Бабушка Мила

bezobraznaja_el — 06.10.2011 Мою бабушку по папиной линии звали Эмилия Сергеевна, а ее брата – Вениамин Сергеевич. Давши старшим детям столь изысканные имена, их отец к моменту рождения третьего ребенка немного устал от утонченности и назвал сына – Дмитрий. Бабушку в быту звали Мила. Бабушка Мила, ласковая дочь, властная мать, классическая свекровь, заботливая подруга, любящая сестра, любимая жена. Когда я с ней познакомилась, ей было сорок семь – красивая женщина, полная сил. Жили они тогда в прекрасной квартире на улице Прибрежной, полученной дедом от треста Волгасантехмонтаж, где он долгое время работал главным инженером. Дом сталинской постройки западными окнами выходил на Волгу, восточными – на цирк и площадь Славы, это хорошее место в городе. Чтобы подчеркнуть значимость работников треста, квартира имела как горячее водоснабжение, так и газовую колонку, правда, продолжался такой райский беспредел недолго. Кто-то вышепоставленный решил, что уже слишком, и колонку бабушке отрезали. Не думаю, чтобы она переживала по этому поводу, хотя поди знай. Дед обожал ее всю жизнь, за столом, полным обедающих бульоном и мясным пирогом гостей, украдкой целовал в плечо и локоток. Из разных союзосоветских заграниц, где справлял службу, привозил буквально черта лысого, а моему папе-подростку – магнитофон «грюндиг».


Бабушка держала деда в строгости – например, очень ограничивала в выпивке; памятен случай, когда ему по какому-то официальному поводу подарили сувенирный набор армянских коньяков, бабушка набор изъяла и красиво выставила в сервант, бдительно отслеживая целостность упаковки. На ближайший новый год или там седьмое ноября, в присутствии друзей дома и родственников, она, находясь в приподнятом настроении, разрешила коньяк открыть и продегустировать. Результат вышел довольно предсказуемым, веселее всего было наблюдать за реакцией гостей – ну, кто как отнесся к появлению в рюмке вместо коньяка крепкого холодного чаю. Наверное, опытный психолог смог бы многое понять о личности гостя в зависимости от издаваемых им восклицаний: «Отличный коньяк!», «Хммм…», и «А эт-т-то что за ерунда?». Да и не опытный психолог, наверное, тоже.

Бабушка Мила была портниха. Она великолепно шила, сама как-то изобретала выкройки, называла их – лекала, вырезывала из журналов типа «Советский экран». Лекала хранились под клеенкой кухонного большого стола, покрытого постоянно еще и старым одеяльцем из байки – чтобы гладить детали кроя. В одеяльце раньше заворачивали моего папу. Утюг был из простых, без парового генератора. «Портной гадит, а утюг гладит», - говорила бабушка. Она использовала две швейные машины – старинную «Зингер» и современную – «Веритас», тоже немецкую. Рабочее место располагалось на кухне – здесь, между окном, смотрящим на цирк, и румынской плитой с хитрой духовкой бабушка кроила, наживляла, стачивала и идеально обрабатывала швы. Над ее головой, развешенные на прозрачной бечевке, колыхались куски тканей разного предназначения. Мне запомнились элементы белья – грации, бюстгалтеры, неизменно черные, снабженные крупными плоскими пуговицами и мелкими металлическими крючками, они надежно хранили доверенные им тайны, чуть непристойные, с запахом сладких духов. «Сердце кровью обливается»,- говорила бабушка по разным поводам.

Вдоль противоположной стены стоял чешский буфет – смелая новинка мебельного производства образца 1966 года, со встроенным баром, термометром и какими-то опциями еще. Бар никогда не использовался по прямому назначению, а буфет содержал узбекские пиалыи, чайники, тарелки – дедушка родился в Ташкенте и привил всем домочадцам вкус к правильному плову и ташкентским дыням - «сахарный мед!».

Когда бабушка шила, почти всегда напротив сидел заказчик – точнее, заказчица. Клиентка в поисках красоты. Чтобы попасть к бабушке в клиентки, необходимо было обладать определенным набором качеств и атрибутов. Например, подружиться с бабушкой или заведовать гастрономом. Сидела, значит, дружественная или влиятельная заказчица и имела своей обязанностью развлекать бабушку светской беседой. В плане оплаты преобладали бартерные сделки – красивое платье в обмен на две курицы, зеленый горошек, полкило ветчины, мужские ботинки «Цебо» и флакон «будузана». В ходу были также медицинские услуги, санаторно-курортные, культурно-развлекательные и так далее. Бабушка полностью контролировала ситуацию в стране и вела хозяйство семьи крепкой рукой в радужную даль. Даль оказалась не настолько радужной. Она рано осталась вдовой, похоронила единственного сына, очень после этого сдала. Пять лет назад бабушка умерла, и сейчас хочется думать, что все как-то у нее наладилось снова, успокоилась душа, кругом тихо, спокойно и песочек какой-нибудь. Или нет – окно на цирк, румынская плита с хитрой духовкой, две швейные машины и простой утюг.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив