Даниил Андреев "Я вестник другого дня"
catofoldmemory — 01.09.2023 Хватает писателей, о которых вроде бы все наслышаны, но, с другой стороны, читают их мало.Даниил Андреев благодаря "Розе Мира" широко известен как один из величайших русских мистиков прошлого века, сторонники много делают для издания его книг и работ о нём. Но это отпугивает обычных читателей, либо справедливо полагающих, что к мистическим сочинениям нужно подходить с большой разборчивостью, либо вообще принципиально не читающих мистическую литературу как дурацкую хрень. Так что Андреев - писатель и поэт - оказывается без должного внимания.
"Розу Мира" в свое время не осилил, хотя и оставил в библиотеке. Интересно, но не нашлось сил и времени погрузиться надолго в сложную мифологическую систему книги, да еще при обилии самобытных авторских терминов. Понятно, что в советские годы о многом Андреев не мог писать прямо, что заставляло укрывать мысли за «птичьим» языком и в рукописных заметках для себя. И даже это не спасло - свою чашу мучений и горестей от советской власти писатель испил с лихвой. Какой талант и какой огонь мысли горели в этом человеке, что и в остатках его творчества (слишком много было уничтожено или искажено) видно величие разума и духа!
Даниил Андреев как поэт открылся мне случайно - купил книгу о Храме Христа - Спасителя, а там приведено его стихотворение.
«Когда ковчегом старинной веры
Сиял над столицею Храм Христа,
Весна у стен его, в тихих скверах,
Была мечтательна и чиста.
Привычкой радостною влекомый,
Обычай отроческий храня,
К узорным клумбам, скамье знакомой
Я приходил на исходе дня.
В кустах жасмина звенели птицы,
Чертя полет к золотым крестам,
И жизни следующую страницу
Я перелистывал тихо там.
Я полюбил этот час крылатый,
Открытый солнечному стиху,
И мудрость тихую белых статуй
Над гордым цоколем, наверху».
Уже после такого начала стихотворения стало ясно, что книги Андреева надо срочно докупать и читать. В итоге удалось обрести двухтомник, выпущенный к столетию со дня его рождения, – и там весь второй том стихи - «Русские боги», «Железная Мистерия» и многое другое.
Это нечто особенное. Поэтический и пророческий дар сплелись с изумительной отстранённостью живущего в кровавую эпоху человека, смогшего подняться выше личных тревог и бед, отрешиться от суеты и увидеть грандиозную космическую картину происходящего.
Понятно, за что таких людей коммунисты выискивали, сажали и убивали.
Потрясающее стихотворение «Третий уицраор». Уицраор в мифологии Андреева – это демон державной государственности, для России эпоха СССР – это господство третьего в русской истории уицраора. Однако по стихотворению видно, что такая мифология – лишь прикрытие для описания Андреевым советской власти – она порожденный Адом упырь, высасывающий досуха страну, никакой не дух государственности. И враг ее – не другие демоны государств, а изгоняемое упырем христианство и Свет Небесного мира.
«То было давно.
Все шире и шире
Протест миллионов гремел в мозгу…
С подполий царских, из шахт Сибири,
Кандальной дорогою через пургу
Он стал выходить — небывалый в мире,
Не виданный никогда и никем,
И каждый шаг был тяжел, как гиря,
Но немощна плоть
из цифр
и схем.
Как будто
неутоляемым голодом
Родимый ад его истомил,
Чтобы у всех, кто горяч и молод,
Он выпил теперь избыток сил.
Нездешней сыростью, склепным холодом
Веяло на пути упыря,
Пока замыкались чугунным болтом
Казармы,
тюрьмы,
трудлагеря.
Как будто мышиные крылья ластились,
Уже припадая к истокам рек,
И не был над этим пришельцем властен
Ни гений, ни ангел, ни человек.
Как чаши, до края верой народной
Наполненные в невозвратный век,
Души церквей
от земли бесплодной,
Звуча, возносились
на Отчий брег.
Ни выстрелов, ни жалоб не слушая,
Бетонным объятием сжав страну,
Он чаровал и всасывал души
В воронку плоти, — в ничто, — ко дну.
На все города, на все деревни
Он опускал свою пелену,
И жили
его бегущие ремни
Своею жизнью,
подобной сну.
Кто в них мелькал, как морды нездешние?
Кто изживал себя в их возне,
Мукой людской свою похоть теша
И не угадываемый даже во сне?
Заводы гудели. Тощие плеши
Распластывались на полях и в лесу,
И в древних устоях
буравил бреши
Таран незримый,
стуча на весу.
И стало еще холодней и горестней
От одиночества на этой земле,
И только порой вечерние зори
Грозили бесшумно в притихшей мгле:
Как будто
в воспламененном просторе
Блистание нечеловеческих риз…
Как будто
расплавленный меч над морем:
Острием вверх —
и острием вниз».
Уже арестованный и обвиняемый в терроризме (за роман и стихи) Андреев написал о себе дивное:
«Другие твердят о сегодняшнем дне.
Пусть! Пусть!
У каждого тлеет - там, в глубине -
Таинственнейшая грусть.
Про всенародное наше Вчера,
Про древность я говорю;
Про вечность; про эти вот вечера,
Про эту зарю;
Про вызревающее в борозде,
Взрыхленной плугом эпох,
Семя, подобное тихой звезде,
Но солнечное, как бог.
Не заговорщик я, не бандит, -
Я вестник другого дня.
А тех, кто сегодняшнему кадит -
Достаточно без меня».
Лучше самого Андреева и не скажешь о нем.
|
</> |