Дэвид Фостер Уоллес «Женщина в депрессии»

neosonus — 21.12.2019 Было бы большой ошибкой думать, что это поможет.
Думать, что страх можно побороть, если столкнуться с ним лицом к лицу. Как в детстве, когда я боялась темноты, и специально обходила с инспекцией все темные углы в страшной большой темной комнате дома у бабушки. То, что в 6 лет – храбрость и смелость, спустя тридцать лет –  глупость и безрассудство. Механизмы, которым мы научились в детстве, спустя годы исправно служат нам даже там, где не надо. Впрочем, это не новость. Когда человеку плохо, он опять превращается в маленького и беззащитного ребенка.

И порой человек застревает в этом состоянии. Застревает со смаком, упиваясь своей болью и страданиями, ест боль ложками, давится ею, оборачивается в боль как в обертку, фольгу, внутри которой его разум теряет всякую связь с реальностью. Карикатурно-насмешливый рассказ от автора «Бесконечной шутки». Заспиртованная в боли Женщина. Экспонат достойный Кунсткамеры фанатов психологии.

«Она сказала, что депрессия ей кажется такой центральной и неотделимой от сущности, от того, кем она была как человек, что неспособность поделиться внутренним ощущением депрессии или даже описать, что это, было как, например, чувствовать отчаянную, на грани жизни и смерти, нужду описать солнце в небесах и все же мочь или иметь разрешение показывать только на тени на земле. Она так устала показывать на тени, всхлипнула она».

Женщина в депрессии – так "зовут" главную героиню рассказа «The Depressed Person».Небольшого рассказа в общем-то, напечатанного в «Harper's Magazine» в январе 1998 с выразительными и злыми иллюстрациями, наполненными ядом и насмешкой. Уоллес громко смеется над своей героиней. Пожалуй, он жалеет ее в какой-то мере, но это не жалость/сочувствие/любовь, это скорее жалость/сарказм/презрение. Потому что проникнуться хоть какой-то долей сочувствия к этому существу просто невозможно! Монструозная, гипертрофированно страдающая, уничижительно-ничтожная. Господи, да нет в природе такой превосходной формы самого из издевательских эпитетов. О, господа, это не просто карикатура! Это карикатура под ярким светом софитов. Чтобы читатель мог как следует разглядеть каждый изъян.

«Ей нужна обратная реакция, рыдала женщина в депрессии, даже если эта реакция частично негативная или болезненная или травматичная или потенциально может стать последней эмоциональной каплей — даже, молила она, если обратная реакция существует только на холодном интеллектуальном или «головном» уровне объективного вербального описания; она смирится и с этим, обещала она, свернувшись и дрожа почти в позе эмбриона на эргономичном кресле кабинки ее рабочего места — и потому торопила смертельно больную подругу смело говорить, не сдерживаясь, высказать все: какие слова и термины вообще могут описать и оценить солипсические, самопожирающие, бесконечные эмоциональные вакуум и губку, которыми она оказалась?»

Знаете, когда началась вся эта шумиха вокруг «Бесконечной шутки», я всерьез задумалась – а не купить ли мне эту легендарную книгу? Ценность перевода, его контекст, просмотренные интервью с Алексеем Поляриновым были тут главным аргументом. Я восхищалась объемом проделанной работы, энтузиазмом и результатом, прониклась интересом, любопытством, желанием исследовать то, что сложно, необычно, столь глубоко и недоступно для понимания с первого взгляда. Вот тогда я и решила, что сначала прочту этот рассказ, чтобы понять – могу ли я читать Уоллеса, или нет.

Нет. Я не могу читать Уоллеса. Его стиль похож на тропические джунгли, которые смыкают ветви вокруг меня, обвивают лодыжки и запястья, сжимают обручем голову, сдавливают грудную клетку. Эта книга (О! поверьте, ни одной секунды я не воспринимала это произведение как рассказ! Исключительно как книгу!) буквально давила на меня и сжимала. Мне было тесно. Мне нечем было дышать.
Перевожу на русский – это почти невозможно читать.

Редкий случай, когда после последней страницы хочется стряхнуть с себя буквы, выкинуть из головы все эти металлические конструкции-предложения. Эта книга рассчитана на очень специфическую аудиторию ценителей. Увы, я не из их числа. И что уж кривить душой – для меня эта история в первую очередь о том, что будет, если достигнуть дна…  Эта книга навела меня на мысли о детском состоянии страха и беспомощности… Уолесс говорил о другом, но мне откликнулось это.

Если боишься боли, уже нельзя, как в детстве, протянуть руку в темноту и убедиться, что там никого нет и бояться нечего. Старые механизмы далеко не универсальны.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив