ДНИ ВРЕМЕНИ

maroosya — 19.07.2012 Диетолог Киршенбладт

К нему очень трудно попасть на прием.
А ведь дамы из высшего общества хвастаются: ах-ах, модный диетолог, ходят к нему раз в неделю, а то и чаще.
О несимпатичной высокомерной женщине сплетничают: что о ней говорить, она ведь даже не пользуется услугами Киршенбладта.
Через знакомых, записавшись на прием и прождав три месяца, полная робкая женщина приходит к диетологу Киршенбладту.
Диетолог Киршенбладт, галантный и обворожительный, прикрывает глаза и откидывает голову как будто ослеплен:
--Оооооо! Мадааам! Ах, мадааам! Я слышал. Но не верил. Теперь я вижу сам. Да вы же -- копия Эллина Быстрицкая. Копия! Нет. Вы даже гораздо лучше! – и печально добавляет -- Все-таки Эллиночка несколько худовата.
Мадам обижается. В чем тут дело -- ведь она как раз и пришла к доктору Киршенбладту, чтобы похудеть.
-- Вы диетолог, доктор? – переспрашивает пациентка, смущенная такими странными рассуждениями.
-- Я? Ну разумеется. – галантный, велеречивый, он театрально кивает, поправляя свою роскошную седую гриву, -- Диетолог. Да, -- с гордостью заявляет доктор Киршенбладт, -- я – диетолог. Я лучший диетолог Корзуновского и Первомайского района, --. Я -- диетолог класса «плюс»! Я…
-- Это как это? – встревожено спрашивает пациентка, комкая носовой платочек.
-- Я, мадам, работаю на совесть. А это значит, что я работаю на красоту. На вечную красоту.
-- Это как? – пациентка сбита с толку, не понимая, не догадываясь, о чем это доктор Киршенбладт.
-- Видите ли, мадам… Мы, Киршенбладты, -- доктор широкими шагами расхаживает перед притихшей пациенткой, картинно размахивая рукой, -- потомственные диетологи. Единственные в своем роде. Мы, Киршенбладты, добавляем в мире доброты и красоты. Мы работаем на роскошную богатую шикарную пышность форм. Полная, сытая, а значит, красивая и великодушная, как вы, мадам, женщина – это наш идеал. Нам, Киршенбладтам, претит бледная немощная костлявость!
Так что, если хотите всем говорить, что вы – моя пациентка, идите домой и спокойно кушайте. Вы, мадам, безупречны. Вы, мадам, совершенство. Пока я ничем не могу вам помочь. Приходите, мадам. Ваше время -- каждый вторник в одиннадцать. Я расскажу вам о моделях Рубенса, о влиянии углеводов на характер и сладостей – на мозговую деятельность.
-- И кушайте! Кушайте! – провожая пациентку, целуя ей ручку, напоминает диетолог Киршенбладт.
ВСЁ
Вчера утром бежала по делам и встретила знакомую. Поняла, как надо худеть. Знакомая, совсем молодая женщина, самоуверенная и нагловатая, сообщила, что она берет от жизни ВСЁ. Она именно так и сказала, большими буквами сказала: ВСЁ
Cпросила у нее, что – ВСЁ. Что— ВСЁ – берет.
Они поводила огромными плечами, огладила руками свою безразмерную фигуру-яблоко и повторила: ВСЁ из этой жизни.
И я как-то сразу поняла, что ВСЁ это всё, абсолютно всё до крошки, мучное и сладкое, а так же жиры и углеводы.

НОВОСТИ О КОШКЕ СКРЯБИН
Утро было такое яркое, что прямо темно. Вот когда очень яркий свет, тогда прямо темно.
Розовое Ухо сидела на подоконнике в кухне, сидела белоснежная, на фоне зеленых листьев винограда и ореха за окном, сидела неподвижным кувшинчиком, любовалась жизнью, водила ушами и громко урчала. Она – прекрасна. (И жизнь, и кошка)
*
Розовое ухо утаскивает мамины домашние носочки. Мама ходит по дому босиком, так ей велел доктор Мамедов. РУ уносит носок в зубах как собака, укладывает рядом с собой, когда ложится спать.
Это она в дочки-матери играет.
*
Кошка Розовое Ухо укладывается прямо на маршруте «комната-кухня-ванная-прихожая» Мы все ходим как на лыжах, чтоб не наступить, не прищемить. Туда же кошки стягивают все имущество: приемного сыночка красного_фетрового_краба_на_удочке, мышку-неваляшку, мышку с колокольцами, бархатного уродца в перьях, мамин носок и кусок огурца, чтобы точить зубки. Все это складывается живописной кучкой на маршруте «прихожая-гостиная». Голубой пакет «Блю Диор» приходит в эту компанию сам, верней, на плечах Розового Уха, как плащ супергероя. Розовое Ухо засовывает голову в ручку Голубого пакета «Блю Диор» и ходит в нем, шуршит, спасает мир.
Когда приходят мамины студенты мы суетливо все распихивает по углам. Студенты думают, что мы – неряхи. А у нас просто кошки творчески одаренные – все инсталляции да инсталляции…
*
Я ночую у мамы. В дверь моей комнаты скребутся. Громко. Настойчиво. Долго. Переговариваются. Старшая говорит, я же помню, что тут была дверь. Младшая, да ну, пойдем поедим: А старшая, неееет, я еще не сошла с ума – я поооомню, здесь точно была дверь. А может… А может, здесь все-таки была стена? Или просто замуровали… Пока мы спали… А?
Младшая согласилась, да-да, здесь всегда была стена. Точно. Пойдем поедим?
Через час или полтора усилий по открыванию двери эта парочка уходит перекусить и ложится спать. Но ненадолго. В четыре часа утра начинается прежний скрежет: и все-таки я помню, что тут была дверь. Я помню. Непорядок. Если есть дверь, она должна быть открыта.
Не выдерживаю, встаю, открываю.
Стоят обе, большая красивая и маленькая криволапая, строгие такие как вахтерши в женском общежитии, как дружинницы с красными повязками, как троллейбусные контролерши. Морды взыскательные, осуждающие.
Наконец, старшая, глядя мне за спину, в комнату, мыркнула: я ж говорила, что тут никакая не стена. Я ж говорила.
Ага – согласилась младшая, -- пойдем поедим?
И эти заразы развернулись и пошли на кухню. Мне пришлось вставать, сон улизнул куда-то, слинял, растворился. Я сварила кофе, села к компьютеру работать. Ни одна, ни вторая больше не появились. Полюбопытствовала, где же они. Выглянула – спят вповалку, пушистыми животами вверх, развалив лапы как придется. Сладко посапывают. Конечно, такое дело провернули.
*
Кошка Скрябин любит выходить вслед за выходящими из квартиры на лестничную площадку, а потом тут же входить назад, но только наполовину. И нагло ложиться на пороге. Лицо и руки тут, хвост и ноги там. Ей так удобно, расширяется пространство. И мама смиряется. Если кошечке хорошо, то пусть.
Соседка Копейкина всегда, даже в тридцатипятиградусную жару в криво повязанном капроновом платке на затылке и китайском пыльнике, выходит из своей квартиры, суровая и тощая как засушенная креветка, оглушительно орет пронзительным девочковым противным голосом маме в двери:
-- Нинаникалаивна, вы почему вашу дверЪ открыла и не закрыла?! -- потом дерзко пинает носком вечной сандалии 1953 года рождения сладко спящую Скрябу. Та крякает от такой бесцеремонности, влетает и шлепается в прихожую. Дверь с грохотом плотно закрывается.
Скряба, почесывая задик, скривившись, обижено хлюпает носом. Мама утешает Скрябин, озадачено смотрит в сторону входной двери и задумывается.

*
КОПЕЙКИНА И ДРУГИЕ СОСЕДИ
К слову, о Копейкиной. Ужасно экономная. Ужасно. Перелицовывает вещи своей внучки. Внучка, единственная дочь своего папы, известного специалиста по газовым обогревательным котлам, плюется и, выходя из дома, где живет бабушка, вешает эти вещи на мусорные контейнеры. В ателье Копейкину боятся --- она может принести «расставить» или «убавить» довоенную «материну» шубу, а потом скандалить, что шуба посыпалась. Никогда не сыпалась, сносу ей не было. А после ателье посыпалась. Недавно принесла в магазинчик, где скупается свежими продуктами весь дом, открытый ополовиненный йогурт, сказала, что в рекламе казался, что вкусный, а так нет, требовала вернуть половину денег.
Она не убирает лестничную площадку. И не участвует в оплате уборщицы, которая убирает площадку.
Вообще не участвует в сборах денег на ремонт подъезда, в помощь больным соседям или не дай Бог, на похороны. Из-за нее подъезд не может поставить кодовый замок – она грозит судом, потому что не в состоянии научиться открывать кодовый замок.
-- И замок поставить не дам, и денег не дам, и убирать не буду!
-- Почему? – спрашиваю я.
-- Потому что я была доктор! Вы поняла?! -- хвастливо и гордо отвечает она.
*
Уборщица взяла отпуск, возиться с овощами на даче. Я пришла к маме убрать лестничную площадку.
Вылезает из своей норы Копейкина и возмущенно:
-- Эт-то что такое?!
Ну, думаю, ни фига себе тетка, что на этот раз.
-- Кто ж так убирает, м?!
Я выпрямляюсь, отставляю метлу и «мысленно достаю авторучку» (с)
-- Вы почему левой рукой веник держала? У кого вы так убирать училась?!
Я (ну ангел, ангел) перекладываю метлу в правую руку и миролюбиво:
-- Мне -- одинаково. Я -- амбидекстр.
Копейкина задумывается на секунду и тут же авторитетно заявляет:
-- У кого вы такой диагноз поставила?! У кого вы лечилась? М?! А шиповник вы пробовала? А угольных таблеток три раза в день по десять штук принимала? Надо принимать – все как рукой снимет. И чтоб пришла потом и мне спасибо сказала! Я ж знаю, я ж была доктор.
Из жека пришли чинить наши общие трубы, там что-то между стенами прорвало, возились долго, что-то латали, что-то затягивали, матерились. Мама купила все новое, а Копейкина, конечно, отказалась.
Она спрашивает у мамы:
-- Вы заплатила?
-- Ну конечно, -- отвечает мама.
-- И скока? – Копейкина встревожена страшно, ладонь на сердце…
-- У вас они много не возьмут, вы ведь пенсионерка -- мама иронично-ласково в своей манере – ну дайте им там… парочку купюр…
Копейкина дала. Две гривны.
Нет, «ну она, Нинаниколаивна сказали же – парочку. Парочка -- это две»
*
Когда Копейкина убеждается, что меня у мамы дома нет, она тащит маме свой творог, чтобы он пожил у мамы в холодильнике.
-- Чего, -- ворчит Копейкина – из-за куска творога и куриной ноги холодильник включать. А память у меня хорошая. Курица – у Расколовых, клубника – у Горенков, а творог и кефир – у вас.
Мы уезжаем с мамой в Одессу к моей бабушке.
Мама стучит в дверь Копейкиной:
-- Мы уезжаем, там у нас…
-- А, да-да, оставьте мне ключ. У вас же в холодильнике мой творог.
*
Пронырливая Эляна, соседка, живущая этажом выше, по секрету сказала маме, что Копейкина все время ходит в плаще, потому что в нем зашиты Копейкины сбережения.
И действительно. Плащ отвисает и выглядит тяжелым.
Прямо тут же родился сюжет детектива «Плащ Копейкиной». Петя Вакс, бери!

*
Квартира на первом этаже, как раз под маминой, как переходящее знамя – в ней никто больше года не живет. Она постоянно перепродается и все время в состоянии перестройки и переделывания. Вот сделают квартиру – потом новоселье – орут неделю. Потом исчезают куда-то. И новые появляются жители.
Какие-то бойкие молодые люди опять затеяли ремонт в только купленной квартире. Мама собирается на прогулку, спускается со второго этажа, ей навстречу подвыпивший молодой человек:
-- Мадам, -- старается быть он галантным, -- мадам, потерпите еще немного. Мы еще чуть-чуть постучим, зато когда ремонт окончим, пригласим вас на новоселье, мадам, эх, погуляем! Два баяна порвем!
-- То-то и оно! – отвечает мама привычным учительским тоном:-- То-то и оно, молодой человек. Вы-то порвете. Кто бы сомневался. А нам потом, оставшимся, эти баяны… штопать и латать, штопать и латать!

*
Еду в Киев. Со мной в купе двое – юноша и девушка. Они оба, выпускники престижной школы – золотые медалисты. Юноша наверху разгадывает кроссворд. Одно слово, что разгадывает. На самом деле объявляет задание, количество букв и разгадывает его девушка. Но тоже не всегда.
Он: -- Друг степей!
Она пожимает плечами.
Я: -- Калмык.
Он: (удивленно) Подходит.
И не сговариваясь они, эти золотые медалисты, хором:
-- А вы откуда знаете?!

Сохранено