Да здравствует дружба народов.

   

 

     А что Федор Михайлович про слезинку ребенка говорил, помните ? Ну вот то-то. Так я что предлагаю-то? Тут надо  дружбу народов крепить, и какой-то шаг надо бы сделать срочно, нет сомнений ? Ну вот, я тут Данила Аркадьевича Корецкого перечитывал, под катом - его избранные места из некоторых произведений. Вы только не пугайтесь, там борода длинная развернется. Это я убрал еще некоторые места, и оставил цитаты только по национальному вопросу, а то  живой журнал сказал,  что пост , мол, слишком длинный.   
     И Рамзану Ахмадовичу доложить ( а докладывать придется)  - нашли виноватого, он всю ненависть и разжег. А избранные произведения признать экстремистскими - и снять с продажи, как  58-й том энциклопедии. И заодно ФСБ новый закон опробует - предостережение Данилу Аркадьевичу выпишет. И все довольны будут - своевременные и адекватные меры приняты.  
 
В интересное время, живем, однако.

   

АНТИКИЛЛЕР.

  "Томке три «зверя» проходу не давали: подстерегут – и  тащат к себе в хату, кричи не кричи... А потом Амбал с Башкой, Ржавым и с ним,  Рындой, так палками отмудохали этих черных, что они вообще из города пропали."

 "Приходилось беспокоиться и о своих собственных границах, потому что единственным наглядным следствием самостоятельности  
 соседей стали набеги с их территории вооруженных банд, плотные потоки оружия, боеприпасов и наркотиков да постоянные угрозы захлестнуть волной террора бывшую  метрополию."  
 
"Группа кавказцев из мигрантов там свою штаб-квартиру устроила. Тусуются с открытия до полуночи, дела свои решают, в нарды играют,  проституток трахают... Короче, что хотят, то и делают. Посторонних не пускают,  нескольким набили морды, теперь сами не идут. Весь тротуар машинами заставили –  не пройдешь. Гаишники только руками разводят – мол, ничего сделать не можем...  

  "Лис со всеми усиленную профилактическую работу провел,потом на сникших «зверей» наручники накинули и отвезли в отдел. Когда стали из  бара выходить – вах-вах! – кто-то кирпичом стекла перебил машинам, что на  тротуаре стояли, да скаты ножами порезал. Это куда действенней гаишных  штрафов!"  
 
                                                                      
                                                                                                                                     АНТИКИЛЛЕР-3
" Поэтому кавказцы сразу избрали дипломатический тон.
 – Давай разберемся по справедливости, брат! – начал тот, что постарше. –  
Знаешь, сколько покраска стоит?
 – Ну, какой я тебе брат, чмо? Моя мать придурков не рожала, – с вежливой улыбкой сказал   Лис. – А разберусь я с вами по полной программе, не сомневайтесь…" 

"В строгие советские времена, когда за порядком следило не только государство, но и криминальный мир, здесь традиционно «работали»  угонщики машин из Грузии, карманники из Абхазии, «цеховики» из Армении и  Азербайджана. Северный Кавказ, с его вековечными традициями угона скота,  похищения людей и кровной мести, регулярно исторгал из горных ущелий  
 разбойников, налетчиков и убийц.Потом, когда все перемешалось, и наступил хаос, ка ждый стал делать, что хочет. Тем более что российские города захлестнули мутные волны миграции, в которых, как известно, хорошо ловить золотых и серебряных рыбок. Беженцы из Узбекистана расселялись по сельской глубинке, таджики и узбеки в поисках заработка штурмовали Москву, кто-то, спасаясь от кровников, бежал из Чечни в Тиходонск, кто-то ехал сюда из Дагестана торговать и приобщаться к «красивой» жизни… У «гостей» были разныецели, но многое их объединяло. Как правило, они плевать хотели на местные порядки и не собирались вживаться в местную жизнь. Они говорили на своем языке, жили по своим законам, а все, что вокруг, воспринимали как чуждое и чужое. И людей, на чью землю они прибыли, многие считали баранами, готовыми к стрижке или убою…"
 

 

"Утверждения о том, что преступник не имеет национальности, и о том, что национальный признак нельзя класть в основу
 обозначения криминальной «окраски», неверны. Или, по крайней мере, не совсем  верны."

