ДРЕЛИ ВОСПРИЯТИЯ

топ 100 блогов natabelu07.08.2014 Я очень страдаю от жары. Поэтому почти полностью перешла на ночной образ жизни. Ночью всё-таки полегче. Чтобы немного подышать, часа в три ночи я иду прогуляться по району. Одной страшновато, и я нарезаю круги вокруг местной Прокуратуры, полагая, что прокурорские меня в случае чего спасут (в Прокуратуре есть окно, где кто-то не спит; то ли пьёт вино, то ли дело шьёт). Под утро я работаю над собой: уговариваю себя бросить просмотр какого-нибудь идиотского советского фильма про героическую подлодку или передовой колхоз и уснуть наконец. Но слишком велик соблазн проверить, действительно ли я помню все реплики наизусть. Страшная вещь - самомнение. В половине десятого удаётся уговорить, я закрываю глаза, начинаю видеть сны - и тут начинается! Соседи этажом выше достают дрель. И я понимаю, что я в аду.
Многие годы соседи что-то сверлят, сверлят и сверлят, как завещало им Великое Сверло. Иногда - пилят. В то, что они постоянно делают ремонт, я не верю. Они просто любят сверлить и пилить. Это больно.
Соседи этажом выше - мощные, крупные, странные люди-слоны. Отец, мать и сын. Однажды я была у них дома. Повод был такой: кто-то из них упал на пол (или один уронил другого), и у меня с потолка сорвалась люстра и разлетелась на мелкие-мелкие кусочки. Я пошла к ним спросить, какого чёрта. Спросила. "Что-о-о-о?" - зычно переспросил крошка-сын, не повернув головы, и меня отбросило звуковой волной на несколько метров.
Иногда я слышу их голоса, даже не заходя в гости. Как правило, родители упрекают сына в том, что он опять не пошёл на работу. "А курицу сожрал!" - однажды гневно заметил отец семейства; ответом ему были бесхитростные ругательства и сатанинский сыновний смех. У крошки-матери свои пристрастия: она любит куда-нибудь собраться, но в последний момент вспомнить, что что-то забыла, и шастать по квартире в тяжёлых парнокопытных каблуках, несколько раз проходя одним и тем же маршрутом. И я не без интереса вслушиваюсь в это приближающееся-удаляющееся тыгыдым-тыгыдым-тыгыдым, тыгыдым-тыгыдым-тыгыдым; потом хлопает соседская дверь и всё стихает, - нашла, значит, искомое.
Сверление не пойми чего стало, похоже, главной отдушиной этого семейства. Сексом там уже несколько лет никто не занимается; а ведь как занимались, как занимались. Коротко, ураганно, с притопами и прихлопами, с повизгиванием пружин, с битьём головами о стены. Ох, давно это было. Не думала, что буду вспоминать об этом с ностальгией. Лучше бы они продолжали ломать кровати. Это было бы естественно, хотя и чревато. Как-то раз мне показалось, что секс принёс свои плоды: над моей головой стал бегать ребёнок. Он сразу родился прямоходящим, то есть прямо вот бегающим, и соседи зачем-то нашили на его пинетки маленькие звонкие подковки. Однако потом ребёнок пропал. Наверное, он приезжал погостить.
Не знаю, почему соседи стали решительно предпочитать сексу дрель. Дрель у них завывает препротивнейшим голосом. А у меня ведь даже от неприятных человеческих тембров может разболеться голова. Мне бывает плохо, если при мне просто слишком громко (как мне кажется) разговаривают. Мой опыт совместного проживания с людьми убедительно доказал, что совместное проживание с людьми мне противопоказано, потому что люди производят шум и искажают пространство. Даже совместно спать с людьми мне тяжеловато: люди, сволочи, во сне дышат, и дышат так, что меня это не устраивает. Из всех людей, с которыми я спала, а было их человек двадцать (жизнь оказалась длинной), только пара-тройка дышали правильно; чудесные, уникальные, качественные люди. Лучшие люди. Иных уж нет, иные недалече.
Соседи же, как назло, сверлят с утра пораньше именно над моей головой, точечно. Не знаю, как они догадались, где я сплю. Я говорю себе, что надо терпеть, что это тоже пройдёт, что нельзя опускаться до пошлого стука по батарее. Один раз у меня сдали нервы, я открыла пианино и побарабанила по басам. И сказала себе: тьфу, как интеллигентно! Но смириться - невозможно. Когда они сверлят, во мне бушует злоба, и я сочиняю текст объявления, которое - вот сейчас как напишу да как приклею к стене подъезда, мало не покажется. Сначала придумывается очень длинное и витиеватое послание, даже не лишённое литературных достоинств; потом всё сводится к ёмкому варианту вроде "прекратите этот адский пердёж!". Никакого объявления я, конечно, так и не вывесила. Самое ужасное, что меня одолевают нехорошие мысли. Я начинаю понимать и убийц, и самоубийц.
В нашем доме любят сверлить не только люди-слоны, но и какие-то другие люди; бывает, что зараза сверления распространяется по дому, как вирус, и я слышу несколько дрелей одновременно. У них у всех разные голоса. У меня тоже есть дрель, но я сверлила один раз в жизни; не получила никакого удовольствия.
А вот ещё был случай. Я разговаривала по телефону с приятелем. Соседи как раз получали кайф, проделывая новые дыры в старых дырах. Залезши с головой под одеяло, я ныла и стонала в телефон о своих страданиях: дрель, мол, дрель, о. Приятель на это заметил: "Да, Натка, ты так и не стала тем, кем должна была стать". Я под своим одеялом оттопырила губу и спросила капризно и опасливо: "Это кем же я должна была стать?" (он меня ещё милым ребёнком знал, так что может делать выводы). И приятель произнёс протяжно и красиво: "Нес-рав-нен-ной". И объяснил, что если бы я стала несравненной, я сейчас ни на какую дрель не обращала бы никакого внимания. Я была озадачена до чрезвычайности и порешила считать, что он надо мной просто поглумился.
Через пару дней, забыв о несравненности, я включила канал "культура". Балерина Илзе Лиепа рассказывала о своём творческом пути. До балета мне дела нет, но, думаю, ладно, посмотрю на человека с прямой спиной. Рассказ Илзе прерывался короткими выступлениями её соратников, которые отмечали какие-то её достоинства. Достоинств было много, и соратники легко распределили их между собой. Нарисовался Андрей Максимов и первым делом заявил о себе как о режиссёре (знаем мы, какой ты режиссёр, - подумала я) и драматурге (знаем мы, какой ты драматург, - подумала я); Максимов поведал о том, как они с Илзе сочиняли пьесу (представляю себе эту пьесу, - подумала я). Мы, сказал Максимов, сочиняем, значит, пьесу, и я, Максимов, ничегошеньки не соображаю, потому что за окном дорожные рабочие производят невыносимый шум, дробя асфальт; а Илзе, говорит, хоть бы хны, она этой долбёжки будто не слышит и знай себе пьесу сочиняет, - вот какая молодец! Тут-то у меня сигарета и выпала вместе с челюстью: "Несравненная! - воскликнула я. - Так вот ты какая, редиска!"
Теперь, слыша дрель, я всё время отдаю себе подробный отчёт в том, что я не Илзе Лиепа (других несравненных я не знаю), и мне становится ещё больнее. В данный момент, кстати, я не сплю потому, что соседи, начав сверлить без четверти десять, до сих пор сверлят, причём к соседям сверху присоединились соседи сбоку. Я не сплю уже много часов. Очень, очень хочется спать. Но не можется. Такой день.

Оставить комментарий

Предыдущие записи блогера :
Архив записей в блогах:
И почему без меня? ...
Я, наверное, нет, не верно, я точно совсем не правильная русская. Хоть мама у меня чистых и даже аристократических кровей. Ну, что сказать, сказывается, видимо, что прожила я в России с рождения очень мало. Мало познала жизнь и людей. Но тяга ко всему русскому есть. Гены, как никак, от ...
1. Копенгаген - город-ребус. Он похож на свое имя, он похож на фильмы Нолана, на Джулиану Мур еще похож. На суши. На книжки Хайнлайна. Он такой сложный, многослойный. Он обнадежит, разочарует, восхитит и потом снова разочарует. Он по дружбе поможет поднести чемодан и попросит потом з ...
В столице Чувашии начал работу уникальный проект. Пожилые женщины-волонтеры будут сидеть бесплатно с чужими детьми. Об этом сообщает администрация города. По словам руководителя Центра социального обслуживания населения Чебоксар Ренады Федоровой, в городе много женщин на пенсии, у которы ...
Хотите, я покажу Вам свое рабочее место? Тогда добро пожаловать! Как-нибудь в выходные устрою фотоэкскурсию и покажу Вам всю ...