«Деньги придется отнимать у всех — у кого можно и у кого нельзя»_Окончание

augean_stables — 28.12.2023

— Ушла IKEA, российские производители могут делать мебель для ее «преемника». Президент Путин сказал, что именно сейчас у российских предпринимателей появились уникальные возможности. Разве не надо за это поблагодарить Владимира Владимировича?

— Не надо. Три мебельные фабрики IKEA, работавшие здесь, в России, производили 75–80% продукции на экспорт. Таким образом, шведско-нидерландская IKEA была крупнейшим экспортером мебели в РФ. Удастся ли сохранить прежний объем производства и тем паче экспорта — вопрос сложный.

Знаете, в экономике, кроме валового продукта (ВВП), есть еще и такой реже вспоминаемый показатель, как валовой национальный продукт (ВНП). Он показывает, какая часть добавленной стоимости в стране создана компаниями, которые принадлежат гражданам самой этой страны. Но для блага граждан это не особенно значимый показатель. Наверное, теперь он вырос, этого я сейчас не могу сказать. Но вы же заметили, что в 2022 году в России стало больше миллиардеров?

— Я — нет. Как-то это упустила.

— Давайте порадуемся за тех, кто заметил, кто прибрал к рукам всё потерянное иностранными компаниями. Вот они стали богаче. Миллиардеров стало больше. Правда, меньше стало миллионеров.

— Если пройтись по улицам любого российского города, вы увидите, что в стране всё цветет и колосится. Зажиточные россияне так же отдыхают на теплых морях, просто поменялись страны. Те, кто пилил бюджет, пилят еще интенсивнее. Как это возможно на фоне таких бед в экономике, которые вы описываете?

— Это как раз и нормально, так обычно и происходит во время войны. Вы же помните выражение: «Кому война, а кому мать родна»? Эта старинная русская пословица многое объясняет. Чем вы ближе к военному «пирогу», тем лучше зарабатываете и тем больше радуетесь увеличению продолжительности и ожесточенности боев.

— Вы же говорите, что денег не хватает так, что на святое покусились, на «Газпром». Что они тогда пилят и пилят в этом несчастном бюджетном пироге?

— Пока государство дает военные заказы, найдется что воровать. Тут нет ничего нового. Поинтересуйтесь историей России времен Первой мировой войны: какие там были безумные коррупционные скандалы, какое было воровство на поставках оружия, обмундирования.

— Это плохо кончилось.

— Тогда кончилось плохо, это правда. Возможно, плохо кончится и в этот раз. Картина довольно безрадостная. Но некоторые группы населения, близкие к военному «пирогу» и к верховному руководству страны, очень даже активно обогащаются. Вопрос — за счет кого. Как видите, уже пошло под нож даже «национальное достояние». Обратите внимание, что взвыли уже даже бизнесмены из ближнего к Путину круга. Почитайте, как резко высказался о бюджете будущего года Олег Дерипаска («Русал»), как ругался на Минфин Игорь Сечин («Роснефть»).

— Дерипаска резко высказывается, а потом еще резче стирает посты.

— Конечно. Но взвыл ведь. А почему? Потому что он увидел: этих обобрали, этих обобрали, следующим будет он. Для нефтяников ввели систему искусственного расчета экспортных цен на нефть. Дерипаска, видно, боится, что и ему искусственно установят экспортную цену на алюминий, будут с него брать налоги на основе этой цены. И он будет платить, даже если таких доходов реально и не будет получать.

А вдумайтесь в слова председателя Российского союза промышленников и предпринимателей Александра Шохина: он заявил, что крупный бизнес не против повышения налогов как такового, но требует понятных правил. «Мы за прозрачность. Тогда и Минфин будет счастлив, а бизнес — не так горько плакать». Мы, дескать, понимаем, что вы нас и дальше грабить будете, но хоть предупредите заранее, когда и в каком размере, а то ведь бизнес вести невозможно. Скажите, говорит, в каком порядке нас вешать будете. Примерно на то же, кстати, жаловался и Сечин.