"Представители же интернационального разноплеменья бывшего СССР твердо придерживаются национально-кланового принципа, поэтому в Москве успешно действуют азербайджанская, армянская, узбекская, чеченская организации, отвечающие всем признакам мафии."

 
"Ровно в тринадцать тридцать начали съезжаться гости:
 Арсен Битый Нос, Муса Старший – хранитель общака, Магомед Большой – хозяин останкинской команды, Хозе – старший автомобильной бригады, Хуссейн Лысый –  руководитель центральной группировки. Али Шерипов привел двух земляков – только  
 прибыли из Грозного, хотят заняться делом в столице, тут места много и денег много, пусть посмотрят, как русаков затравливают...  
  Представление должно начаться через полчаса, а пока выпили водочки под холодную осетрину, да Ильяс рассказал – что к чему, все уже заранее  начали улыбаться.  
 – Молодец, хорошо придумал!  
 – Пусть знаютнаших!  
 – Вайнах русака всегда перехитрит!  
 Выпили еще, потом еще... Коран, правда, запрещает пить вино, но насчет водки в нем ничего не   сказано, значит, и греха нет."

"– Еще успеем выпить, – сказал Хозе, и Али,как самый младший за столом, наполнил рюмки. Приезжие в приподнятом возбуждении
 потирали ладони: в Москве их встретили хорошо, а ребята такие дела прокручивают – сразу видно: они здесь хозяева! Значит, помогут своим на ноги встать..."

"– Я сегодня же уезжаю, – нервно произнес
 один из приезжих. – Если в Москве так наших шлепают, лучше в республике останусь."
 

"А чеченцы известны особой щепетильностью в этом вопросе.
 Потому что закон гор гласит: кровь любого из членов рода искупается только кровью рода обидчика."

 
"Наверняка те семь выстрелов в зале суда сыграли свою
роль, когда Магомет утверждался в роли главы всего чеченского криминалитета
Москвы."

"Русаки, армяшки и другие иноверцы постепенновыдавливаются из республики, дома и квартиры освобождаются. А особо упрямых  
 можно поторопить... В этом добротном кирпичном доме жил с семьей русак, который видел, как он затащил ту девчонку в лесополосу. Главный свидетель на суде.  Надеялся, дурак, на свою Россию, на свой закон, думал: Чушкарь так и сдохнет за  
колючей проволокой! А здесь не Россия, здесь Чечня и законы свои..."

  "Русак вытаращил глаза, увидев вооруженный отряд, жена подняла крик, дети забегали – сыну лет десять, дочери двенадцать, как той, в  лесополосе... Каждый выбирал на свой вкус. Бабу привязали к широкой кровати,  девчонку разложили на столе, пацана – прямо на полу... Хозяину дали по башке  прикладом и тоже использовали, но в основном на девчонку с бабой налетали.  
 Ребята оголодали, по четыре-пять раз заходили... Девчонка не выдержала,окочурилась, у бабы тоже кровь пошла, пришлось придушить. Пацана увезли  куда-то, а главному свидетелю Волк самолично голову отрезал, вон пятно осталось  
в коридоре..."

 "– А как ты в Москву поедешь? – вмешался в разговор Хасан – высокий, наголо бритый мужик лет сорока.

 – На поезде.
 – И не ловят?
 – А чего меня
ловить?
 – Ну,дураки! – изумился Хасан. – Если бы наших из Москвы выгоняли,  квартиры отбирали, машины, разве мы бы к себе их пускали?!  
 – То мы, а то они, – наставительно сказал Али. – Мы правоверные, а они кто? Ладно,  пошли!"

  "В суверенной Республике Ичкерия грабежи, разбои и другие криминальные действия являлись основным способом добывания средств к  существованию. Потому что болтовня о суверенности и независимости – одно, а  экономическое обеспечение этой самой независимости – совсем другое. Если под  лозунгом «Чечня для чеченцев» выгнать из республики русских – основных  
 специалистов нефтяной, да и всей местной промышленности, то ничего удивительного в том, что заводы и фабрики остановятся. Если обвешаться оружием,  целый день митинговать на площадях и пить дармовую водку, то никакой  прибавочной стоимости не появится и уровень жизни населения изменится однозначно  в одну, ясно какую, сторону."  
 
