Большие и большие

Когда мы рождаемся, самый необходимый человек для нас - мама. И очень трудно понять и отследить момент, когда малыш перестает быть малышом, когда надо позволить ему сначала отдалиться, а потом и совсем оторваться. У зверей - все проще. Едва малыш научился самостоятельно добывать себе пищу - гуляй, Вася, ты самостоятельный тигренок. У человека - все иначе, и маме зачастую просто удобнее считать своего ребенка маленьким. Потому то так ей, маме, спокойнее.
Да, мы нждаемся в телесном контакте и прижимаемся - да, всем телом. Но в какой-то момент малыш перестает приживматься - а мама по инерции продолжает прижимать, потому что ей опять же так спокойнее.
Сбитые коленки. Попавший в глаз песок. Все к ней, к маме. И у мамы не всегда ьхватает мужества сказать - справляйся сам, ты уже большой. Но когда хватает - о, чудо! - научившись самостоятельно справляться с проблемами, ты видишь, что мир не так уж враждебен и что тебе вовсе не нужен человек, готоый бросаться на помощь по первому же испуганному писку.
Маме, конечно, очень заманчиво постоянно хватать тебя на ручки. Так она дольше может сохранять иллюзию собственной нужности. Так она может оправдаться перед чем или кем угодно - у меня же маленький ребенок! А ведь так просто - когда руки заняты сумками, но очень хочется взять малыша на ручки - просто дать ему крошечную сумочку, такую, что по силам нести. И он будет чувствовать, что уже большой и помогает маме.
Нечаянно порванное платье лучше всего зашить самостоятельно, за залитыйц чернилвами дневник - оправдаться перед учительницей. Это - твои дела, и взрослые не дожны в это вмешиваться. И никто на свете не поможет тебе разобраться, почему мальчик, который тебе нравится, несет не твой портфель, а чей-то еще.
Невыносимое одиночество подростковости уходит, если у тебя есть друзья и если ты не держишься за мамину юбку, что в этом возрасте уже совершенно лишнее. Более того - женитьбы и замужества - этол тоже сугубо твое дело, хотя традиция и требует некоторого согласования процесса с родителями. Но сколько их, родителей, сломавших жизнь собственным детрям из-за неумеренного властолюбия - а на самом деле из страха, что ребенок уйдет, уйдет в свой юный, яркий и подвижный мир, а ты останешься здесь, у открытого окна, и будешь смотреть ему вслед, и лицо у тебя станет желтым и землистым, как у упыря? Он упрямо идет сам, стараясь забыть этот взгляд, потому что стоит обернуться - и окаменел, превратился в соляной столп и идти дальше уже невозможно. И мама кажется маленькой-маленькой, потому что своей жизни у нее нет, а она постоянно подпитывается твоей жизнью. И ты понимаешь, что нельзя этого допускать, что у тебя есть она, своя жизнь, а у нее должна быть своя, но ты попал в игру, где не можещь выиграть. Ты будешь сволочью в глазах знакомых, и сволочьб в глазах родителей и вообще Бог знает в чьих еще, если вдруг не хочешь позволять себя вампирить и не даешь высасывать собственную жизнь.
Взрослый ребенок может помочь помыть полы, рассказать городские новости, в конце цонцов, тяпнуть вместе по стопке в новогоднюю ночь. Но все равно он уходит туда, где его мир и его друзья, а родители... Родители остаются в своем мире, который они сами обустраивали. И где должны быть музыка, друзья, интересы. Должна быть своя, собственная жизнь - а не только жизнь своего ребенка, который уж совершенно точно возьмет маму на ручки только тогда, когда ее положат в деревянный ящик. И вот тогда -и только тогда - мама действительно станет маленькой. И хорошо бы, чтобы это произошло попозже. Но это зависит в первую очередь от нее самой.
Поэтому я знаю ответ, что нужно маленькой маме. Ей нужно просто не быть нарочито маленькой.