Дед Мороз vs Пушкин

pinrat — 25.06.2010 ***
Б. (за обедом, будничным тоном): Сколько я вчера жизней загубила…
Мы с Н. (хором): Сколько я зарезал, сколько перерезал!
Б.: Гнилые доски с улитками жгла. Они мне в прошлом году все растунции схарчили!
Я: Тоже мне - инквизитор!

***
Н. объясняет мужу, почему не хочет сына с собой брать:
- Я с вами двумя в Финляндию не поеду. Такой толпой хорошо в лес ездить, когда каждый может спокойно побегать с топором.

***
Сидящий рядом со мной в метро дед кивает на мой блокнот:
- Вы врач?
- Чего?
- Простите, вы, наверное, врач?
- В смысле?
- Пишете всё время. Вот я и подумал…

***
Захожу в магазин, где кроме фирменных шмоток ещё и нижнее бельё продаётся.
Набираю каких-то подозрительных лифчиков, тащу их в примерочную.
На стене красуется плакат с бросающейся в глаза надписью: «Все вещи примерять только на собственное бельё!»
- Что, - показываю, - даже лифчики?
Продавщица кивает.
- Даже пуш-ап?
- Такое правило!
Всучиваю продавщице сумку, примеряю один лифчик прямо на куртку.
- Нет, - говорю, - не подошло.
Отбираю сумку, сваливаю лифчики на полочку под плакат и ухожу.

***
Я склеротик, поэтому всё время пишу записочки.
Но я склеротик в квадрате, потому что регулярно теряю свои записочки, а потом нахожу их в разных местах.
Например, следующего содержания:
ЗП
стир. пор. цв.
балык
рыба (и чо?)
сыр с бибилисиками
гады – 2 шт.
любая зелёная овощь
враньё!!!
помидорки (не пластик)

Ноу комментс.

***
Автобус, набитый битком, мотает из стороны в сторону.
Корпулентный мужчина, не удержав равновесия, валится на эффектную девицу справа: декольте, мини, шпильки, боевая раскраска.
- Простите меня, юная леди, я сегодня такой неловкий, а вы такая красивая…
Восторженное блеянье затягивается минут на десять.
Девица даже бровью не повела.
Автобус мотает ещё раз, мужчина валится влево, оборачивается, видит немолодую, хотя и довольно миловидную женщину, но без намёка на макияж и в унылых бесцветных тряпочках.
Серая мышка переступает оттоптанными ногами и смотрит на мужчину снизу вверх с надеждой и чуть виновато.
Скривил лицо, даже извиняться не стал.

***
- Надо же, - говорю я, приезжая к матери в Лугу, - какие на удивление приятные, тихие и вменяемые, одним словом, скучные попутчики мне попались. Наверное, всё интересное покажут на обратном пути.
Как в воду глядела.

***
Сначала показывают мальца лет восьми в курточке расцветки «вырвиглаз», который, только задрёмывает его бабушка, срывается с места и носится по вагону с душераздирающим визгом, топоча как слон и круша всё вокруг.
- Придушу, гадёныш, - ласково говорю я, заметив вертящуюся юлой курточку на расстоянии вытянутой руки.
Больше в этот конец вагона малец не суётся.

***
Потом включают рыженькую гладкошерстную карликовую таксу.
Большую часть времени собачка флегматично возлежит на сиденьи рядом с хозяйкой, потом вдруг сползает на пол, вытягивается в струнку и принимается выть на дверь таким утробным басом, что вновь прибывшие пассажиры в панике оглядываются, ища как минимум сбесившегося волкодава.

***
Ещё через несколько остановок дают олигофрена экстравертного типа. И не где-нибудь, а в закутке за моей спиной.
Безобидный мужичок лет 40-50 (чем-то неуловимо напоминает придуривающегося Петра Мамонова, нет, не натянутой на глаза вязаной шапочкой), страдающий жутчайшей дислексией и явным недостатком общения. Все полтора часа он несёт каждому встречному-поперечному сбивчивую абракадабру – очень громко и очень эмоционально. За руки не хватает и вообще не буйствует, но всем своим видом требует ответной реакции, когда получает её, радуется, как ребёнок, и балаболит пуще прежнего. Из всего разговора я поняла только, что возвращается он с дачи и «любит поночевать в городе».
Половина сидящих рядом пассажиров давно съебалась в ужасе, вторая половина впала в ступор, обеспечив говорящему вполне приличную аудиторию в своём лице.
Я замираю в промежуточном состоянии и боюсь повернуться, потому что один раз уже заглянула мужичку в глаза, и контакт есть. Хватит с меня на сегодня таких контактов.

***
От навязчивых мыслей меня отвлекает явившаяся под занавес торговка пивом.
Мужеподобная дама лет шестидесяти, похожая на молодящегося, малость сбрендившего на почве алкоголизма трансвестита.
Черты лица у дамы крупные и выразительные, кожа смуглая. Волосы цвета фуксии выстрижены пучками и торчат во все стороны. Ярко-синие ресницы до бровей, бирюзовые тени с блёстками, пронзительно-розовая помада.
Одета в зелёный вельветовый пиджак, поношенные серые джинсы в обтяжку (с люрексом), блузу с глубоким вырезом (пастельных оттенков, с люрексом), на бёдрах кокетливо повязан аляповатый платок (красные розочки на синем фоне), на груди болтается дешёвая яркая бижутерия (в количестве), в ушах кольца чуть ли не от Сатурна, на пальцах перстни с огромными разноцветными стекляшками.
Среднего роста, тощая, голенастая, угловатая и какая-то нелепая вся, но жеманничать не перестаёт ни на секунду. Идёт, слегка покачиваясь на высоченных каблуках некогда лакированных красных туфель, и прокуренным хриплым голосом предлагает напитки.
Какой-то парень берёт себе пиво, торговка предлагает пиво его девушке:
- Возьмите, оно лёгкое, дамский вариант.
Девушка отказывается.
Торговка, подумав, порывшись в рюкзаке и дружески подмигнув, протягивает мне банку портера:
- Пивка, красавица?
- Спасибо, я не пью пиво.
Шаловливо грозит пальчиком:
- А глаза-то загорелись, я вижу!
- Это они у меня от вас загорелись!
Повисает неловкая пауза.

***
Недалеко от выхода из «Икеи» висит табло, на котором светятся две большие красные цифры.
Пока мы пьём чай в кафе, число увеличивается с 47 до 50, мы с М. начинаем наперебой предлагать варианты разгадки:
- Температура по Фаренгейту?
- Количество покупателей?
- Количество купленных за день единиц товара? Какого?
- Объем выручки? В рублях?
Наконец, я решаю, что это уровень энтропии растёт. Вечер всё же, люди устали.

***
Там же, между столиков молодой папаша, жизнерадостный здоровяк скандинавской наружности, гонит своего карапуза в сторону туалета.
Идёт за ним следом, шарахаясь из стороны в сторону, как медведь-шатун, топает ногами, широко разводя руки и громко хлопая в ладоши, ритмично покрикивает: На горшок! На горшок! На горшок!
Я бы на месте его ребёнка сходила на горшок вот прямо здесь, не отходя от кассы, но ребёнок, пуская слюни и повизгивая от восторга, нарочно мотыляется поперёк прохода и явно никуда не торопится.

***
В День Победы с переменным успехом гремит гроза.
В перерывах в чьё-то раскрытое окно слышно как не очень умелые или давно не касавшиеся клавиш пальцы нащупывают мелодию «Огонька».
- На позиции девушка провожала бойца, - тихонько подпеваю я.
Пианино безбожно расстроено, и каждый звук неприятно скребёт коготком солнечное сплетение.
Где-то в глубине двора слышны застольные песни под гармошку, ещё дальше перекрикиваются дуделки, с какими футбольные болельщики ходят на матчи.
Вечером грохочет салют, и ополоумевшие вороны с криками «ёбвашумать!!!» мечутся по двору, сшибая листья и некрупные веточки.
До глубокой ночи слышно, как на Стрелке вразнобой ликует народ.

***
Через день встречаю в одном из дворов нашего квартала девочку-нищенку лет десяти: в рваном клетчатом пальтеце не по размеру, в разваливающихся сапожках, с грязным платком на шее. Ноги голые, коленки разбитые, рожица чумазая.
Стоит, обратив лицо к солнцу, и такой на неё льётся тягучий янтарный свет, так изумительно он высвечивает мельчайшие детали, что Рембрандт и его последователи нервно курят в углу. Я останавливаюсь рядом и любуюсь увиденной картиной, открыв рот, и только потом обращаю внимание на всю ту рвань, в которую одета девочка.
А девочка тем временем прижимает к груди замызганного плюшевого не пойми кого, молитвенно складывает ручки поверх игрушки и тоненьким голоском говорит кому-то там наверху:
- Дедушка Мороз, сделай поскорее лето, пожалуйста!
Я как стояла с раскрытым ртом, так и пошла, ещё и глаза выпучила.
Ну что тут сказать: у кого просим, такое и лето.

***
На следующий день рассказываю об увиденном подруге.
- Где ты её видела? – спрашивает Л. деловым тоном, даже не улыбнувшись.
- Это важно? Или ты не поняла, в каком месте надо смеяться?
- Тебе что, трудно сказать, где ты её видела? – И делает серьёзное лицо.
- Блядь, дорогая, ЭТО ВАЖНО? Ты что, удочерить её собралась?
- Для меня важно, от этого иногда очень многое в рассказе зависит, – обиженным тоном поясняет Л.
- Так, тебе абстрактных анекдотов больше не рассказываем. Пока новое чувство юмора не отрастёт.
Я уже двадцать раз пожалела, что затеяла этот разговор, но вдруг лицо Л. проясняется, и у меня теплится слабая надежда – дошло, наконец! И зря теплится.
- А с кем она разговаривала?

***
Вечером того же дня узнаю, что Н. едет завтра по делам в Пушкин, и тут меня осеняет.
Дело в том, что с Пушкиным и его братом-близнецом Павловском у меня с давних пор сложились странные отношения. При каком бы оптимистичном прогнозе погоды я не ехала туда осенью, именно в этот день внезапно наступала зима: температура падала ниже нуля, дул ледяной ветер и шёл снег. В какой-то момент я вообще перестала туда ездить – из суеверного ужаса.
И осеняет меня, что весной есть шансы (50/50, как с тем динозавром) либо приманить лето, либо… опять зиму. Не попробуешь – не узнаешь, - подначивает внутренний голос, и мы едем.

***
На шоссе в Пушкин огромный рекламный щит.
На синем фоне жёлтыми буквами лаконичная надпись: КРОТЫ, КРЫСЫ, КОМАРЫ, номер телефона.
Н. (передёргивая плечами от омерзения): Спасибо, нам не надо!

***
В самом Пушкине, на Московской улице, возле заколоченного, недавно расселённого двухэтажного деревянного дома стоит яблоня, с ног до головы усыпанная бордовыми сморщенными райскими яблочками. Ветки так и ломятся под их тяжестью.
Странный цвет дерева, более красный, чем зелёный, что удивительно по весне, отвлекает нас от созерцания особняка Кокорева начала позапрошлого века.
Почему яблочки начали падать на землю только в мае? Почему никто не склевал их в морозную зиму?
Первая ассоциация у двоих из четырёх наблюдающих: Чернобыль!

***
Забавно выглядит толпа скворцов, вышагивающих по заболоченному лужку где-то в районе Запасного дворца: при ходьбе птицы старательно задирают ноги и извиваются всем туловищем, у каждого в клюве извивается по огромному жирному червяку.
Высоко в небе летает стайка стрижей-разведчиков, первых в этом году. До Питера они доберутся только на следующий день.

***
Вообще, в садах и по берегам прудов бывшего Царского Села тусуется несметное количество птичек, из которых мною с великой скорбью были опознаны видов десять от силы. Кирдык моим убогим орнитологическим познаниям.
Но это ещё не так страшно, ибо цветочков я вспомнила и того меньше, а раньше могла назвать в худшем случае девять из десяти. Куда оно всё девается в голове? Вылезает ведь иногда, как те записочки – без спросу и в неподходящее время.

***
Легче всего я идентифицирую белок вульгарисов, встреченных в Катькином парке в количестве двух штук.
Один пытается перейти в час пик Турецкий каскад, но я его засекаю, оторвавшись от мытья изгвазданных в глине туфель, и говорю: люди, смотрите, белочка, и люди тут же достают фотоаппараты и начинают тыкать ими белочке в морду. Остаток пути несчастный проделывает, нетерпеливо перепрыгивая с камня на камень, щурясь от вспышек и выставляя вперёд то одну, то другую переднюю лапку, как бы говоря всем: дайте пройти, уберите камеры!
Вторая белка кормится на Рамповой аллее, по которой гуляет девушка с коляской и младенцем. Белка берёт орешек из рук девушки и забирается с орешком на веточку, а девушка фотографирует процесс поедания орешка на мобильник. Эта белка никуда не торопится и к фотосъёмке относится благосклонно: залезает невысоко, сидит красиво, смотрится фотогенично.
Н. подходит к белке, протягивает ей руку, белка трогает руку лапками, понимает, что ничего нет, и убегает к девушке с орешками и коляской. Я тоже хочу, чтобы меня потрогали лапками, но не люблю зря дразниться.

***
Короче, так я и не поняла, что это было: то ли Дедушка Мороз услышал мольбы маленькой девочки, то ли мы с Пушкиным постарались, но 13 мая по приезде в вышеозначенный город окружающий мир нагрелся до 25 градусов выше нуля.
Иначе бы меня не интересовала ни флора, ни фауна, ни архитектурные артефакты.

***
Потом стало ещё жарче, и продержалась такая погода целую неделю – я даже успела один раз съездить на залив позагорать, а также раскатать губу на следующие выходные. И что бы вы думали?
По прошествии этой недели звонит мама:
- Чему ты удивляешься, черёмуха же цветёт!
- Вот именно! – Саркастичным тоном говорю я и повторяю расхожую в этом сезоне шутку. – Это у нас такое черёмуховое похолодание.
- Побойся бога! – Возмущается мама. - Когда черёмуха цветёт, всегда тепло, это когда сирень цветёт – похолодание!
И минут десять с пеной у рта доказывает мне, что есть такая народная примета, и что всю жизнь она ходила рвать сирень в свой день рождения (конец мая), и было ужасно холодно.
Я пытаюсь ей возразить, что как минимум треть её жизни за сиренью в её день рождения ходила я, и в это время было тепло. Как об стенку горох.
На всякий случай про черёмуховое потепление и сиреневые холода осторожно выясняю на следующий день у подруг. Покрутили пальцем у виска обе.

Ну, в общем, вы поняли, да? Сирень цвела целый месяц…
Камлай не камлай хорошую погоду, всё может пойти насмарку из-за чьей-то альтернативной реальности.

***
Радиослушатели в прямом эфире рассказывают о ситуации на дорогах:
- На мосту Лейтенанта Шмидта умерло детище автопрома. Постепенно собирается пробка.
Диджей (после неприлично затянувшейся паузы):
- Слухи о смерти детища автопрома несколько преувеличены. Наверное, у него просто сильное недомогание, и скоро всё рассосётся.

***
Возле фонтанчика на пешеходной зоне у метро Василеостровская стоит дяденька, какой-то весь зачуханный и молью траченный, и поёт дифирамбы проходящим мимо симпатичным дамам. Некоторых даже приглашает пойти с ним, чтобы предаться в уединении большому и светлому чувству.
Дамы брезгливо фыркают.
- Они даже представить себе не могут, что теряют! - Дяденька пожимает плечами, разводит руками, мотает головой и закатывает глаза, всем своим видом демонстрируя женскую непонятливость.

***
По радио отечественные рок-звёзды говорят за творчество.
Из ответа Шевчука слышу одну единственную фразу: «душа победила профессионализм».

***
Возле супермаркета «Репино» суровая байкерша лет пятидесяти в чёрных кожаных штанах и чёрной косухе, клёпаной и шипастой, с чёрным хаером, выпроставшимся из-под чёрной банданы, с татуированными на руках пауками и змеями, увешанная с ног до головы цепями толщиной в мою руку, сидит верхом на огромном чёрном мотоцикле и с детским азартом поедает мороженку в вафельном стаканчике.

***
Через полчаса в электричке напротив меня садится дряхлая старушенция в джинсовом комбинезоне. В ушах, на пальцах, на запястьях и на цыплячьей грудке покоятся массивные украшения из белого металла в виде черепов и перекрещенных костей.
Старушенция сосредоточенно дожёвывает огромный гамбургер, запивает его кока-колой, нахлобучивает на голову кепку, низко надвинув козырёк, чтобы солнце не било в глаза, и остаток пути строгим голосом распекает внука по мобильному телефону.

***
Спам большей частью скучный нынче приходит, никакой изобретательности.
Правда всё чаще текст начинается фразами: «С удовольствием приветствую вас!» и «Безумно рады предложить вам…»
Лютобешено ненавижу!

***
Н. протягивает мне найденную на улице лампочку от ёлочной гирлянды: пластиковый плафончик в форме кристалла с острыми углами, внутри крохотная зелёная свечка.
- На вот. На ёжика похоже.
- А нафига мне лампочка?
- Лампочку можно вынуть.
- Зачем?
- Ёжик останется!

***
Из рекламы шампуня по телевизору: В жару мужчины склонны к появлению перхоти…
Пытаясь осмыслить сказанное, переключаю по каналам, в процессе слышу обрывок разговора из какого-то фильма: Договор был – без крови!
Внутренний заяц ПЦ: Договор без крови недействителен!

***
Только в нашем офисе можно услышать вопль:
- Муравьи на барной стойке!
Прибежать на зов и увидеть девчонок, выгружающих документы из сейфа и гоняющих по ресепшену высыпавшихся из папок сушёных мошек.

***
На перекрёстке Малодетскосельского проспекта и Батайского переулка стоит мужик. Такой… эээ… ну представьте, если бы Дэвид Боуи был потомственным коммунальщиком и спился в далёкой молодости.
И вот он вышел на пенсию, и теперь стоит на углу в драном засаленном пиджаке и заблёванных джинсах. Патлы слиплись, ботинки просят каши (хотя выглядит их обладатель даже в таком виде всё ещё стильно), в руке жестянка дешёвого газированного пойла, во рту три золотых зуба среди гнилых пеньков.
Стоит, покачивается, хлещет свою отвёртку, оттопыривая мизинчик и театрально запрокидывая голову, и сипло улюлюкает вслед сбежавшим с уроков симпатичным школьницам.

***
Бабушка выгуливает двухгодовалого внука по газону.
Ребёнок мацает травку, тянет ручки к жёлтым одуванчикам.
- Не тронь их, пусть растут.
- Хочу цветочек!
- Вот его можешь сорвать, - бабушка показывает пальцем на пушистую головку, торчащую в лебеде, - ему уже всё равно.
Ребёнок срывает одуванчик, который сразу же облетает у него в руке.

***
Барышни из бухгалтерии обсуждают какой-то прибалтийский курорт.
- Знакомые там домик снимали дёшево.
- Так далеко же.
- Две остановки на электричке – и ты на месте.
- Нет, надо же в эпицентре жить! Чтоб вышел утром из номера, а там Киркоров мимо идёт - в носу ковыряет!

***
Н. звонит домой сыну:
- Убери, пожалуйста, за кошками, если у них чо есть, и покорми их, если у них ничо нет.

***
На станции Озерки в вагон метро заходят новые пассажиры.
Рядом со мной оказывается прекрасная еврейская мама с прекрасным еврейским мальчиком. Мальчику лет двадцать пять.
Когда мальчик вертит головой, она поправляет ему воротничок у рубашки, когда он лезет за мобильником – расстёгивает ему молнию на куртке, когда шмыгает носом – достаёт из кармана его куртки носовой платок и подаёт ему.
Вся внимание и сама предупредительность! Ни на секунду не угомонится.
Оказывается, это заразительно: на Гостинке, на выходе краем глаза я замечаю, что у мальчика развязался шнурок на левом ботинке.

***
Три взрослые тётки спорят в парикмахерской, какой вариант текста правильный: «Мы поедем, мы помчимся по аллеям утром ранним» или «Мы поедем, мы помчимся на коленях утром ранним».
Я бы на их месте разорвалась, как та обезьяна.

***
В переходе метро пристраиваюсь в углу у стены со своим блокнотиком – вспомнила вдруг, что не записала смешное вчерашнее.
Через минуту доносится глас с небес:
- А ты что тут делаешь?!
- Социализируюсь, - испуганно отвечаю я, возведя очи горе.
И вижу знакомый силуэт Д., в гости к которой я собираюсь уже года полтора, да всё ссылаюсь на своё нежелание выходить по такой погоде из дома.
- Не буду тебе мешать! – Говорит Д. и удаляется с гордо поднятой головой.

***
В связи с вышеизложенным простите, что к вам обращаемся…
Дорогой Дедушка Мороз! А также Александр Сергеевич Пушкин – человек и царское село! Да хоть Карл Маркс с Фридрихом Энгельсом, если они отвечают за погоду нашего региона в небесной канцелярии… Сделайте уже, пожалуйста, так, чтобы было лето!
Настоящее, натуральное, труёвое лето! Когда можно купаться, загорать и в любимых платьях шляться по городу, а не вертеться дома перед зеркалом и подружками.

***
Ах, да, чуть не забыла: за минувшее время у пугала случился неоднократный апгрейд.
Сначала из-под него спиздили оба сапога и подсунули взамен один грязно-белый сланец. Потом воткнули ему в голову (как бы за ухо) радужную метёлку для пыли и повязали на лоб красный с золотом бантик от букета цветов. После чего голова немедленно отвалилась. И рассосалась в пространстве.
Не долго думая, вместо головы в вороте кофты (при ближайшем рассмотрении оказавшейся курсантским кителем) поселился бежевый плюшевый медвежонок с напяленными на морду разбитыми очками, но вскоре медвежонок исчез. Юбка сползла на землю, закрутившись тугим жгутом, а сланец смыло дождями.
Неделю назад у изрядно покосившегося пугала из ворота торчала злополучная метёлка для пыли, из-за чего пугало было похоже на страуса, изблёвывающего собственную, проглоченную невзначай голову.
Текущее положение дел мне неизвестно.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив