Цитаты
babs71 — 30.04.2021
Почти хрестоматийными стали слова Александра III о директоре
Департамента полиции П. Н. Дурново, приказавшем выкрасть переписку
своей любовницы с бразильским послом из кабинета последнего. Узнав
об этом, царь написал: «Убрать эту свинью в 24 часа». После столь
решительной резолюции государя Дурново был действительно уволен с
должности главного полицейского и назначен сенатором.
Есть много свидетельств тому, что Александр III весьма
добросовестно читал поступавшие на его имя бумаги. Так, С. Н.
Дурново, брат министра внутренних дел и председателя Комитета
министров, рассказывал, что «на бумаге Синода с благословением на
предстоящее императору путешествие он положил резолюцию: „Не
нуждаюсь“. Святые отцы решили, что государь подмахнул это слово
ошибочно взамен другой бумаги и через Победоносцева подложили новую
бумагу, переписав первую. Ждали появления ее… уже с известным
интересом. С ужасом читают новую резолюцию: „Сказал: не нуждаюсь“.
Все взволновались. Тем временем император уехал в Данию. По
возвращении оттуда принимал с докладом Победоносцева. Тот с большой
осторожность приступает к выяснению этого вопроса, намекая на горе
членов Синода, вызвавших неблаговоление монарха. „А вы, Константин
Петрович, читали эту синодскую бумагу?“ – спросил император. „Как
же, Ваше Величество“. – „Ну я вижу, вы ее или плохо, или совсем не
читали. Вот там вместо архипастырского благословения было написано
„архитектурное благословение“. Я и написал, что не нуждаюсь“»
Однажды военный министр П. С. Ванновский представил Александру
III доклад о необходимости повышения государственных расходов для
поднятия «хозяйственного и умственного уровня населения». По мнению
Ванновского, это должно было способствовать повышению
боеспособности армии. Этот доклад был одобрен царем. Министр
финансов И. А. Вышнеградский был возмущен вторжением в сферу
прерогатив своего ведомства и представил собственный доклад, в
котором доказывалась потребность в строгой экономии ввиду
«затруднительного состояния государственного казначейства». И этот
доклад также был одобрен. В скором времени Ванновский посетил
Вышнеградского, рассказал ему о своей беседе с императором и
отметил, что «он имел счастье удостоиться Высочайшего одобрения». В
ответ на это Вышнеградский достал из стола свой доклад, «заявил,
что он также „имел счастье…“ и что его „счастье“, как более
позднее, поглощает „более раннее счастье“ Ванновского».
Порядок обсуждения законопроектов в Государственном совете
определял рамки работы ведомств, которым волей-неволей приходилось
приноравливаться к требованиям высшего законосовещательного
учреждения. Подготовленные ими проекты – по крайней мере, с
формально правовой и литературной точки зрения – должны были
соответствовать высоким стандартам Государственной канцелярии. Не
случайно министр земледелия А. С. Ермолов (1894–1905) взял в
качестве своего товарища (заместителя) статс-секретаря Департамента
законов Государственного совета Ю. А. Икскуля фон Гильденбандта –
как человека, хорошо разбиравшегося в деле составления и
редактирования законов. И это при том, что Икскуль имел весьма
приблизительное представление о сельском хозяйстве и сам говорил,
что «картофель-то он видал только в кушанье».
Сотрудники Государственного совета были востребованы во всех
ведомствах. Трудоустраивая их в своем министерстве, его
руководитель, с одной стороны, получал квалифицированного
помощника, с другой – обескровливал «звездную палату», лишая ее
возможности предметно критиковать вносившиеся законопроекты. Не
случайно С. Ю. Витте переманил товарища государственного секретаря
В. Н. Коковцова в свое ведомство на должность товарища министра
финансов. Работая в Государственной канцелярии, Коковцов, хорошо
зная финансовые вопросы, помогал оппозиции Витте в Государственном
совете – и советами, и материалами. Теперь оппоненты всемогущего
министра оказались беспомощными.
Недовольство сложившимся порядком высказывал и К. П.
Победоносцев. В феврале 1904 г. он приводил пример Японии, где был
свой «совет стариков» (имелся в виду совет генро). В России слушали
лишь советы «уличных негодяев»: Безобразова, Абазы и др. Иными
словами, и обер-прокурор Св. Синода приводил России в качестве
примера конституционные порядки восточного соседа.
Еще в 1850-е гг. канцлер К. В. Нессельроде выражал недоумение, что
журнал заседания Комитета финансов не соответствовал тому, что было
в действительности сказано. Составлявший его М. Х. Рейтерн
парировал: «Но, граф, если бы я ограничивался только тем, что
говорилось, то размер журнала не превзошел бы полстраницы».
Примерно в то же самое время государственный секретарь Н. И. Бахтин
объяснял одному из членов Государственного совета, почему в журнале
его мнение было изложено недостаточно точно: «Должность
государственного секретаря, Ваше превосходительство, весьма
трудная, вот видите, нужно, чтобы было изложено в журнале все, что
было говорено, и чтоб было умно». Еще более ехидное замечание
позволил себе государственный секретарь Е. А. Перетц: при
ознакомлении с «отчетами и мотивированными мнениями
[Государственного совета]… можно предположить, что в Совете сидят
чуть ли не Солоны; при публичности заседаний иллюзия совершенно
исчезает».
К. Соловьев. "Хозяин земли русской? Самодержавие и бюрократия в
эпоху модерна"