"Конечно, хорошо, избавившись от контроля Центра,
 воровать и продавать за кордон нефтепродукты, открывая валютные счета в западных банках. Хорошо совершенно безнаказанно печатать на цветных ксероксах фальшивые деньги и сбывать их в ненавистной России. Очень прибыльно выкачивать
 из российских же банков триллионы рублей по поддельным платежным документам. Выгодно стаскивать в независимую Ичкерию украденные опять же в России автомобили, золото, цветные металлы, меха, драгоценности, аудио– и видеоаппаратуру. Но такой преступный бизнес обогащает лишь тонкий слой населения."

"В самой Чечне все это криминалом не считается.
 Низкорослый президент объявил: народ не может совершать преступлений. Значит, если целое село грабит поезд, это уже не грабеж. Поэтому каждая боегруппа, отправляясь «на дело», зовет жителей ближайшего села. Всем хватит! Хотя и
 по-разному: гвардейцы увозят добычу на «КамАЗах», а местные – на тележках. Зато все довольны!"

"– Ограблено двести восемьдесят пассажирских и
 восемьсот пятьдесят два товарных поезда. Ущерб – четыреста миллиардов. Сорок человек убито, восемьдесят ранено, изнасилованы сто шестьдесят женщин,  восемнадцать мужчин и пять мальчиков.  
 – Я против того, чтобы предавать это гласности! – вскинулся благообразный человек с постным  лицом, которое несколько оживляли очки в тонкой золоченой оправе. – Нам ни  к чему разжигать национализм, обобщая отдельные факты!  
 – Газетчики итак не пишут, – сказал Степашкин. – Наш пресс-центр неоднократно   давал им все материалы – ни слова. По нашим данным, они на откупе у Тепкоева и его людей.  
 – Никакие ваши «данные» не могут служить основанием для подобных заявлений, – снова искренне возмутился благообразный – председатель думского комитета по национальной политике. – Только приговор суда может быть принят во внимание. Есть такой приговор? Хоть один?  
 Коржов, сдерживая улыбку, рассматривал темпераментного думца. Свободное время тот частенько проводил в обществе Мусы-старшего. Хотя если указать ему на это, столь же искренне возмутится: мол, с кем хочу, с тем дружу, а вы, сволочи, следите за
депутатами!"

"Дунда впился жадным похотливым взглядом.

 — Хорошая сука!
Вот ее я бы привязал к дереву!
 — Зачем к дереву? — снисходительно усмехнулся Волк. — Привык коз к дереву вязать… К кровати привяжем!
 — А когда? — встрепенулся Дунда. Подначку насчет коз он оставил без внимания, значит, окончательно принял старшинство Волка.  
"Действительно, дело предельно простое. У них револьвер, убойная железяка с острыми шипами, а главное — большая практика
 добиваться того, чего хотят. Ведь если человека сильно ударить, он согласится на что угодно. Иногда достаточно и просто пригрозить… А если надо, можно и отправить неверного в его христианский рай. Эти сытые трусливые москвичи не
 способны противостоять силе и оружию. Они сделаны из другого теста. Они не привыкли к опасности и не приучены рисковать. В их домах только телевизоры и пылесосы… Другое дело в родной республике, где новорожденному мальчику отец кладет нож под подушку. Нож становится первой игрушкой, а к двадцати годам у любого мужчины были запрятаны в надежном месте винтовка или пистолет. Сейчас и прятать не надо — в каждом доме есть и автоматы, и пулеметы, и гранаты. Да куча родственников вокруг — дед, отец, братья, дяди… Попробуй, сунься!
 Ощущение силы и превосходства над неверными распирало Дунду, когда он с силой распахнул дверь подъезда."
 

"Лейтенант раскрыл паспорт, посмотрел справку. Вполне легальный чеченец. Хотя рожа бандитская, но за рожу привлекать к
ответственности нельзя."

