БРОСОК ОБОРОТНЯ. ДОГОВОРНАЯ ВОЙНА

roman_zapolskiy — 12.02.2021

В армии императорской России среди генералитета действовал принцип старшинства. Путем достаточно простого подсчета выслуги лет российский генерал занимал строго определеную позицию в списке всех других наличных генералов. Система эта была нужна вовсе не для того, что бы тешить самолюбие военачальника. Представим себе ситуацию: две дивизии маневрируют, каждая под командованием своего генерала. В неком пункте «А» они соединяются и далее должны маневрировать вместе. Кому командовать этим вновь возникшим единым военным организмом? Этот вопрос решается чисто автоматически, практически мгновенно, согласно рейтингу генерала по старшинству. Старший из генералов немедленно приступает к командованию, безо всяких дальнейших разбирательств и запросов. В бою, который мог начаться в любой момент, любые проволочки с определением единоначалия могли закончится катастрофой.

Зачем я вам это рассказываю? Затем, что преимущество в старшинстве между Барклаем де Толли и Багратионом имел Багратион. Никакие регалии Барклая, ни тот факт, что он был министром обороны и любимцем царя, не могли повлиять на этот совершенно неоспоримый в военной среде факт: по прибытию Багратиона в Первую западную армию Барклай должен был стать во фрунт, отрапортовать и запросить дальнейших указаний. Всё.

Вот, например:

«21 июля (2 августа) 1812 г. 1-я и 2-я Западные армии соединились в Смоленске и сразу встал вопрос о том, кто будет командовать соединенными армиями. По тогдашней практике, общее командование принимал генерал, имевший над всеми старшинство в чине. Как видно из прилагаемого списка[Приложение], М.Б.Барклай де Толли и П.И.Багратион были произведены в чин генерала от инфантерии в один день (20.03.1809), только Багратион был расположен в приказе выше и следовательно имел старшинство в чине перед Барклаем. Исходя из этого Багратион должен был принять общее командование. Однако, в армиях кроме них находились и другие генералы, имевшие над Барклаем и Багратионом преимущество в чине (например, Л.Л.Беннигсен и А.Вюртембергский, кроме того в армии был брат царя Константин Павлович). До соединения 1-й и 2-й Западных армий такое старшинство в чине не играло особой роли, т.к. согласно §14 «Учреждения…» «все воинские чиновники, и самые члены Императорской фамилии, прибыв в армию, вступают в непосредственное и полное начальство Главнокомандующего». После же соединения армий это положение «Учреждения…» имело силу только в пределах каждой конкретной армии, но не распространялось на лиц, находящихся при армиях без определенных должностей, поэтому сразу же начались интриги по поводу общего командования. П.И.Багратион, не смотря на то, что он мог требовать подчинения себе младшего по чину, видимо осознав ситуацию, предоставил общее командование над соединенными армиями М.Б.Барклаю де Толли, как Военному министру. Это была лишь добрая воля Багратиона и он в любой момент мог отказаться выполнять приказы Барклая».

«К вопросу о едином главнокомандующем русской армией в 1812 году» Подмазо Александр Александрович

Если мы попытаемся реконструировать характер и морально-волевые качества Петра Ивановича Багратиона, нас достаточно вспомнить, что у Суворова Багратион ходил в авангарде, а у Кутузова в арьегарде. Поясню: Александр Васильевич принципиально не признавал ни рекогносцировок, ни разведки. Единственным способом ведения разведки он признавал разведку боем. В Италии авангардом Суворова командовал Багратион, и по вышеупомянутым причинам это была служба штрафника: неприятельские укрепления, огневые точки, заслоны и засады Багратион выявлял атакой на них.

Не менее опасной была служба в арьегарде у Кутузова. Как Суворов был мастером атаки, так и Кутузов был гением отступления. После разгрома генерала Макка под Ульмом, Кутузову нужно было увести русские войска от разгрома. Понимая, что кем-то придется пожертвовать, причем пожертвовать со стопроцентной вероятностью, Михаил Иванович оставил прикрывать отход Багратиона. О том, каким именно образом Багратион избежал неминуемой гибели, мы поговорим чуть позже. Но то, что Петр Иванович тогда спокойно и хладнокровно прошел по краю, многое о нем говорит.

Отношение к Барклаю де Толли и избранному им способу ведения войны тоже хорошо известны. Решительное, безоговорочное и абсолютное неприятие, так я бы их охарактеризовал. Багратион в своих знаменитых письмах не щадит министра и не выбирает выражений. Естественно, помимо критики, Багратион высказывает и собственный план действий против Наполеона. Он заключается в том, что бы незамедлительно дать Наполеону генеральное сражение.

То есть мы имеем три достаточно достоверно установленных обстоятельства: Багратион был по отношению к Барклаю де Толли старшим воинским начальником и при слиянии двух западных армий был обязан немедленно принять командование над обеими. Багратион был решителен, хладнокровен в бою, лично и как командир смел, готов принять на себя любую ответственность. Багратион не терпел Барклая и его образ ведения войны, имел собственный план, в котором был стопроцентно уверен.

Почему же он подчинился Барклаю при соединении двух армий? Считается, что Багратион «согласился подчиниться Барклаю, как военному министру». А что это значит, собственно говоря? Что Барклай наступил на горло своим убеждениям, пошел против самых основ своего видения страшной войны, решил принести судьбы Родины и династии лишь потому, что Барклай был военным министром. Я бы скорее поверил в то, что Багратион посадил бы Барклая под арест или отправил под конвоем в Петербург.

Более того, при Барклае состояла ещё и императорская Главная квартира. Л. Л. Беннигсен, Армфельд, герцог Вюртембергский, принц Ольденбургский и другие приближенные к царю лица группировались вокруг великого князя Константина, который в лицо называл Барклая‑де‑Толли изменником. Даже флигель‑адъютанты Александра I – Любомирский, Потоцкий, Браницкий и другие, не стесняясь, вслух осуждали каждый шаг главнокомандующего. Недоброжелательно относился к Барклаю‑де‑Толли и начальник его штаба Ермолов.

И вот, в обстановке всеобщего осуждения командующим, в армию прибывает старший по отношению к Барклаю генерал. Повторюсь, он был обязан сразу, без разговоров, принять командование. Тем не менее, Барклай сохраняет свою неограниченную власть над «основной» Первой западной, и осуществляет в непонятном качестве командование Второй западной армиями. Это произошло в результате некой «договоренности», и мы понимаем, что последующие события под Смоленском, события страшные и героические одновременно, тоже были предметом и следствием этой договоренности. «Договорная война» в окрестностях Смоленска, её странные маневры, противоречивые приказы, бессмысленные марши — всё это было предрешено в день 21 июля 1812 года по старому стилю, когда Багратион договорился о чём-то с Барклаем.

На каких условиях и по каким причинам два генерала договорились о таком странном и противоречащим уставам распределении их полномочий? Для этого нам придется вновь вернуться к соотношению партий (тогда они назывались кликами) и общественных сил при петербургском дворе.

Тема эта заслуживает отдельного исследования и отдельного разговора, так что продолжение следует...

Сохранено