глубинах каждой мысли», Мане с тем увлечением, порывом, с той силой мгновенного проникновения, какие ведомы подлинным мастерам в избранные часы творчества, пишет портрет поэта, полотно, небольшое по размерам, но великое по исполнению и еще более великое по бесконечности мыслей и ощущений, заложенных и сплетенных в нем. 

Малларме сидит в мягком кресле, в протянутой руке сигара, взгляд мечтательно затуманен — все сложнейшее существо поэта передано здесь, в этом портрете.

Источник : Анри Перрюшо. "Эдуард Мане".

Статья проиллюстрирована картинами из свободного доступа интернета. 

В статье использованы марки из коллекции volynko "Живопись на марках" 

Оставить комментарий

Популярные посты:

claudius

Чем лучше всего отмыть обои на кухне

diak_kuraev

Еще один поменял кадило на автомат

gloxinija

...а не вот это вот всё

365days

Ежедневный дайджест марафона #зимниесказки — 28 декабря

ymorno-ru

Шлёп!

andrei_bt

Из истории «Спрута» №2

helga1234

Новогодняя ночь

l_boris

Гонки вооружений в космосе не будет: С-500 «Прометей» поставил крест на планах

dok_zlo

Тщательно отобранные

• Ранее
• Архив