"Короткий крик ужаса вырвался у Наташи: вместо Виталия в квартиру ворвался чеченец, чье лицо преследовало в ночных кошмарах. Следом ввинтился его соплеменник, с откровенно дегенеративной физиономией и застывшей похотливой улыбкой. "

"— Какие мальчишки! Эти… Черные. Грузины или армяне… Что хотят, то и творят! Распустили народ…"

"Хамид никогда не вглядывался в серую уличную массу, фокусируя взгляд только на старших, равных и самках, остальные двуногие
 животные были ему неинтересны и не заслуживали внимания. Он отличался от них тем, что умел убивать, и эта способность возносила на недосягаемую высоту, остальные безошибочно распознавали ее и, отводя глаза, безмолвно признавали его
превосходство."

"— Будь на телефоне, тебе позвонят об условиях, — вытолкнул Битый Нос вязкие слова — пятую часть от того, что
 должен был сказать. Но все остальное в сложившейся ситуации прозвучало бы просто глупо.

 — Я раньше позвоню, — с нескрываемой угрозой сказал генерал. — Может быть, сразу в дверь. Нашли, козоебы, с кем связываться!"
 
"И чеченский народ не отмежевался от столь чудовищного преступления. Так же, как не отмежевался он от тех бандитов, которые ведут жестокое вооруженное сопротивление российской власти, приступившей к восстановлению конституционного порядка на территории Чеченской республики, превратившейся за последние годы в криминальноанархическое образование, живущее
 по законам уголовного мира. Убийства, террористические акты, нападения на поезда, массовое фальшивомонетничество и другие экономические преступления, варварские налеты на родильные дома, захваты заложников, калечащие пленных
 пытки, торговля людьми и другие изуверские действия, грубо попирающие не только международные и внутренние законы, но и общечеловеческую мораль, стали нормой жизни в этой так называемой республике."

"Смуглые представители чеченского народа, не стесняющиеся сами себе требовать свободу и не опасающиеся упрекать Россию в
 ущемлении прав человека, геноциде, нарушении международных норм и европейских стандартов. Когда интернациональный грузин Иосиф Джугашвили одним махом выселил их предков с родных земель, никто не осмелился даже пикнуть в знак протеста, не
 говоря уже о том, чтобы поставить под сомнение соблюдение самой демократической в мире сталинской Конституции. А сейчас толстощекий усатый молодец безбоязненно держит транспарант: "Позор нарушителям хельсинкских соглашений! Свободу
 Чечне! ", и не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять — под свободой и соблюдением он понимает свое право, не работая, жить в столице имперской России, широкомасштабно грабить москвичей и иногородних, раскатывать на
 «Мерседесе», шиковать в ресторанах и казино, трахать российских женщин, калечить и убивать мужчин и оставаться совершенно безнаказанным."

"Это была уже не российская земля — чужая и враждебная земля «духов», «басмачей», «моджахедов», «чехов», «Чичиков»."

"Битый Нос опустил голову.
 — Зря Магомет не послушал меня. Не надо было с тобой связываться. Ты настоящий дьявол.
 — Нет. Просто я играю по вашим правилам. А вам не нравится такая игра."
 

"Внезапно к столику подошёл небритый кавказец лет тридцати, он был сильно пьян и заметно покачивался. Начав что-то говорить
 Оксане и не сумев перекричать оркестр, он схватил девушку за руку и стал  поднимать со стула.

 — Эй, эй, ты
чего! — Кудасов вскочил и оттолкнул наглеца.
 Тот отлетел в сторону
и с трудом удержался на ногах. Музыка смолкла.
 — Ты кого толкаешь?! — ощерился кавказец, обнажая золотые зубы. — Пойдём выйдем!
 — Сам выходи!
Спать иди! — зло сказал Кудасов, внимательно следя за руками противника.
 — Ну ладно, раз  так — жалеть будешь! — процедил золотозубый и неверной походкой вернулся кземлякам. Те недобро уставились на офицеров. Их было человек десять. "
 
"— Дайте мине эту суку! — золотозубый поднялся на ноги, в руке у него что-то блестело. "

"Один из хмурых парней подошёл к Степану Григорьевичу.
 — Может, поставить черножопых на перья? Они совсем обнаглели!"

