Без названия
chukcheev — 31.08.2025
Чтодолжно двигать писателем при создании книги – помимо естественного стремления к получению денежных знаков путём продажи своего труда? Любовь и интерес к своим персонажам. Если этого нет, если доминируют какие-то иные мотивы, то наш писатель рискует повторить путь Виктора Астафьева с его последним романом «Прокляты и убиты».
При всех своих достоинствах Виктор Петрович был человеком склочным, упёртым и злопамятным. Свои счёты с советскими политработниками, которые не одобряли взгляды Астафьева на Великую Отечественную, он решил свести в книге, которая должна была стать не просто итоговой, но главной в его творчестве.
Вследствие чего «Прокляты и убиты», вместо привычной романной формы, приобрели вид буквально сетевого срача, когда, в очередной раз показав, как плохо была подготовлена Красная Армия к ведению войны, как ничему она не научилась за первые месяцы и годы, Виктор Петрович с торжеством ставит это на вид своим оппонентам.
Один или два раза такое уязвление выглядит если не уместным (всё-таки книга вышла не в 1985 году, когда это могло произвести эффект разорвавшейся бомбы, а уже после падения Советской власти, когда компрометировать Великую Отечественную никакой отваги и оригинальности уже не было), то, по крайне мере, понятным.
Потом этот регулярный сладострастный рефрен начинает несколько утомлять: как читатель, я и не утверждаю, что в РККА тогда всё было в образцовом порядке – вплоть до последней пуговицы на последнем нестроевом, я согласен, ты, Виктор Петрович, лучше мне про судьбу своих героев расскажи, как они там?..
А там – полный мрак: голодные, обмороженные, завшивевшие, зассанные, стремительно утрачивающие человеческий облик, не новобранцы, не солдаты, а какие-то черви, сбившиеся в одну гноящуюся массу, копошащиеся в мерзости казармы.
Поначалу это производит сильное, почти шоковое впечатление: вместе с собранным в сибирском Бердске пополнением читатель проваливается в натуральную преисподнюю. Но, оказавшись на самом дне, читатель, сочувствуя персонажам, ожидает некой динамики.
Да, перед нами не соцреалистический роман, в котором показывается, как не без отчаяния и паники, но с энтузиазмом наши люди преодолевают трудности и одерживают победы, однако какое-то развитие всё же предполагается: очутившись на дне, герои отталкиваются от него и, по крайне мере, избегают деградации, хоть и дорогой ценой.
Увы, ничего подобного у Астафьева нет: десять страниц – копошащиеся черви, двадцать страниц – копошащиеся черви, пятьдесят страниц – копошащиеся черви… На сотой странице, когда холода не отступают, а в казарме по-прежнему шибает аммиаком, ты понимаешь, что примерно такой же будет не только первая часть романа, но и вторая, а потому с чистой совестью захлопываешь книгу: читать в 88-й раз по то, как нам врали проклятые политработники, а было всё совсем не так, не хочется совершенно.
Впрочем, стоит признаться, что, приступая к «Проклятым и убитым», я искал свой интерес. Мои близкие знакомые – родом из Бердска, потому описание их города в годы Отечественной войны, причём не просто тогдашнего города, а, так называемого, Старого Бердска, который был затоплен в ходе строительства Обского водохранилища, было по-настоящему любопытным – свидетельство не просто очевидца, но маститого писателя, который сумеет-таки своим талантом возродить этот сибирский Китеж.
Разумеется, никакого возрождения не было: Астафьев поминает Бердску походя, события могли разворачиваться где-угодно – хоть в Лесосибирске, хоть в Минусинске, хоть в Кулунде, Виктору Петровичу было всё равно, на какой именно местности копытить ненавистных ему представителей советского официоза.
Это, кстати, объясняет тот факт, почему «Прокляты и убиты» не были закончены. Тот запал ненависти, который поддерживал неугомонного красноярца, заставляя годами не бросать начатое, постепенно исчах – даже кряжистый Виктор Петрович имеет свой предел, а потому стало просто скучно.
Это как в долгом сетевом сраче – вдруг обнаруживаешь, что вместо азарта и увлечения – апатия и утомление, на часах давно за полночь и уже пора сворачиваться. Вот Астафьев и свернулся.
|
|
</> |
Зажать и присосаться: сравниваем эффективность механических и вакуумных захватов
И достал я компрессор и сказал
Йоав Блум - Творцы совпадений
День самоуправления #5 в марафоне #ОСЕНЬМОЕЙМЕЧТЫ
ГОЛЛАНДСКИЙ БЛИНЧИК « ДАТЧ БЭБИ»
Волк осенью
Что это было?
Ежевичные луга
Закон суров...

