Даниил Туленков: На передке
volynko — 11.01.2024
На передок нас доставили на вертолетах.
Прямо из ДНР.
Я первый раз в жизни летел на вертушке и все время, не отрываясь,
смотрел в иллюминатор, глядя на незнакомые мне края.
До этого я год видел только леса вокруг ИК 53, г. Верхотурья
Свердловской области, а сейчас передо мной проплывали бескрайние
равнины "новых территорий', с редкими, чахлыми лесополками.
Не то что бы я никогда не видал таких мест, видал, конечно.
Я же частенько катался в Астрахань на рыбалку, бывал в Оренбуржье,
да и поблизости, в Челябинской и Курганской областях есть похожие
ландшафты.
Но все равно, мне было непривычно вот так вот, в короткий срок,
вырвавшись из клетки, оказаться в совершенно не похожих на мою
среду обитания краях.
Вертолеты высадили нас в чистом поле, где из ближайшей лесополки
сразу же выехали несколько Уралов.
Прямо с кузова началась выдача автоматов и снаряжения.
Все то же самое, с чем мы работали в учебке.
Кто-то, строя из себя бывалого воина, начал ворчать:
"Бля, и тут АК 12... Говорили на передке 74
дадут".
Бывалые воины в курсе, что "двенашка" говно, и реальные пацаны
воюют со старым добрым АК-74.
Через несколько дней, не сделав ни единого выстрела, накрытые
артой, часть из бывалых воинов будет по запчастям разбросана по
лесополкам, и ей Богу, не все ли равно, АК-12 или АК-74 был у них в
руках?
Мне, в частности, все равно.
Я не бывалый воин, мне что ни дай, результат будет все равно
одинаковый.
Поэтому я спокойно беру АК-12, штык-нож, бронежилет и каску, и
отхожу в сторону.
Не так я себе все это представлял.
Я думал нас привезут в располагу, разместят, накормят, утром
выдадут оружие и снарягу, затем, потихоньку начнут выводить на
задачи.
Нас же, вооружив и снарядив в чистом поле, грузят по тридцать
человек в другие грузовики и сухо уведомляют, что прямо сейчас мы
едем на передовую, на позиции.
Все немного подавлены таким стремительным развитием событий, но
делать нечего, едем.
В грузовике тесно и жарко. Сидим как селёдки в бочке, друг на
друге. ГУФСИНовский воронок вспоминается как такси
бизнес-класса.
Общественность ропщет.
Мат и проклятия в адрес Минобороны густо заволкаивают кузов. Мат
сыпется в адрес друг друга за отдавленные ноги, за случайные
прилёты локтем по лицу. На ухабах все подпрыгивают в воздух,
валятся друг на друга. И это при том, что все в броне, в красках, с
оружием в руках.
Едем долго.
По дороге КамАЗ ломается.
Передок уже близко, слышится канонада.
Всех выгружают, с вещами. В кучу сбрасываются вещи, мы рассыпаемся
по ближайшим кустам, прячемся от возможного появления дрона.
Водитель ковыряется с машиной, что-то чинит, грузимся обратно.
Я уже в кузове понимаю, что потерял штык-нож. В учебке его не было,
как крепить я не знаю, прицепил как-то криво к ремню и он сорвался
у меня в кустах.
Тронулись.
Снова едем, машина сворачивает с дороги в лесополку, команда на
выход.
Снова все вещи в одну кучу, снова рассредотачиваемся по кустам,
машина уходит, мы получаем команду собирать вещи небольшими
группами, не толпиться и рассредотачиваться по лесополосе.
Все, мы приехали в пункт своей временной дислокации.
Здесь мы начинаем потихоньку обживаться, окапываться. Но уже днём
приходит приказ перемещаться в другую лесополку.
Собираем вещи и тащимся в другое место, за километр отсюда. Все
разом тащить невозможно, часть вещей я оставляю на потом.
Возвращаюсь за ними и понимаю, что у меня уже украли спальник.
"Сука, крысы ебаные," - у меня нет других слов, потому что
ближайшие дни я буду спать на голой земле.
Товарищ с лагеря отдает мне свою гражданскую куртку (тут многие
тащат с зоны огромные баулы, набитые вещами. Все это будет утрачено
и выкинуто в ближайшие дни, но пока что пыхтят и тащат), на ней я и
буду спать сегодня вечером.
Окопались кое как, прошел день.
Стреляют вдалеке, по нашей лесополке прилетов нет. Беспокоит больше
танк, работающий неподалеку, боимся, что будет по нему ответка, а
достанется нам. Но Бог милует.
Между тем жрать нечего. Воды нет.
Сухпай привозят на второй день, по одному на три дня. Воды нет.
Неподалеку болотце зелёного цвета, берём воду оттуда, в сухпае есть
таблетки дезинфицирующие, спасаемся ими.
Командиры похохатывают: "Вот вам не похуй после лагерной баланды. У
вас желудки гвозди переварят".
У меня да, а кто-то дрищет с этой воды.
По ночам идёт артиллерийская перестрелка. Мы лежим, глядя в
звёздное небо, а над нами летают снаряды: русский туда, украинский
отсюда.
Мы размещены фактически прямо перед позициями нашей артиллерии.
Как блаженные, не понимая, что к чему, мы веселимся, шутим,
окапываемся. Ничего не страшно. Все воспринимается невсерьез.
Дичайшие вещи, от которых у меня сейчас волосы дыбом бы встали,
тогда воспринимались на должном, мол, так и надо.
Утром следующего дня до нас доносится трескотня стрелкового боя.
Где-то рядом. Стрекочут автоматы, потом пулемётная очередь.
Вот оно... Сразу же проходит лёгкое, беззаботное настроение.
Появляется тревога.
Предчувствие первого боя. Мысли о том, что он может стать и
последним.
Вечером объявляют боевую тревогу. Команда выдвигаться на
позиции.
Ну, вот и пришел этот час...
Сердце стучит, в горле пересохло, волнение дикое, тревога, ноги
ватные.
Собираюсь, одеваю броник, каску, хватаю автомат.
Гуртом, как стадо баранов, толпой, бредем по тропинке куда-то туда,
где трещат автоматы. Командиров нет, они где-то уже там, впереди.
Взводы и отделения перемешались.
Заходим в соседнюю лесополосу, рассасываемся по ней, все так же,
неорганизованно, без команд.
Враг где-то там, впереди.
Сейчас мы его атакуем и покажем чудеса храбрости и отваги.
Пусть мы ещё необстреляны, возьмём духом.
P.S. продолжение следует
источник: https://boevojlistok.ru/42231-daniil-tulenkov-na-peredke.html
|
|
</> |
Легендарная авария Mercedes CLR на гонке Ле-Ман 
Безалкогольные дни ЗОЖа 
Дамы с гитарами. Часть 18 
в русском языке - свободный порядок слов. 
Три вещи, которые нашим женщинам не прощает общество 
Городское затишье 
Будни Второй мировой, 17 июля 1944 года 
Художник так видит... 
Дворец Хатры, скорбь прогрессивного человечества и ЮНЕСКО, легкое чувство 