"Иса Хархоев жил в Тиходонске вполне легально: он имел прописку, квартиру и бизнес. Торговля нефтепродуктами — престижный бизнес: вполне легальный и приносящий хороший доход. ……
.......

 Правда, иногда
 какая-нибудь заправка затевалась отказываться от хархоевского топлива: не устраивало качество, да и цена казалась завышенной. Для борьбы с такой болезнью была отработана эффективная схема: младший брат Муса брал с собой МагомедаТепкоева, того самого, чей дядя когда-то «держал» всю Москву, Магомед брал АбуХамзатова с двумя друзьями. Дружной компанией на двух-трёх машинах они приезжали к отступнику, это сразу производило впечатление и настраивало на нужный лад. Ребята начинали ходить по территории, заглядывать во все помещения, бить кассовые аппараты, разливать бензин. Для завязки разговора Абу железной
 трубой перебивал хозяину или тому, кто подвернётся, ногу или руку. Магомед показывал гранату и спрашивал, хочет ли негодяй, чтобы его заправку подняли на воздух, вместе с ним и его родственниками. Ни одного случая, чтобы кто-то этого
 захотел, не было. Тогда на отступника налагался приличный штраф и сотрудничество продолжалось."

"В другой раз выскочил спецназ в масках, Мусе выбили зубы, Магомеду автоматом сломали ребра, остальных отпинали ногами до потери сознания и в наручниках отвезли в тюрьму. Выкупать их пришлось долго и трудно, обошлось это очень дорого. Пришлось привлекать правозащитников, организовывать статьи про геноцид чеченского народа, что потребовало дополнительных расходов.
Наконец, дело удалось замять."

"Но думал, раз русские не могут открывать в Чечне свой бизнес, а чеченцы могут зарабатывать в России большие деньги да использовать эти деньги для войны с Россией, то, значит, чеченцы сильнее и могут делать там что хотят. О том, что Чечня и есть часть России, Али Хархоев даже и не подозревал."

"Он был уверен, что чеченцы обращаются с ним так, потому что он им не настоящий земляк. Он думал, что если бы начальником станции был чеченец, то его бы они не избивали так жестоко. Но он ошибался. Национальность тут никакой роли не играла. Если бы о прохождении литерного поезда знал чеченец и этот чеченец попытался исполнить свой служебный долг, то
 он точно так же лежал окровавленный на потёртом полу давно не ремонтированного кабинета."

"— Ещё что сказали? — Галинбаев надел цепочку с пулей на шею. Это был талисман. Цепочка — с первой операции, когда они
 грабили поезд Москва-Баку. Он отобрал её у проводницы, которую они увели с собой в горы и насиловали целый месяц, пока она не вскрыла себе вены."

"Но Османов родился аварцем, поэтому он не был беззащитным и не ожидал смерти с обречённой покорностью ягнёнка. Он стал за дверь, сжимая в потном кулаке кустарную самоделку — крепкий складной нож со стопором клинка. Раньше, когда обзавестись автоматом или пистолетом было невозможно, такие ножи носили все уважающие себя кавказские мужчины."
 

"Да, это плохо, когда ты ранен и попал в руки врага, когда тебя допрашивают и угрожают. Гораздо лучше, когда ты допрашиваешь и
 угрожаешь! Когда он, Исрапил, избивал Османова и хотел отрезать ему голову, это было правильно и справедливо. А когда этот козий помёт ранил его ножом в ногу, сломал руку и избил — это неправильно и несправедливо…

 — Может, с тобой
по-плохому поговорить?!
 Да чем он пугает, этот кафир?! Ну даст по морде, ну отвезут в суд, ну посадят на десять лет… Этим разве пугают? Вот Лечи может с него заживо шкуру содрать и заставить жрать свои внутренности! И он, Исрапил, если случится справедливость и этот блондин
попадётся к нему в руки, он порежет его на мелкие куски! "