— Сечина вообще почти два года слышно не было, он сидел тихо, как мышь.

— Да, он всё это время молчал, как будто сгинул человек, а тут вдруг вылез и начал кричать: безобразие, нестабильное государственное управление, черт знает что, понять невозможно, как работать, то государство срезает демпфер по бензину и солярке, то его восстанавливает. Сечин стал жаловаться на государство! Понятно, что он не на президента бочку с бензином покатил, а на Минфин, но организм-то госуправления один, и возглавляет его президент. То есть это вам не мелкие владельцы кафе и ресторанов начали жаловаться, а крупнейшие менеджеры российской госэкономики.

— Зачем они жалуются? Просто сил нет терпеть или они реально надеются, что им поблажка выйдет?

— Возможно, они чувствуют, что их ждет та же судьба, что «Газпром». Миллер, обратите внимание, уже не жалуется, он молчит, с ним уже покончено. А эти еще надеются выжить и сохранить какие-то деньги. Поэтому и просят Путина, чтобы «окоротил» Минфин. А Путин боится «окоротить» Минфин, потому что ему нужны деньги на военные действия и оружие.

Минфин — это же всегда ближайшее к главе государства ведомство. Приведу пример. Как вы знаете, Сталин периодически расстреливал своих наркомов. В наркоматах смертность была очень высокая. А вот министр финансов Зверев просидел в своем кресле, если не ошибаюсь, 22 года — с 1938-го аж до 1960-го. Все боялись тронуть, потому что деньги — тонкая вещь, разрушить потоки, на которых держится государственная власть, легко, восстановить сложно. Поэтому все понимают, что Силуанова президент не тронет, но уже кричат от отчаяния.

— Даже если Силуанов захочет что-то для них сделать, что он может? Ему же деньги нужны не на собственные фантазии, а известно на чьи?

— Он ничего сделать и не может. Путин вдруг сам рассказал об очень характерной детали ситуации в стране. Проговорился, что называется. Пришел он тут встречаться с молодыми учеными. А уже предвыборная кампания идет, нужно их — молодых — как-то поощрить, взбодрить, обрадовать, чтобы и ученые за него голосовали радостно. Но пришел он к ним с пустыми руками. Он не смог предложить им ничего, кроме некоторого повышения аспирантской зарплаты. Они ему говорят: а вот хорошо бы еще прибавить денег на научные исследования. Поступления в российский научный фонд сильно обрезали, он уже мало что может сделать для развития науки. Что им сказал Путин?

— «Денег нет, но вы держитесь»?

— Почти. Он сказал, что не может попросить денег у министра Силуанова, иначе тот начнет плакать. Вот вам картинка, которая отражает ситуацию в российской экономике: плачет министр финансов.

Поэтому руководители госкомпаний понимают, что собирать будут с них, грабить будут их. Это они не смогут платить зарплаты и останутся без хороших бонусов. И зачем им тогда руководить большими и толстыми от денег (прежде) госкомпаниями, если радости с этого нет никакой, даже украсть нечего?

— Страдальцы, которых вы перечислили, это всё или банки, или экспортеры сырья. Есть ли производители каких-нибудь товаров, которые всем довольны, у них всё хорошо и с каждым днем войны всё лучше?

— Обратите внимание, что Чемезов не идет жаловаться. Ротенберг не идет жаловаться, и это тоже понятно: как сообщала пресса, сын Аркадия Ротенберга Игорь еще в 2017 году стал акционером Тульского патронного завода. Таким бенефициарам СВО чего же жаловаться? К ним-то деньги как раз и идут.

— Нет, эти не считаются. Я забыла уточнить, что спрашиваю о производителях каких-нибудь товаров народного потребления. Одежда, обувь, автомобили, постельное белье… Что-то такое, что раньше было импортное, а теперь наше, посконное.

— Они пока тоже радуются: иностранные конкуренты ушли, можно продавать свое в любом объеме. С любым качеством и почти по любой цене. Остался голый рынок, и на этом рынке российский бизнес чувствует себя отлично.

Плохо от этого потребителю. Когда нет конкуренции, у потребителя нет выбора, ему приходится брать что дают, и он, конечно, теряет качество жизни. Он питается чем попало, ездит на чем попало, живет в мерзком жилье с плохой мебелью, которая ломается, и с бытовой техникой, которую техникой назвать трудно. Это хорошо было видно, когда в СССР из прекрасной итальянской машины Fiat стали делать «Жигули».

— «Жигули» из «Фиата» делали на ровном месте, а у «Данона» отжали оборудование и технологии, после него остались обученные рабочие и менеджеры. Почему же эти бывшие западные компании, став совсем российскими, начали производить гадость? Йогурт делится на фракции, с консервных банок пропали ключи, втулки у туалетной бумаги перестали быть смываемыми. Это такие сложные технологии?

— Я вам всё время говорю, что российское производство сильно зависит от импорта. Для того чтобы сделать такую втулочку, растворяющуюся в воде, нужны химикаты. Нет химикатов — нет втулки. На 99% ты сделал продукт, а 1% — это был импортный узел, теперь его не получают. У вас может быть шикарный автозавод, но вот один какой-то узел приходит из-за рубежа. Без этого узла автомобиля нет. Скажем, к началу XXI века Россия так и не научилась хорошо и массово делать автоматические коробки передач. На американские автомобили коробки-автоматы ставили с 1940 года. Россия — фантастически развитая технологически страна.

— Но это же касается не только России. Во всех постсоветских странах, не считая стран Балтии, та же картина: советские заводы в большинстве оказались неспособны производить что-то дельное, а ничего нового там создать не смогли. Почему так?

— Во всех бывших советских странах огромное советское наследие. И это очень сложная тема, потому что это и ментальность людей, и производственный комплекс, и производственная культура Советского Союза.

— Я ждала именно этих слов: производственная культура.

— А куда ж от этого деться? Любая экономика — это люди, которые производят, и люди, которые потребляют. А люди — носители определенной культуры. И это очень устойчивая черта общества. Так что советская производственная культура до сих пор не умерла. Это еще очень долго придется исправлять, и я даже не знаю, удастся ли это исправить. Я, возможно, до этого не доживу.

Вообще наследие Советского Союза очень трудно исправляется. Поэтому всем странам, которые были когда-то республиками СССР или входили в советский блок, безумно трудно стать другими. Никто из них пока не смог стать эффективной инновационной экономикой, никому на это не хватает ни сил, ни возможностей, ни ментальности населения. Даже Польше, которая добилась большего, чем многие другие страны бывшего социалистического лагеря.

— Вы протянули невеселую цепочку вызванных войной явлений в российской экономике. Как бы вы продлили ее, скажем, на будущий год или на два? Что будет с экономикой дальше?

— Вот дальше становится совсем страшно, потому что дальше начинают кончаться деньги. Российский бюджет утвердили на три года. И уже видно, что Минфин готов с болью жертвовать чем попало, кроме военных расходов, конечно, и ради них.

Мне, скажем, бросилась в глаза статья «Расходы на ЖКХ», есть такие в государственном бюджете РФ. Речь идет не о покрытии текущих затрат, а об инвестициях в развитие ЖКХ. Вы получаете, например, тепло в квартиру и платите за его поставку, но трубы для этого были проложены когда-то. Тогда это были инвестиции. Теперь это всё жутко изношено, это всё надо менять во многих городах, там износ труб — 60–70%, иногда больше. Эти трубы лопаются, рвутся, ломаются, происходят аварии.


— В прошлом году из-за таких изношенных труб Волгоград затопило фекалиями.

— И такое по всей стране происходит. По статистике МЧС, техногенные аварии в России происходят каждые семь минут. Раз в семь минут — прямо как по таймеру. На то, чтобы всё это чинить, деньги выделяет бюджет. Так вот, на 2025 год расходы на развитие ЖКХ по сравнению с 2022-м сокращены в два раза. То есть Минфин понимает: деньги кончаются, их придется отнимать у всех — у кого можно и у кого нельзя.

Источников пополнения бюджета мало. «Газпром» обобрали, он уже не поднимется и не разбогатеет. С российской нефтянкой тоже ситуация безрадостная: ОПЕК требует сокращения добычи, Россия пыталась уклониться, теперь Путину пришлось ехать извиняться перед арабскими странами за то, что Россия не исполняет обязательств, и восстанавливать отношения. Придется добычу сокращать. Охота на российские танкеры уже началась. Дисконт по Urals растет. Доходы будут падать. Индия и Китай возобновляют закупки венесуэльской нефти. Экспортеров уже обложили, акцизы уже подняли. Что делать дальше? Где деньги?

Дальше надо хоть как-то залатать дыры в бюджете. А бюджет сверстан совершенно невероятный, истерический: рост государственных доходов по плану — плюс 22% за год. Откуда?! Это невероятно. Деньги нужно будет откуда-то добывать. И эти простые цифры — плюс 22% — дают основания делать прогнозы, где такие доходы можно получить. Вот как государство за год так нарастит свои доходы?

— Вот да, откуда они возьмут деньги?

— Экономика растет хиленько, в 2024 году предел мечтаний — рост на 1,5%, а будет, скорее всего, даже меньше. Центробанк дает прогноз 0,5–1,5%, оценка мировых организаций, МВФ и других, примерно такая же. Откуда взять эти 22%? Ответ простой: нужна девальвация рубля.

— Еще большая девальвация?

— А куда деваться? Других вариантов нет. Девальвация рубля, причем очень сильная. Даже такие осторожные люди, как российские банкиры, аккуратно говорят: курс рубля в будущем году — 100–110 за доллар, не меньше. Это очень осторожные оценки. Есть те, кто говорит о 120, о 150 рублях за доллар. Если у Минфина будет плохо с деньгами, всё может случиться.

Плюс, конечно, надо повышать налоги, и, как я уже вам сказал, Шохин понимает, что с них, с частных компаний, будут брать и брать всё больше. А потом начнут брать и с населения.

— Неужели НДФЛ повысят? Это же одно из первых достижений Путина, которым он так гордился.

— Да разве дело только в НДФЛ? Вы знаете, сколько налогов россиянин платит со своей зарплаты?

— Я видела оценки — 60%, если считать всякие соцстрахи и пенсионные фонды.

— Нет, все-таки 60% — это чересчур, вы уж совсем пессимист. Профессор Аузан, декан экономического факультета МГУ, и его коллеги недавно подсчитали: реальное налогообложение доходов российского гражданина — 48%. Потому что, кроме НДФЛ, есть много косвенных налогов, к ним относятся и акцизы, и НДС, которые формально перечисляют организации, но фактически платит любой гражданин, покупая товар. Поэтому в 2024 году мы можем ожидать повышения акцизов, а возможно, и НДС. Напомню вам, что в 2018 году Владимир Владимирович, только переизбравшись на новый срок, тут же поднял НДС до 20%.

— Когда НДС повысили до 20%, экономисты говорили, что это как раз очень плохо для экономики, это ее замедлит.

— Так она и замедлилась, все эти годы она росла еле-еле.

— Экономика и так не растет, а меры правительство принимает такие, чтобы она еще сильнее замедлялась? Это как понимать?

— Экономика состоит, как я уже говорил, из разных групп интересантов. Для экономики России в целом эти меры плохие, а для правящей ею группировки — вполне нормальные. А куда им деваться? Им нужно финансировать военные расходы, при этом чтобы самим им жилось хорошо. И ради этого они будут забирать деньги у бизнеса, а потом, возможно, и у населения по старым, еще советским моделям патриотических займов. Инструмент для этого уже есть: бескупонные облигации федерального займа. Население будет беднеть, российский бизнес будет скукоживаться. Будет расти число банкротств компаний и личных банкротств. Всё это уже происходит и будет происходить чаще. Переломить такие тренды, пока идут военные действия, просто нереально.


Ирина ГАРИНА, специально для «Новой газеты - Казахстан»
25.12.2023

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив