Без названия

tankar — 12.12.2022

Злая жена

Самолет сел в аэропорту Хургады, и пассажиры вскочили. Трап все не подавали, стюардессы просили занять свои места. Дети дружно заныли в духоте, взрослые возмущались и перешучивались. “Египет, иншалла, у них всегда так, эти не поторопятся”, — похохатывал гладкий мужчина в футболке I LOVE EGYPT. Он повторил свои слова несколько раз, чтобы другие пассажиры поняли, что в Египте он частый гость. Анна Витальевна улыбнулась, раскусив его хитрость. До чего люди хотят выделиться! Она выглянула в окно. Трап наконец-то привезли и прилаживали к двери гигантского Боинга.

— Интересно, сколько на багаж уйдет, — сказала Анна Витальевна.

— Да потопчемся, народищу-то, — ответил муж.

— Еще ехать. Сколько до отеля ты говорил?

— Часа четыре.

Анна Витальевна покачала головой и посмотрела на сына. Сын, тринадцатилетний подросток, не отрывался от игры в смартфоне. Интересно, он вообще заметил, что находится не у себя в комнате? Они в дороге уже девять часов, и все это время Саша гоняет по экрану каких-то чертей. Говорят, что надо ограничивать время в телефоне, но Анна Витальевна предпочитала не ссориться с сыном. Может быть, у моря отвлечется. Папа научит нырять, говорят, там рыбы, как в аквариуме. Сама Анна Витальевна собиралась две недели читать в тени зонтика, ненадолго окунаясь в воду. Она купила шляпу, новые очки и дорогой черный купальник. Ее ждал идеальный отпуск.

Автобус заполнился, гид проверял списки по отелям. Не хватало двух человек. “Козлов и Софронов здесь? Козлов и Софронов?” — выкрикивал гид. По рядам уставших туристов прокатились смешки. Кто-то предлагал ехать, уже полтора часа прошло после прилета, сколько можно ждать всяких Козловых! Анна Витальевна сохраняла на лице профессиональное терпеливое выражение. Взгляд ее скользил, не задерживаясь, по оживленному гиду, возмущенным пассажирам, кричащему мальчишке лет трех. На работе она привыкла быть терпеливой. Анна Витальевна работала педагогом-психологом в медицинско-педагогической комиссии. Она часто повторяла “как педагог-психолог, я рекомендую вашему ребенку…”. Взволнованные родители, чаще матери, выслушивали ее мнение, иногда со слезами. Анна Витальевна вкладывала в голос все возможное понимание ситуации. Да, ваш ребенок не нормотипичный, он не может учиться в обычной школе, только коррекционная. Извините, нет, домашнее образование не решит проблему. Анна Витальевна говорила уверенно, и родители слушали ее мягкие, но настойчивые указания. Бывают, конечно, исключения. Анна Витальевна вспомнила молодую мамашу, которая вчера подпортила предотпускной день. Мальчика не переводили в пятый. И правильно не переводили. Анна Витальевна печально улыбнулась. Она видела его тетради: строчки скачут, цифры написаны на трех клетках. Она дала мальчику текст про то, как на горной дороге автобус сильно петлял, и водитель раздал пассажирам конфеты. Мальчик не смог ответить на простой вопрос — зачем конфеты? Он сказал, что пассажиры были голодные. Все очевидно, мальчик коррекционный. Мама мальчика спорила. Он много читает! Он прочитал “Остров сокровищ”! Он умный мальчик! Читает, только что он понимает? Анна Витальевна слегка покачала головой, разглядывая маникюр. Разве вы не видите, что мальчик не понял простой текст? Мама заспорила — текст не простой, мальчик понятия не имеет, что от тошноты дают конфеты, его никогда не тошнило в машине! Спорить бесполезно, только терпеливо ждать, пока эта женщина сама все поймет. А она поймет рано или поздно, что таким детям, как ее мальчик, нечего делать в классе с полной нагрузкой. Кто там будет с ним возиться? Учителя и так загружены по уши.

Анна Витальевна повернулась к сыну в соседнем кресле.

— Саша. Зачем в автобусах дают конфеты?

— А? Где конфеты? — Сын поднял голову.

— Нет, не здесь, а вообще. Зачем в транспорте дают карамель?

— Откуда я знаю, — буркнул сын.

— А подумать?

— Мож в билет входит.

Саша уткнулся в игру. Анна Витальевна вздохнула. Современные дети лишний раз не напрягают мозг. Во всяком случае, Саша хорошо учится, и он самый обычный мальчишка.

Гид объявил, что Козлова и Софронова больше ждать не будут, пассажиры зааплодировали, и автобус тронулся. Хургада мелькнула сияющими окнами торговых центров, нелепыми поздравлениями с близким Рождеством на фоне пальм, крышами огромных отелей, и автобус выкатился из города. Гид сообщил, что до первого отеля по дороге ехать пять часов и приглушил свет над рядами. За окном стало совсем темно, и пассажиры завозились, устраиваясь поспать в долгом пути.

Анна Витальевна достала из дорожной сумки плед и подушку-подголовник. Муж наклонился к ней из-за спинки.

— Давай я с Сашкой местами поменяюсь? Он все равно не спит пока.

— Почему?

— За мной девушка высокая, я спинку опустил, прямо на колени ей лег. Кресла так устроены, придавливают задних.

— Ну и что, причем здесь девушка?

— Да неудобно.

— Поменяйся со мной, пусть Саша сидит.

Анна Витальевна взяла плед и встала. Она мельком взглянула на девушку в следующем ряду. Молодая женщина, лет тридцати пяти, рядом девочка-подросток. Анна Витальевна села на место мужа и начала надувать подушку. Муж Петя всегда всем потакает. Он хороший человек, но нельзя же быть таким рохлей. Все должна решать она, Анна Витальевна. Между прочим, если бы Петя поговорил с начальником о повышении зарплаты, им бы не пришлось тащиться в такой далекий отель, могли бы поехать в Шарм-эль-Шейх, хоть и подороже, зато отели ближе к аэропорту. Вечная экономия. Анна Витальевна вздохнула и опустила кресло.

— Ой, не надо так сильно, — раздался голос. — Вы легли мне на колени.

Начинается.

— Здесь такие кресла, — сказала Анна Витальевна.

— Мне совсем некуда поставить ноги, тут еще подножка. Я их даже вытянуть не могу. И столик давит в коленки!

— И что я могу сделать?

— Поднимите немножко! Хоть на пару сантиметров.

— Ничего я не буду поднимать!

— Но я так не могу ехать!

Анна Витальевна не ответила. Она надела на шею подушку и прикрыла глаза. Девица завозилась, уперлась коленями в кресло и начала трясти спинку.

— Вы хотите ехать так? С моими коленками в спине?

— Делайте, что хотите, мне все равно.

— Господи, почему по-человечески-то нельзя?

Анна Витальевна молчала. Ничего, успокоится. Девица упиралась ногами, Анна Витальевна получала в спину тычки, но не уступала. Автобус несся по ночной пустыне. Девочка громко зашептала:

— Мама, почему бывают такие противные люди?

— Не знаю, малыш. Ей и самой неудобно, я ногами ей мешаю, но видишь — из вредности не уступит.

— Отлупить бы ее. Я приемы знаю!

— Не надо. Черт с ней. На всех мерзких теток нервов не хватит. Спи.

Через пять часов автобус подкатил к первому отелю и высадил группу сонных туристов. Часы показывали час ночи. Остальные пассажиры оживились, начали потягиваться. Анна Витальевна во время пути несколько раз пыталась заснуть, но коленки соседки выдергивали ее из сна. Муж и сын безмятежно спали. Анна Витальевна была раздосадована. Как-нибудь могла бы пристроиться, найти удобное положение. Конечно, возится назло. Люди такие мстительные. Она утешилась мыслью о скором приезде. Интересно, в какой отель едет девица. Надеюсь, не в наш.

Автобус остановился у большого отеля и выгрузил большую группу. Места впереди освободились. Анна Витальевна услышала голос пожилого мужчины, он сидел через проход от девицы:

— Вон там освободились удобные места, вы можете пересесть. А то совсем измучились.

— Спасибо, — ответила девица, — у меня дочка задремала, попозже. Я уже тут так скрючилась, — добавила она со смехом, — что не знаю, как обратно раскрючиться.

Другой мужчина, сидевший через проход от Анны Витальевны обернулся и улыбнулся девице.

— Держитесь, немного осталось.

Анна Витальевна сжала губы. Конечно, сколько сочувствия. Бедная, бедная. Испинала мне всю спину. Мужчины всегда готовы посочувствовать одиноким молодым женщинам. Анна Витальевна почувствовала обиду. Это от усталости, разумеется, и от измученной спины. Она молча встала и пересела на свободное кресло перед мужем. Кто-то с задних рядов поздравил девицу с освобождением.

Когда автобус подъехал к последнему отелю, в салоне остались только Анна Витальевна с семьей и девица с дочкой. Закон подлости. Анна Витальевна устала и мечтала о постели. Однако у стойки администратора она обратила внимание на девочку. Девочка высокая, симпатичная, на вид ей может быть пятнадцать, но говорит детским голосом и ведет себя по-детски непосредственно. Анна Витальевна догадалась — у девочки проблема с интеллектом. Что ж, с удовлетворением подумала она, это все объясняет. Матери этих детей столько переживают, неудивительно, что она так себя повела.

Толстый араб-администратор, широко улыбаясь, спросил радостно:

— Do you speak English?

Муж Петя замотал головой за всю семью. Анне Витальевне стало неловко, давно бы пора заняться английским, и что теперь делать в три часа ночи в арабском отеле?

— Yes, I do, — улыбнулась девица.

Администратор обрадовался и что-то залопотал, девица переспрашивала, удивленно поднимала брови и смеялась. Муж Петя наблюдал за ними с интересом человека, который пытается понять разговор и радуется, когда узнает отдельное слово.

— Вы поняли, о чем он говорил? — Спросила девица.

— Неа, — сказал муж Петя.

— Здесь время на час отличается от египетского. Смотрите, когда в ресторан идете. Ресторан там, на пляже.

— Спасибо большое, — сказал муж Петя и прижал руку к сердцу.

После завтрака Анна Витальевна долго собиралась на пляж. Петя уже убежал с ластами и маской. Саша сидел на кровати, вымазанный кремом от солнца, и продолжал играть. Анна Витальевна в синем пляжном сарафане втирала крем кончиками пальцев, проводя вокруг губ, по длинному носу и не забывая массировать мочки ушей. Наконец она надела шляпу, взяла сумку и повела Сашу к морю.

Муж выбрал отель с длинным коралловым рифом. В воду вел понтон, с края которого прыгали черные фигуры дайверов и любители плавать с маской. Между краем рифа и берегом образовался отдельный бассейн, защищенный от прямых волн. Здесь течение было слабое, и на поверхности воды лежали лицом вниз те, кто опасался выплывать за риф. Анна Витальевна плавала без маски, держа голову над водой. Муж предлагал научиться нырять, убеждал, что она теряет массу удовольствия от Красного моря, если не видит красивых рыбок, но Анна Витальевна не считала необходимым мочить лицо и волосы, чтобы потаращиться на какую-то рыбу. Она предпочитает смотреть на рыбу в своей тарелке.

С шезлонга Анна Витальевна посматривала поверх книги. На понтон вышла девица с девочкой. Обе держали маски с трубками. Анна Витальевна нахмурилась. Непонятно, зачем тащить нездорового ребенка нырять. Она знала такой тип мамаш — ребенок должен жить полноценной жизнью, как обычный. Зачем это все? Для таких детей нужны особенные условия, а не перегрузки. Чудовищно тяжелая дорога, и вот пожалуйста — нырять. Как они не понимают, что ребенок может чего-то испугаться, что-то неправильно сделать, и что тогда? Она смотрела, как девица помогает дочери надеть ласты и поправляет трубку. Мать прыгнула первая, перевернулась на спину и закричала: “Давай, не дрейфь!” Девочка спускалась, высоко поднимая ноги, чтобы не зацепиться ластой. Она присела на корточки на нижних ступенях и легла на воду. Анна Витальевна следила за трубками, невольно ожидая какой-нибудь неприятности. Но мать с дочкой плавали и, иногда поднимая головы, переговаривались.

На конце понтона появился муж Петя. Он шел, вытянув, как обычно голову вперед. В середине он поравнялся с девицей, она вытирала дочку полотенцем. Петя остановился и заговорил, показывая в воду, и девица с дочкой кивали и тоже показывали туда, где только что плавали. Анна Витальевна нахмурилась. Больше, конечно, не с кем поговорить.

Петя сел на шезлонг. По его рукам текли капли, волосы торчали ежиком.

— Крем возьми, — сказала Анна Витальевна.

— Ага. Сашка, там скаты и попугаи! Красота. Я вон туда уплыл, ну километра полтора мож, риф богатый! Щас обсохну, пойдем в ванну поплаваем, — он показал туда, где только что плавала девица. — Девушка, ну которая с нами ехала, сказала, там тоже полно рыб, они с дочкой плавали. Они, наверное, поверх рифа заплывают, а может, там тоннели. Аня, ты нырнуть-то не хочешь?

— Я уже говорила.

— Эх, зря.

— Зачем она неполноценного ребенка с собой тащит, никогда не пойму.

— Девчонку? А чего в ней неполноценного? Смешная такая, скатов видела, аж пищит от счастья.

— Ты не заметил, что ребенок не нормотипичный?

— Какой? Девчонка как девчонка. Плавать может, так чего не плавать тогда?

С Петей бесполезно разговаривать. Он улегся на шезлонг и растопырил руки. Анна Витальевна выдавила крем на его мокрую спину и размазала. Спина покрылась белыми разводами.

За ужином Анна Витальевна разглядывала соседей по столикам. Отовсюду доносились обрывки разговоров на разных языках. Каркающий немецкий — четверо крепких мужчин с выгоревшими волосами, шипящий польский — две семейные пары в возрасте, переливы итальянского от столика наискосок, громкий арабский от молодых парней. Русский мелькнул со второго уровня ресторана.

— Такой Вавилон, — сказала Анна Витальевна. — Что это у тебя?

— Не знаю, какой-то фалафал что ли. Думал, мясо, а это вроде овощи.

— Вкусно?

— Есть можно, — кивнул Петя.

Анна Витальевна улыбнулась. Петя ел все с одинаковым аппетитом. Саша, наоборот, долго выбирал между макаронами и жареной картошкой, отказываясь даже попробовать незнакомые блюда. Сама Анна Витальевна положила салат, курицу и ложку какой-то желтой крупы с овощами. Она предпочитала понятную пищу, хотя с интересом прислушивалась к вкусу арабской кухни. В этом и смысл таких поездок, пыталась объяснить она Саше. Дома ты гуаву не купишь, попробуй, хотя бы будешь знать ее вкус. Петя с легкой завистью поглядывал на немцев, они пили пиво. Оказывается, в этом отеле алкоголь не входит в стоимость, а банка пива стоит немыслимых четыре доллара. Так что у Пети на две недели сухой закон. Анна Витальевна подумала, что она бы не отказалась от бокала вина на берегу моря, но не за такие деньги. Она бросила взгляд на загорелую пару с бутылкой вина. Иностранцы, конечно, могут себе позволить. Женщина засмеялась. Даже смех у них с нерусской интонацией. Анна Витальевна опустила глаза в курицу.

— Добрый вечер, — сказал Петя.

Мимо столика прошла автобусная девица в коротком сарафане и спортивных сандалиях. Она кивнула Пете с улыбкой. Дочка неуклюжей походкой шла за ней. Она посмотрела на Анну Витальевну и догнала мать.

— Добрый Муж и Злая Жена! — Сказала девочка.

Мать засмеялась и обняла ее. Анна Витальевна держала во рту кусок курицы и не могла проглотить от возмущения. Девица в коротком уже о чем-то смеялась с администратором, показывая на столик с хорошим видом на море. Администратор с лысиной, светящейся от бликов фонарей, махнул официанту, тот поменял скатерть, положил приборы и поставил на столик бутылку вина, фанту и стаканчики. Когда девица с дочкой принесли еду, администратор галантно проводил их к столику. Бон апети, услышала Анна Витальевна. Есть она больше не хотела.

— Пойдем? — сказала она.

Саша только обрадовался. В номере его ждал смартфон. Петя, быстро дожевывая бисквит, встал. Анна Витальевна, проходя мимо столика девицы, не удержалась и глянула в тарелку. Конечно, арабская кухня. Такие всегда торопятся схватить побольше экзотики. Арабская еда, накупит еще арабских тряпок, специй, а там и до арабских мужиков дело дойдет. Дочку спать положит и вперед, приключения начинаются. Анна Витальевна вспомнила мальчика-полуараба, который в три с половиной года не говорил, только махал руками. Мамаша привезла из турпоездки подарочек, а теперь бегает по комиссиям выпрашивать специальный детский сад. Люди спохватываются, когда уже поздно. Злая Жена! Да, именно что жена. Анна Витальевна обернулась. Петя отстал. Он шел медленно, рассматривая перевернутый месяц, и чему-то улыбался. Саша убежал вперед. Интересно, сколько стоит бутылка вина? Двадцать? Тридцать? Клубок неприятных мыслей досаждал Анне Витальевне. Она остановилась на берегу. Понтон покачивался под шум моря, блики фонарей плясали на темных волнах. Ветерок шевелил ребристые листья пальм.

— Как ты думаешь, по понтону не опасно пройти? — спросила Анна Витальевна.

— Нет, нормально. Хочешь пойти? — Обрадовался Петя.

— Ну маааам, — заныл Саша.

— На тебе ключ, иди, — сказал Петя.

— Ничего, что он один пойдет?

— А кто его съест? Крокодилов я не заметил.

Понтон качнулся, и Анна Витальевна вскрикнула и схватила мужа под руку. Вдали край понтона, освещенный последним фонарем, как будто упирался в клубы тумана. Анне Витальевне стало не по себе от черноты за кругом света, и она остановилась в середине понтона. Вокруг лестниц плескалась вода, проносились быстрые рыбьи тени. Петя что-то говорил про ночных дайверов, какие-то особые ночные рыбы, Анна Витальевна не слушала. Она вдыхала длинным носом прохладный воздух. Мысли расползлись жалкими обрывками, и Анна Витальевна радовалась спокойствию и тишине. Она крепко взялась за перила и закрыла глаза. Затопали шаги. Кто-то приближался. Анна Витальевна продолжала стоять зажмурившись в надежде, что нарушители тишины пройдут мимо.

— А мы рыб кормить, — сказал голос девочки.

— Ух ты, молодцы, — отозвался Петя.

Автобусная девица с дочкой пробежали прямо к краю понтона и скоро раздался смех и вскрики девочки. Анна Витальевна развернулась и пошла в номер.

Анна Витальевна видела их везде, и внутри бурлило раздражение. Она не могла и сама себе объяснить, что ее возмущало. Бог с ним, с автобусом, она давно забыла неприятную дорогу. Просто в девице все было не так. Она весело приветствовала надоевшего араба-массажиста, который несколько раз в день обходил шезлонги, расхваливая свои услуги. Анна Витальевна сухо отвечала — ноу феньк ю! Массажист лопотал что-то еще и еще, и Анна Витальевна качала головой, уткнув нос в книгу. А эта хихи-хаха, и девчонка смеется, и сама кричит хэллоу. А то оставила дочь одну и уплыла за край рифа. Безалаберность. Случись что, и такой ребенок один в Египте. Анна Витальевна вообразила, как она берет девочку под опеку. Вот она разговаривает с представителем посольства России — мать съели акулы, ребенок остался один. Она привозит девочку в Москву, передает родственникам. Как педагог-психолог, Анна Витальевна объясняет, что говорить ребенку и как с ней следует обращаться. Анну Витальевну благодарят, и она разрешает обращаться за советом, когда потребуется. Денег не нужно, ну что вы. Я выполнила долг по-человечески. Анна Витальевна улыбнулась, растроганная слезами родственников. Кто у нее, кстати, родственники? Отец есть ли? Мамаша кольца не носит. Одиночка, наверное, отцы в таких семьях не часто задерживаются, им ребенок-инвалид жить мешает. Анна Витальевна поискала глазами девицу. Девица играла в волейбол. Девчонка в тенечке смотрела. Петя тоже играет. Девица прыгает, отбивая мяч. На красный купальник, вспыхнувший в воздухе, оборачиваются игроки, и Петя, конечно. Мяч перелетает через сетку, раздаются радостные крики. Анна Витальевна думает, что в сущности в пляжном волейболе ничего сложного. У нее есть сплошной купальник, завтра она его наденет и сыграет. Она сгибает ногу, в колене что-то хрустит. Нет, глупости. Еще не хватало с ее коленями скакать по песку.

В ресторане девица сидит за столиком с пожилой немкой. Пьют вино, что-то лалала на английском. Девчонка притащила целую тарелку гуавы и уплетала за обе щеки.

— Саша. Иди возьми гуавы.

— Не хочу.

— Что значит не хочу? Почему вечное не хочу? Что ты за человек такой!

— Ну не хочу я!

— Ань, ну не хочет, что ты правда, — встрял Петя.

— Он ничего не хочет! Плавать лишний раз не загонишь, гуаву не хочу, вообще из номера бы не выходил! Зачем мы деньги на него тратим, надо было в Москве оставить, ему только в радость в смартфоне торчать.

— Да что ты завелась?

— Ничего.

Анна Витальевна замолчала. Сорвалась на сына, зачем. Глупость. А все же обидно. Она встала.

— Прогуляюсь к морю.

— Я сейчас, — Петя дожевывал кусок торта.

Анна Витальевна села на шезлонг напротив ресторана и смотрела вдаль. На душе лежала гиря. Почти неделю она пытается расслабиться и ничего не выходит. И все из-за автобусной девицы. А если бы она подняла чертову спинку? Ничего бы не было? Анна Витальевна убеждала себя, что все сделала правильно. В конце концов, сейчас это уже не исправить. Нужно переключиться, отвлечься. Она просто перестанет обращать на девицу внимание. Ляжет подальше на шезлонг, в ресторан можно ходить в разное время. Анна Витальевна приободрилась. Еще неделя, она проведет ее безмятежно. Похолодало, усилился ветер. Петя куда-то запропастился. Анна Витальевна оглянулась — на ресторанных верандах выключали свет. Куда он делся? Наверное, не увидел ее в темноте и пошел в номер. Анна Витальевна встала и увидела темную Петину фигуру, он шел к ней и чему-то посмеивался.

— Петь! — Позвала она. — Ты куда пропал? Я аж замерзла.

— Да я это… Там Лиза рассказывала, как она с подругой по Египту путешествовала, ну укатайка.

— Лиза?

— Ну которая из автобуса.

Анна Витальевна несколько раз открыла и закрыла рот, как рыба, за которыми так любит наблюдать ее муж. Петя улыбался. Впервые за совместную жизнь Анна Витальевна захотела наорать прямо в его круглое глупое лицо. Он не понимает. Он никогда ничего не понимает. Как он говорит, “жизнь катится и не скрипит, вот и ладушки, сидим футболян смотрим”. Как она вышла замуж за этого идиота? Послушного, добродушного идиота! Пятнадцать лет она кормит, стирает, убирается, устает от заполошных мамаш на работе, наскребает раз в год выехать в Турцию или хотя бы в Сочи. А ему, оказывается, интересно, как девицы одни по Египту путешествуют. Смешно ему. Сме-шно! Губы дрожали.

— Пойдем домой? — Спросил Петя.

— Еще посижу.

Анна Витальевна нырнула в темноту зонтика.

Оставить комментарий

Популярные посты:

domitianus

Причины выбрать самую востребованную складскую технику Noblelift

vikond65

Было дело в Инкермане

kwakin_misha

Прогулка по парку "Сады мечты" в Красноярске поздней осенью

annahanna5

Hände hoch, товарищи, и капитулирен..

shandar_alan

У меня...

el_tolstyh

Помни войну

365days

Ежедневный дайджест марафона #осеньвкармане — 19 октября

pro100_mica

Память дня, Владимир Зельдин

morena_morana

Три случая, когда мужчины могут врать женщинам, и не стыдиться этого

• Архив