Достижима ли справедливость?

В самом деле, достижима ли справедливость, если Россия насквозь поражена ? Думаю, что едва ли. Об этом свидетельствует, в частности, дело инвалида I группы Николая Игнатьева. К сожалению, к этому делу я подключился уже после того, как спор, связанный с квартирой инвалида, своим решением от 18 ноября 2011 года разрешил судья Кировского районного суда Казани Эдуард Каминский.

Основываясь на лживом (теперь это уже доказано) утверждении Ирека Каюмова о том, что тот приходится инвалиду сыном и, следовательно, членом его семьи, судья Каминский попрал права не только семьи инвалида, но и жителей Казани. Не позаботившись об участии в процессе исполкома Казани, он Каюмова вместе с его с новорожденной дочерью в занимаемую Игнатьевым муниципальную двушку вселил, выселив из нее законную супругу инвалида Гюльнару Зиннатуллину.

23 октября 2013 года, действуя от имени Игнатьева и по его доверенности, я обратился к прокурору Кировского района Казани с заявлением о преступлении. И напомнил, что в 2011 году Игнатьев обратился в Кировский районный суд с иском к Иреку Каюмову и его новорожденной дочери о признании их утратившими право пользования упомянутым жилым помещением и снятии с регистрационного учета. И, к слову сказать, поступил некорректно: на самом деле Николай Каюмовых в свою квартиру никогда не вселял, потому требовать надо было признания этих граждан не приобретшими такое право. Каюмов же заявил встречный иск о вселении и выселении.

Основываясь на преступном, как я считаю, доказательстве, судья Каминский Игнатьеву отказал, а требование Каюмова вселить его вместе с дочерью удовлетворил. Кроме того, он как бы на законных основаниях выселил супругу инвалида, поскольку по закону вселение нанимателем своей супруги полагается согласовывать с прочими членами семьи.

Очевидно, что деяние Каюмова имеет признаки ст. 159 УК РФ, в соответствии с которой мошенничеством признается, в частности, приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. Это, как видим, и имело место в данном случае. Но не только это. Последовательно заявляя, как указывает в своем решении судья Каминский, о своем родстве с Игнатьевым, Каюмов, возможно, совершил преступление, предусмотренное п. 1 ст. 303 УК РФ. Это фальсификация доказательств по гражданскому делу лицом, участвующим в деле, или его представителем.

В деле Игнатьева усматриваются также признаки преступления, предусмотренного ст. 125 УК РФ, то есть заведомое оставление в опасности без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению, если виновный имел возможность оказать помощь такому лицу и был обязан иметь о нем заботу, либо сам поставил его в опасное для жизни или здоровья состояние.

Исполком Казани по определению обязан иметь заботу обо всем населении города. Мог ли он сделать исключение для Николая Игнатьева – безногого полуслепого инвалида? Или он считает, что эта забота должна была стать исключительным уделом супруги инвалида – Гюльнары Зиннатуллиной, коль скоро она официально осуществляет за своим мужем постоянный внешний уход? И разве не очевидно, что опасное для жизни или здоровья состояние инвалида было обусловлено решением судьи Каминского как бы выселившего Гюльнару из квартиры своего мужа?

Почему как бы? Да потому что вселение, выселение и расселение жилого помещения – это исключительное право собственника – населения Казани, которое свои интересы поручило представлять и защищать органам местного самоуправления. А это значит, что у должностных лиц исполкома Казани есть смягчающее обстоятельство. Все дело в том, что процесс по разрешению конфликта между инвалидом и его лжесыном судья Каминский провел вне участия собственника спорной квартиры – муниципального образования. И тем самым грубо попрал его права, предусмотренные ст. 30 ЖУ РФ.

Об этом факте я уведомил руководителя исполкома Казани Алексея Песошина, потребовав обратиться в суд за защитой прав МО г. Казани, попранных судьей Каминским, чтобы в целях восстановления справедливости добиться признания Каюмова не приобретшим право пользования квартирой Игнатьева. Посмотрим, что на это скажет г-н Песошин.

Итак, я попросил прокурора Кировского района Казани проверить приведенные факты и в случае их подтверждения принять меры прокурорского реагирования. Соответствующая проверка была поручена Отделу полиции №4 «Юдино» УМВД России по г. Казани. По результатам проверки и. о. дознавателя Александр Кузьмин установил любопытный факт. Оказывается, Ирек Каюмов еще в 1995 году бы зарегистрирован по адресу квартиры Николая Игнатьева. В качестве сына нанимателя, в связи с чем Игнатьев обратился в суд с требованием внести соответствующие изменения в домовую книгу, в которой Каюмов и его дети записаны как родственники нанимателя.

Из факта регистрации г-н Кузьмин сделал абсолютно порочный вывод. Дескать, г-н Каюмов имеет право не только на проживание в этой квартире, но и на регистрацию в ней своих детей. Так вот, сама по себе регистрация гражданина по адресу какого-либо жилого помещения для зарегистрированного по этому адресу гражданина абсолютно никаких прав не порождает.

И. о. дознавателя установил, что супруга Игнатьева и его опекун – Гюльнара Зиннатуллина из квартиры мужа выселилась. Нет, она не выселилась, хотя и обязана была исполнить судебное решение, законное лишь потому, что оно вступило в силу. И как она могла выселиться? На кого Гюльнара должна была оставить своего беспомощного мужа?!

Гюльнара не выселилась потому, что вполне отдает себе отчет в том, что Николай без нее не выживет. А и. о. дознавателя считает, что право нахождения в квартире мужа с целью ухода за ним Гюльнара не утратила, поэтому, дескать, препятствий для исполнения своих обязанностей по уходу за ним у нее не возникло.

А судебные приставы-исполнители придерживаются совсем другого мнения. Регулярно наведываясь в квартиру Игнатьеву, они пытаются исполнить в принципе неисполнимое судебное решение и угрожают Гюльнаре штрафами. Интересно, как и. о. дознавателя представляет себе постоянный уход за инвалидом, если человеком, обязанный осуществлять такой уход, по суду лишен права проживания в квартире инвалида? Да и какая нужда была в этом выселении? Неужели зачистка жилплощадь для Каюмовых важнее благополучия инвалида?!

Проанализировав собранный материал, и. о. дознавателя решил, что оснований для возбуждения уголовного дела по ст. 159 ч.1 УК РФ в отношении Каюмова нет, ведь он чужого имущества не похищал, права на такое имущество не приобретал. И. о. дознавателя не учел, однако, что закон не конкретизирует право, приобретаемое мошенническим путем. А разве Каюмов право пользования квартирой инвалида Каюмов приобрел не преступным путем? Не исключаю, что и это Каюмову сойдет с рук. Посмотрим, однако, как на жалобу Игнатьева отреагирует суд. Согласится ли он с отказом полиция в возбуждении уголовного дела против Каюмова.

Чужая душа – потемки. Душа судьи – не исключение. Хотелось бы, однако, понять, чем именно руководствовался г-н Каминский, попирая законные права муниципального образования и в обход закона (ст. 49 ЖК РФ) наделяя Каюмова правом проживания в квартире, предоставленной инвалиду? Допускаю, что у судьи Каминского как-то не так сработало внутреннее убеждение. В том, что инвалида можно гнобить безнаказанно. Но на этот раз оно г-на Каминского, как я надеюсь, подвело…

Основываясь на беспринципном решении судьи Каминского, исполком Казани своеобразно отреагировал на заботу депутата Госсовета Татарстана Хафиза Миргалимова, попросившего прокуратуру заняться улучшением жилищных условий Игнатьева. Он провел через суд решение вселить беспомощного инвалида без его супруги в одну квартиру с семьей Каюмова, которого Николай считает своим врагом по жизни. Беспринципное решение судьи Владимира Морозова Игнатьев обжаловал. Посмотрим, как на его жалобу отреагирует Верховный суд Татарстана…

Собранный и. о. дознавателя материал убедил его в том, что оснований для возбуждения уголовного дела по ст. 125 УК РФ в отношении должностных лиц исполкома не существует, т. к. заведомого оставления без помощи Игнатьева ими допущено не было. Да, не было. Но никакой заслуги в этом у чиновников нет, потому что, несмотря на натиск судебных приставов-исполнителей Гюльнара Зиннатуллина, которой суд с маниакальным упорством отказывает во вселении в квартиру инвалида, своего мужа в беде не оставила.

Спрашивается, понесет ли кто-нибудь наказание за бесконечные издевательства над беспомощным инвалидом? Боюсь, что это сугубо риторический вопрос. Ну, кого в капиталистической России может заинтересовать судьба инвалида? Тем более что у него нет денег, являющихся, пожалуй, наиболее серьезным аргументом в дискуссиях граждан с властями.

И еще один вопрос такого же рода. Можно ли в России, добившейся небывалых успехов в деле развития коррупции, рассчитывать на достижение справедливости? Боюсь, что нет, потому что развитие коррупция и достижение справедливости – это, как сказал бы математик, события несовместные. Проще говоря, там, где царит коррупция, добиваться справедливости – только время терять.

Еще я думаю, что вне общественного контроля, в котором нуждается и российское государство в целом, и все его институты, включая судебную систему, противостоять коррупции мы не сможем в принципе.