Держите голову выше

abolenkin — 01.07.2017

Первого июля исполняется два года, как с нами нет дизайнера Виолетты Литвиновой. Перед этой печальной датой важно вспомнить, что с ее уходом потеряла российская мода, и что она приобретала при ее жизни. Такой редкостного набора важных для современности качеств в одном художнике нам может еще очень долго может не встретиться. Давайте вспомним ее и те прекрасные примеры, которые она нам оставила - что прелесть жизни заключается во внимании к мелочам, что по-настоящему интересным может быть только человек, который обо всем составил собственное мнение, что образ приходит из глубины, а не из свежего журнала, и что эстетика - это не временная работа с 9 до 5, а способ думать о жизни. Да и множество других уроков, которые делали ее такой редкостной, каких сейчас уже мало остается, и раньше было немного.



… Каждого человека можно назвать уникальным. Назвать-то можно, а вот подтвердить это иногда удается только по отпечаткам пальцев. На утверждении собственного права на исключительность только и держится сознание современного человека, от которого мало что зависит в нашем перенаселенном мире. Виолетте не нужно было ничего доказывать. Ее непохожесть была очевидна с первой минуты разговора или даже молчания, где бы она не находилась, в московском метро или на парижском показе. По воспоминаниям, так было с детства: она отличалась ото всех. Единственным выходом было превратить это неуютное для жизни качество в образ.



Литвиновские образы заслуживают отдельного описания. Любому современному стилисту стоило ходить за ней с блокнотом. Консервативная классика смотрелась на ней авангардом: приталенные жакеты, винтажные накладки, шейные платки или старомодные зонты в ее комплектах звучали так, будто их разработали только вчера. А самые экстраординарные фасоны она носила со спокойствием офисного костюма. Все это с непревзойденным шиком сочеталось с цветными колготами, этнической бижутерией и собственными аксессуарами из переработанного пластика. Каждый выход на люди был до миллиметра выверенной художественной акцией, и идея одеться «по-простому» ей не пришла бы в голову даже для похода на рынок. Особенно туда.



Сейчас такую стилизацию (практикуемую в показах Gucci, например) под именем avant heritage называют одним из главных направлений развития моды в ближайшие годы. В столичной подземке ни сейчас, ни десять лет назад о таком названии и не слышали. А Виолетта предпочитала передвигаться именно этим видом транспорта: по ее словам, ей там удобнее всего думалось. Дело было вовсе не в фуроре, который вызывало каждое ее появление. Как раз такое навязчивый интерес окружающих очень ей досаждал, и экстравагантные наряды служили доспехами, перенаправляли внимание окружающих с нее на одежду. Нет, идеи в метро ей приходили в голову не благодаря, а вопреки – она искала там «персонажей».



Это очень характерное свойство для хорошего художника, творчески перерабатывать все увиденное, а не выискивать «красоты». У Литвиновой в дело шло любое наблюдение и находка, она справедливо считала, что лучше иметь дурной вкус, чем не иметь никакого вовсе. Этот метод заметен уже при беглом взгляде на ее показы. Технические материалы (даже шинный корд, как в коллекции 2007 года), любые бытовые мелочи (например, вязанные крючком салфетки с рынка или восковые фрукты, как в коллекциях начала 10х годов), обрезки мехов и тканей – казалось, любая вещь, попадавшая в зону ее притяжения, магическим образом получала новую жизнь. Способы соединения этих деталей изделиях и уникальный авторский трикотаж родились именно из этого преобразующего повседневность подхода. Самые простые предметы смотрелись в этих мастерских сочетаниях, будто в волшебном зеркале.



Снова просятся на язык слова из тренд-буков: ugly chic и recycled beauty, манера создавать художественные вещи из всякого малопригодного подручного материала, давать им вторую жизнь. Сейчас в этом видится источник творчества и ответственности перед захламленной отходами Землей, а совсем недавно поход в секонд-хэнд или переделка считались занятием для неимущих, особенно на территории бывшего Союза. У Виолетты таких предрассудков не было никогда: в чем другие видели мусор, она усматривала материал и художественные возможности. Например, браслеты и украшения из обработанного паром пластика и компакт-дисков она начала делать еще в прошлом веке, а в ее кольцах бегемотики из «Киндер-сюрпризов» чудесно сплавлялись с натуральными камнями и микросхемами старых мобильников.



Работа с техническими материала была ей знакома еще со времен изучения химических технологий в одном из московских ВУЗов. Она окончила его в конце 80х и некоторое время работала по специальности, «в мире пластика и резины». Но уже тогда больше общалась с художниками в известном «сквоте на Мерзляковке» и была в составе арт-объединения «Флористический покер». Первой ее заметной художественной акцией было участие в «Ботаническом балете» Андрея Бартеньева, завоевавшем Гран-при Ассамблеи неукрощенной моды в 1992 году. А вот работа с технологиями осталась с нею навсегда: всю жизнь Литвинова экспериментировала не только со стилем, но и с материалами и способами их обработки, справедливо считая, что шляпнику и современному дизайнеру без этого не обойтись.



Получать художественное образование она вернулась в свой родной Таллинн, однако главной своей школой считала стажировку в 1995 в Студии Берсо у известнейшей мадам Рюки. Это был ее приз на вильнюсском In Vogue, где жюри возглавлял Пако Рабанн. В Париже ей пришлось срочно осваивать французский, но того важнее – перенимать манеру превыше всего ценить грамотные пропорции, неожиданные сочетания и способность сказать многое при помощи самых простых средств. За Литвиновой закрепилась слава авангардного дизайнера, для которого важнее всего эффектный, эпатажный жест. Это очень далеко от правды. Прежде всего она чувствовала себя ремесленником, который выше всего ценит ручной труд и общение с вещью. Что до эффектов, она предпочитала достигать их самыми простыми способами, составляя запоминающиеся фразы из простых слов, и была в этом отношении ничуть не авангарднее Сан-Лорана образца 70х.



Это еще одна сверхсовременная черта в литвиновском творчестве, умение работать с базовыми составляющими. Сейчас дизайнеры могут выпустить на подиум образ, состоящий из готовых элементов, повсюду бутлеги и апроприации. Виолетта владела искусством создавать новые смыслы из подручных средств как никто, еще когда работа с ready made была уделом Маржелы и нескольких примкнувших маргиналов. В ее первых после учебы показах еще просматривается классический подход к конструированию образов. В коллекции на темы европейского Средневековья или в работе над десятками шляп в совместном с Еленой Супрун шоу 1997 года «Кино мое» (по мотивам золотого века Голливуда) модели создавались со всей серьезностью начинающего художника, но в последующих работах она больше уже не позволяла себе ни историзмов, ни отсутствия иронии. Все вещи проходили через «волшебное зеркало».



Это было особенно заметно на ее первой выставке «Чаепитие Безумного Шляпника» в Музее декоративно-прикладного искусства в 2002 году. Она получила название по коллекции 1999 года и любимой кэрроловской теме, которая сопровождала ее всю жизнь. Были представлены, главным образом, шляпы и украшения: невероятно сложные по обтяжке цилиндры причудливых форм, наколки с объемными птицами и прочие приметы кутюра были смешаны с вещами найденными или деконструированными, винтажные вуали прекрасно рифмовались с войлоком. Как положено в Зазеркальном мире, создавался настоящий вихрь из традиционных примет красоты и элементов, которые приобрели красоту благодаря вниманию художника. Эта экспрессия очень помогла возрождению интереса к головным уборам, которые Виолетта называла «скульптурами для головы» и уверяла, что они создают гордую осанку и ауру благородства, заставляют высоко держать голову.



Уже в то время у московской публики появилась пресыщенная манера людей «многое повидавших». В коллекциях начала и середины нулевых дизайнер старается всеми способами оживить их фантазию, расшевелить, добиться искренней реакции и вновь заставить от души удивляться, как в 90е. Приемы миксования и «безумного чаепития» применяются ею к одежде, в которой использовано много готовых элементов. Конечно, надеть на модель чужие джинсы ей бы и в голову не пришло (ближе к концу десятилетия она будет делать собственные, селвиджные, из заказанного в 2008 в Германии именного денима), а вот сделать их частью платья, не скрывая происхождения, она могла с легкостью. Накидки из кепок, пальто с включением спортивных джемперов, способность придать рукодельными деталями и кутюрными элементами авторский характер вещи из магазина – сейчас такие приемы находятся на острие интереса, возбуждаемого Vetements, а тогда вызывали много вопросов. Слишком они были непривычными в эпоху неутоленного спроса на статусную одежду.



Уже не в первый раз приходится упоминать исключительно современный характер отношения Виолетты к моде, лет на пятнадцать опередивший время. Принципы mass craftsmanship, смешения массовых элементов и высокого ремесла, находят понимание только сейчас. Однако их корни стоит искать в работах первых «парижских японцев» и в лондонской клубной моде первой половины 80х. Как раз то время, когда Виолетта получила первые сильные стилистические впечатления. В старших классах она ходила с черной помадой и ирокезом, а значит вполне была готова принять постпанковские идеи игрового отношения к одежде, где рукотворности не стеснялись, а гордились ею, а надпись создавала образ. Сейчас мода живет этим же ощущением, и даже на диоровских рекламах можно увидеть Бой Джорджа, застилизованного в манере Джуди Блейма образца 85 года.



С японскими художниками Виолетту роднит не только внешняя несерьезность серьезнейшей работы. Она очень подробно изучала принципы японской эстетики и все ее работы проникнуты ощущением красоты несовершенств, следов времени, негодовогоренностей и скрытых деталей. А еще она видела много общего в смирении тамошних ремесленников перед красотой вещи и труда с этикой северо-европейских гильдий, где индивидуализм тоже стоял отнюдь не на первом месте. Такая манера анализировать и наблюдать, искать красоту в простом, была с нею всю жизнь. Тысячи прочитанных книг, среди которых не встречалось романов, соединялись со множеством открытий в путешествиях и в быту, после чего неизбежно превращались в коллекции.



Мгновенность наблюдения и спонтанная реакция на мир лучше всего видны в ее графике. У Литвиновой была уникальная авторская техника рисования, близкая к каллиграфии. В ход шло все: перья, кисти, прутики, губки и обломки веника. Единым движением она создавала моментальные эскизы тушью или вином, не важно. Этот прием она продемонстрировала в завораживающем шоу в ноябре 2011 года: модели появлялись в конструктивистских нарядах из бортовки или флизелина и под импровизационное пение японской певицы Наоми Маки демонстрировали летние шляпки. Немалая их часть была сделана из сетки и соломки, причем форма была будто бы создана одним точным взмахом руки. Тем же выверенным движением Виолетта прямо во время шоу рисовала свои эскизы, стирая границы между жанрами.



Способность не замечать границ между миром фантазии и реальностью было одним из самых вдохновляющих качеств Виолетты. Она превратила в художественный жест всю свою жизнь и искренне не понимала, как можно по часам «выключать артиста» и окунаться в быт. Этот способ вкладывать всю себя в творчество очень чувствуется в вещах, которые по-настоящему говорят только в личном общении, это часть мира художника, «любимые дети», как она их называла. Авторов с таким отношением к вещам в мировой моде совсем немного, но именно они дают надежду индустрии – она имеет смысл, пока жива эмоция. Все остальное скоро смогут сделать машины.



Пока это время не наступило, важно помнить, что среди нас работал художник, вещи которого смело можно поставить в один ряд с Кавакубо, Мигелем Адровером и Маржелой. У нее не было амбиций увидеть свое имя на миллионах сувениров, но неожиданно ее способ существования в профессии стал образцом для дизайнеров будущего: только их прекрасные и человечные несовершенства люди вскоре будут называть модой.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив