Дауншифтер
siberian_laykee — 03.08.2022— Ну вот, никогда такого не было, и вот опять... — вошедший главный механик был явно раздосадован. Он опять потек, как его тогда Палыч перегрел, так он теперь и течет.
— Это который Палыч, «Дауншифтер» что ли? — спросил старожил промзоны Серега.
— Он, конечно. У нас таких умных здесь не бывает. И главное, пошел «мозги прокачать», как он это называл, и сидит, подбрасывает дрова, и книжку читает. Котел чуть не взорвался — без воды то, а он только и знай подбрасывает. Я у него спрашиваю — ты что делаешь придурошный, а он мне отвечает — так батареи то холодные. Как они будут горячие, если воды в системе нет.
— Это тот, который Каутского читал? — спросил я заинтересовавшись?
— Ну да. А мы его ещё тогда подкалывали — мол ты за кого, за Энгельса или за Каутского. Но он был безобидным. На, глянь. Серега протянул мне смартфон с фотографией на фоне ворот промзоны. Вот он, с краю, красавчик.
С экрана на меня смотрел Пак. Паковски. Он, конечно, постарел, но это был именно он.
Мы познакомились в октябре 1985, когда я будучи первокурсником впервые попал в общежитие экономфака. Паковски жил там нелегально в аудиоклубе. Он был вечным студентом, носил длинные волосы и был неимоверно крут. Мы сошлись с ним на почве интереса к авангардной музыке. Обменивались пластами, обсуждали новинки и просто часто проводили время за распитием спиртного и прослушиванием Майлса Дэвиса или Питера Габриела.
Как и зачем он поступил на тогдашний экономфак, осталось за кадром. Но он категорически не вписывался в изучение классиков МЛ, поэтому был совершенно ожидаемо изгнан и перешел на нелегальное положение. Это его совершенно не тяготило — мне в жизни нужны только три вещи, любил говорить Пак — хлеб, водка и майонез. Потом он перевелся на философский факультет. Надо сказать, что философский факультет времен ранней перестройки — это было нечто, и Пак оказался там среди своих. К тому времени я, естественным течением времени, оказался несколько в другой реальности, и с Паком мы виделись эпизодически, хотя каждый раз тепло общались.
В 90-е все как-то внезапно изменилось, и бывшие однокурсники Паковски по экономфаку оказались в банках с окладами с многими нулями. Пак тем временем стоически боролся с директрисой школы, в которую он устроился учителем истории. Он всё ещё участвовал и акциях авангардной тусовки, но как-то погас и был обескуражен. Реакция победила, и Паковски был изгнан из системы народного образования.
Ближе к нулевым мы случайно встретились на заправке. Я заправлял машину, когда сзади раздался визг тормозов, и на заправку влетела, адски скрипя, огромная черная машина. Это был 140 мерседес, некогда видавший лучшие дни, но отправленный безжалостной судьбой умирать в нашей северной стране. Цыганские дети, обрадованно облепили машину и стали натирать грязными тряпками лобовое стекло. Дверь распахнулась. Паковски, прищурясь, оглядел меня, отмахнулся от цыганят и сказал: — а, привет, брат. Ты сам-то как?
— Коммерсант, значит. Ну, если нужно, обращайся. Мы тут с пацанами услуги оказываем, финансовые и так сказать, юридические. Я у них там директором числюсь, ну и названия придумываю. Увидев недоумение на моем лице он пояснил — для техничек. Там раньше были всякие «Спутник-28» или «Промснаб-76» что, согласись, пошло. Сейчас моими трудами всё стало значительно лучше. У нас офис на Второй Пролетарской 61, будешь мимо проезжать — заходи. Водки выпьем. С майонезом.
Это было настолько чудовищно, что я не сразу ответил. Из открытой двери раздались звуки. Genesis, 1972 год. — А, улыбнулся Пак, узнаёшь, вот она, габриэловская флейта. Божественно. Ну ладно, бывай здоров.
Когда в контору зашел хозяин промзоны, и присел к столу заварить кофе, я спросил у него — скажи, а этот Палыч — ну, который «Дауншифтер». он вообще откуда у вас здесь появился?
— Он в 2018 откинулся с зоны. Как он там оказался — не знаю, но жил здесь неподалеку — на второй пролетарской. У него там домик, вроде как от старых дел остался, типа сторожки. А контору спалили ещё в 13, когда разборки были. Тогда ещё было два трупа — то ли они были должны, то ли им, тёмное дело. Ну и устроился сторожем — кочегаром. Пенсию ждал. Я, говорил, прирожденный дауншифтер, даже на социальную пенсию закайфую. Мне для жизни нужно только хлеб, водка и майонез. Книжки любил читать, его мужики и прозвали «дауншифтером». Интеллигент.
В 20 он вышел на пенсию. Себе в домик пустил двух узбеков, сдал им одну комнату. Те ему водочки регулярно подносили, из уважения. Работать перестал, бухал и слушал музыку. Зимой, кажется 3 января, его нашли в домике замерзшим. На столе лежала книга Серена Киркегора, полбутылки водки и банка самых дешевых консервов.
|
</> |