Денис Таргонский: Церковь и Русская смута

christ_civ — 27.03.2014

они заставляют углублять внутреннюю жизнь, возвышаться духовно.







Русская Церковь красноречиво молчит, находясь в фарватере государственной политики России. Сегодня как никогда необходимо пастырям сестринской Церкви словом успокоить паству на Украине. Нас застали врасплох в своей Церкви на своей земле. Сам собой возникает вопрос, неужели нам необходимо становиться русскими, чтобы остаться в Православной Церкви?
Войска России вошли в Крым - программа «Русский мир» заработала. Мы не знаем что и думать о позиции Патриарха. Во время присутствия на Украине российских безликих войск его слова о братстве и мире скорее напоминают заверения немецкого дипломата Риббентропа о мире и ненападении Германии в 1939 году. Большинство глубоковерующего народа Украины рассуждает очень просто: как поминать Патриарха, если он не заступился, не осудил грех братоубийства, клеветы, и не нашел в себе мужества сказать доброе слово о чадах своих на Украине?
Не в моей компетенции анализировать речи предстоятеля нашей Церкви, но то, как они воспринимаются людьми, продолжающими его чтить и поминать на Украине в таких сложных обстоятельствах, сказать все-таки дерзну. Отвечая на звонки своих же присных православных россиян, всё время приходится выслушивать: вот ты какой, я и не думал, а теперь понял, все вы там в этой «бандерлогии» одним миром мазаны... Это наваждение какое-то, мы ж с этими людьми вместе учились, одну баланду вкушали, одни книги читали... Нет! Не правда все это. Хочется сказать: не верите нам, так поверьте нашему Патриарху! И от Патриарха хотелось бы услышать: «Дорогие россияне, мы братья и сестры, нет на Украине нацистской хунты, истребляющей россиян! В большинстве церквей поминают меня и молятся также и о вас. Я служил в городах Западной Украины и меня с любовью встречали тысячи любящих Церковь христиан, я видел людей со светлыми глазами, а одержимых нацистской идеологией я не встречал…». Таких простых пастырских слов защиты мы ждали от отца нашего. «Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого” (Мат 5, 33-37).
В современной очень непростой ситуации простые верующие люди не могут вместить сложные социально-политические конструкции, высказанные в последнем Заявлении Патриархии: «....на Украине живут люди, принадлежащие к разным этническим, языковым и культурным сообществам, имеющие различные политические взгляды. Некоторые пекутся о максимальной интеграции в политические структуры, созданные западноевропейскими государствами. Другие, напротив, стремятся к развитию отношений с народами исторической Руси, к сохранению своей самобытной культуры. Противоположные общественные тенденции, попеременно берущие верх одна над другой, поляризуют украинское общество».



Нельзя переносить конфликт между обществом и властью, который произошел на майдане, в область межчеловеческих отношений. Украинцы очень добрые и практичные люди. Большинству из них вряд ли придет в голову бороться за «свой геополитический выбор». Все намного проще. Мой товарищ, пчеловод из-под Тернополя, ни телевизора, ни интернета почти не видывал, а на Майдане от «А» до «Я» отбыл, почему? Да потому, что соседа с которым вместе мед промышляли, там побили, а без него как работать, с кем дружить? Природное чувство правды человеческой взыграло в его простой душе. «Чтобы увидеть Небо, нужно глядеть в землю»,– писал Честертон. Может быть, так Бог воздвигает народы Свои на глобальные свершения?




Посудите сами, к чему приводит участие Церкви в пропагандистских мероприятиях. Знакомый мне дедушка, русский по происхождению, проживающий на Украине ещё со времен Второй мировой, со слезами на глазах говорит мне на чисто русском языке: «Как же меня-то, ветерана войны, и моих детей украинцев фашистами обзывать, мы ж «тигров»-то все вместе громили, мы ж землю-то нашу одной кровью человеческой окропляли, и теперь мне на старости лет такое пережить! А куда ж Патриарх-то смотрит, мы же за него молимся?» Суть не в том, что нам жалко того, что у нас забирают: «Емуже страх – страх, емуже честь –честь» ( Рим. 13:7). Просто на душе смущение неимоверное от недоговорок, неоднозначных ответов и абсолютно однозначного презрения от многих единоверцев. Никто не собирается снизойти со святых высот Святой Руси на уровень обычного человеческого взаимопонимания.


Уже давно минули 1990-е, когда на волне неразберихи и межконфессиональной конфронтации захватывали православные храмы. И это были в основном не рядовые прихожане УПЦ КП, а профессиональные идеологи КПСС Червоний и Поровский, которые продолжали заниматься тем, чем до этого, по заданию партии, занимались всегда – гоняли священников, студентов и школьников из храмов. За это время мы уже выросли, окрепли, наладили диалоги, у нас очень много гуманитарных проектов и просто общих проблем, потому что мы живем на одной земле.
Когда представители Церкви в Византии обращались к государственной власти для ликвидации расколов, то вражда затягивалась на сотни лет. Но у Церкви появился новый опыт переживания расколов – постепенное прозрение и покаяние. Раскол «являлся таким злом, которое нужно было пережить, – писал проф. В.Болотов, – растворить в себе здоровым силам церковного организма, так как трудно было отсечь все больные члены. Умеренные обращали внимание на будущее и, чтобы предотвратить возможность потрясения несли прощение к прошедшему». Церковь Христова, являясь по слову св. Филарета Московского душой общества, обнимает всякого рода сословия, уравновешивает разномыслия и разногласия, примиряет всех со Христом и во Христе. Я уверен, что «Филаретовский раскол», как рана на теле, со временем заживет. Но зачем же шевелить эту язву клеветой на украинцев? Я удивляюсь, как ещё раскольники, послушав Московскую Патриархию и официальных представителей РПЦ, на нас волком не глядят.
За последние десять лет количество храмов УПЦ МП увеличилось раз в пять, и парадоксально, что в это время духовенство РПЦ благословляет победоносную армию России на защиту мирно процветающего на Украине православия. Русская Церковь всегда помогала государям собирать землю Русскую, подчас используя любые средства для достижения «высшей» цели. И в тепершней ситуации ложь во благо выглядит вполне благочестивой поддержкой «симфонии Церкви и государства».


И вот эту византийскую интуицию укрепления могущества Церкви, которая возрастает вместе с могуществом государства, вполне наследует Патриарх Кирилл.
Но всё же не стоит делать поспешных выводов об «имперской церкви», она во все века вопреки всем империям оставалась Христовой Церковью: «Церковь не связывает себя на веки с определенным образом правления, – пишет известный российских пастырь XX века о. Валентин Свенцицкий, – ибо таковой имеет лишь относительное историческое значение. Церковь несет другое служение: она является и должна быть совестью государства».
Прискорбно то, что в Русской Церкви ликуют вместе с русским народом после взятия Крыма, а Украинская Церковь со своим народом плачет. Что бы ни говорила Патриархия, как бы ни прикрывала российскую агрессию в нашу страну, благоволение РПЦ к интервенции легко заметить по восторженным церковным интернет-публикациям и многочисленным благословениям русскими священниками российской армии, служениям благодарственных молебнов, торжественным крестным ходам православных братств. Трудно не заметить, что Русская Церковь является душой этого крестового похода в «священной войне» против секулярного «нерусского мира». На такой ли путь Господь благословлял Свою Церковь? Господь посылал христиан как овец среди волков, которые, по слову св. Иоанна Златоуста, призваны умиротворять волков миром в своей душе так, чтобы те преображались в человека. Но к нашей ситуации больше подходят строчки из Владимира Высоцкого: «Идет охота на волков»...
На российском сайте «Православие и мир» известными московскими священниками и богословами много говорится о «восстановлении исторической справедливости» актом присоединения Крыма, но ничего – хотя бы о сочувствии украинскому народу. Православные разучились говорить о Христе на языке Церкви, и в «крымской кампании» не Бога восхваляют, а Россию, с привкусом злорадства над «поверженной» Украиной. В этой эйфории победы над братом, доверчивостью которого прагматично воспользовались, конечно, нет места тихой евангельской радости, потому что и подвига не было, терпения скорбей, жертвенного стремления отдать жизнь за близких. В торжестве таких «бескровных» побед нет смирения, а значит нет Христа, а где Его нет, там поражение, которого мы пока что не видим. «Наполеон взял Москву и проиграл, – рассуждал о смирении прп. Амвросий Оптинский, – а Кутузов отступил и выиграл».
Такие выражения как «Русская Православная Церковь, объемлющая народы России и Украины», «наша единая и многонациональная Церковь»… употребляемые Московской Патриархией, подтверждают неразрывность истории русской Церкви и российской государственности. Но единство во Христе всегда подчеркивает индивидуальные особенности каждого человека и каждого народа в отдельности, восприемлющего благодать. Церковь – это единство разностей. Святой богослов, рожденный в своей многострадальной Сербской Церкви, Иустин Попович пишет: «Силой Божией Церковь разрослась на множество Поместных Божиих Церквей с многомиллионной паствой, многие из которых в наши дни кровью запечатлели свое апостольское преемство и верность Агнцу. На горизонте вырисовывается возникновение новых "Поместных Церквей", как, например: Японская, Африканская, Американская, которых никакая "сверхцерковь" папского типа не может лишить их свободы в Господе (ср. 8 канон св. III Вселенского собора), ибо это было бы поражением самой сущности Церкви».
Церковь на Украине всегда бережно хранила евхаристическое единство с Русской Церковью, поэтому она всегда была едина со вселенским православием и целостна в самой себе. Увы, когда сегодня Московской Патриархией так много говорится о единстве, то акцент делается не на констатации этой цельности УПЦ, а на ее административной зависимости от РПЦ.


И это общая тенденция в направлении современного богословия и апологетики РПЦ, её социальных просветительских программ. Меня, например, совершенно «убила» инициатива Всемирного Русского Народного Собора, который возглавляет Святейший, о возвращении Волгограду названия Сталинград. Я мог бы понять тоску о своем героическом прошлом ветерана войны. Но духовенство должно уж знать, что к 1937 году Сталиным было уничтожено и выслано в Сибирь около 300 тысяч священников и 400 архиереев. А к 1942 году, если б не война, от них очистили бы даже ГУЛАГ. Но в общем направлении современной церковной политики заслуги Сталина в объединении Руси превозносятся не меньше других великих устроителей российской Государственности, и часто из уст спикера Московской Патриархии о. Всеволода Чаплина: «Да, конечно были у него недостатки, но нужно придерживаться исторической правды, Сталин объединил Россию в одну могущественную державу, а Сталинград – это символ победы над секулярным западным миром».
Лишь только в Церкви смещается акцент хоть в малой степени от Христа в любую другую, даже самую светлую, славянскую, русскую, государственную ценность, как сразу получается измена смыслу ради красивых, но страшных слов, то есть ложь: «Сталинизм – это, в конечном счете, принятие Православия в качестве одной из главных основ русской идеологии, – пишет член Союза русских православных писателей, популярный нынче в России священник Александр Шумский, – Сталинизм для русского человека – это, прежде всего, сильная государственность, способная обеспечить сохранение, выживание и развитие Российской державе, Русскому народу и другим народам, входящим в состав нашего Отечества». Это, конечно же, не вписывается никак в евангельское учение, но хорошо дополняет государственническую идеологию и рождает, на языке аскетики, «нечувствие» живой, свежей раны на теле русского народа.
Что же это – воспитание патриотизма, или воссоздание культа откровенно безбожного тоталитаризма? «И русская православная Церковь, испытавшая от большевиков гонения не менее жестокие, чем в раннехристианские века, не может, не должна поддерживать ложные ура-патриотические тенденции, которые на нашу беду возрастают в противовес зрячей, созидательной любви к своей стране». Эти светлые и трезвые мысли высказала вдова Александра Солженицына – Наталья Солженицина – на Рождественских парламентских встречах в России, проходивших как раз в то время, когда на Украине кипел майдан, а в палате российского сената чувствовалось предвкушение войны. Ее слова предрекли неизбежность происходящей сейчас агрессии против народа Украины.



Путь человека в Церкви лежит совсем не от победы к победе, а от поражения к поражению, потому что лишь тогда человек может простить и полюбить другого человека, когда сам претерпел грех и обрел милость Божию в покаянии. Поэтому проповедь Патриарха на праздновании 1025-летия крещения Руси – это определенный вызов, которому можно противопоставить слова великого русского святого Иоанна Кронштадского: «Чувство любви к иноверцам есть обет всея моея жизни (несмотря на их ненависть к православным), – пишет он в своем дневнике, – и малодушная ненависть не коснется моего сердца даже тогда, если бы мне пришлось запечатлеть кровью это душевное расположение».
Слушая Патриарха Кирилла в последнее время, я вынужден внутренне защищаться от политической риторики его проповеди, тонко отделанной филигранью евангельских выражений. Поэтому так судорожно хватаюсь за мысли и чувства, подаренные нам Церковью в Святом Предании, в опыте переживания Церкви святыми людьми. Церковь это не масса, которая «слушает и жует», а личности, которые слышат.
Кто-то считает, что Патриарх, как обычный человек, ошибается, кто-то предполагает, что на него давят сильные мира сего. Когда его предшественник на посту главы ОВЦС митрополит Николай Ярушевич за рубежом говорил то, что ему диктовали советские власти, люди понимали, что так надо, и прощали. Он был своим среди чужих, и чужим среди своих. Антоний Сурожский даже сравнивал его со Христом, которого бросили любимые ученики и над которым глумились сильные мира сего, но он оставался верен истине.
А как поступать Патриарху в современной России?
Вспоминаются два примера из истории Церкви. Первый – это Патриарх Константинопольский Сергий, друг и сподвижник великого византийского императора Ираклия. Он был истинным патриотом и помощником императора в деле собирания воедино разделенной междоусобицами и войнами державы. Практически всю свою жизнь Сергий составлял с разными Церквями империи различные договоренности, дипломатические пакты (Типос, Псефос). Чтобы закрепить единство Церкви в границах государства, он обильно жертвовал деньги и раздаривал святыни (частички Животворящего Креста). Но всё это постоянно рушилось, ибо живую Церковь в её разных проявлениях невозможно унифицировать и «подогнать» под государственные запросы. В итоге, вместе со смертью императора и с новой войной против новой могущественной силы ислама рассыпалось это зыбкое единство.
Другой пример взят из жизни моего любимого святого – патриарха Тихона Московского. В своих уникальных в истории Православной Церкви посланиях к бушующей в революционной резне России, он говорил не о борьбе, а о смирении, о принятии того креста, который на нас возложил Бог по грехам нашим, о том, что если б святой была Русь, то откуда бы взялся этот ужас войны. «С какой изумительной поистине точностью повторились в наши дни ужасы древнего русского лихолетья!, – говорил он в своем послании к народу в феврале 1918 года, – Пусть даже враг сильнейший и пленит на время ваши города и селения: вы приимите сие как выражение гнева Божия, на вас возведенного волею Провидения за прошлое, и в глубоком чувстве искреннего и сердечного покаяния почерпните силу для своего духовного возрождения в будущем, но возрождения, возможного только под сенью Святой Церкви Православной, под мощной защитой оружия веры Христовой».



Патриарху нечего сказать в эти смутные дни на Украине, ведь он оказался одним из вождей этого похода за единство Святой Руси в «русском мире». Но обрести власть над Украинской Церковью и народом возможно, потеряв их сердце.

Несколько лет назад в нашем городе произошел курьезный случай, который не обошли вниманием даже не имеющие отношения к Церкви люди. Когда один батюшка УПЦ МП собирал пожертвования на храм в центре города, кто-то упрекнул его: «Что, Патриарху на часы собираешь?» Тот в ответ запустил в лицо насмешнику ящичком для сбора милостыни. На следующий день к нему пришли представители правоохранительных органов, увидели, как живет священник и что он построил на эти копейки, то сказали вполголоса: «Поделом обидчику». Такими я знаю украинцев, среди таких людей вырос, и когда мне предстоит идти на войну за свою родину от захватчиков, я подойду к этому батюшке за благословением, и он будет молиться за меня, поминая Патриарха. И эта молитва – тот крест, на котором сейчас во имя «исторической справедливости» распинает Русская Православная Церковь свою сестринскую Украинскую Церковь.
Ныне у многих на Украине потеряно доверие к РПЦ из-за участия её членов в агрессивной общероссийской пропаганде. Но молитва украинцев об умножении любви не прекращается. Я сам как молился, так и молюсь от всего сердца о нашем Патриархе, воспринимая его как орган Духа Святого, благодаря которому и возможно мое спасение в Церкви Христовой. Все мы немощны, и Патриарх не исключение. Один и тот же Хлеб Небесный потребляют верующие УПЦ и РПЦ, и в этом наше единство. Но во многом мы разные, и в отношенииях между нашими церквями лучше говорить не о «русском мире», не о «ценностях славянской цивилизации», а о простой христианской любви...

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив