Бабий век
julija_welboy — 06.01.2016 Во сколько лет можно стать бабушкой? Если ты родила в 16 и твоя дочь – в 16, то в 32. Более юный возраст будет уже отклонением. Так и случилось с одной из наших продавщиц, Алёной.Я помню, как она пришла за прилавок еще девушкой лет 22-х (не в этот магазин, где Алиса работает, а в другой). Это очень распространенный типаж блондинки, вы, наверное, не раз видели: лицо написано акварельными красками, нежное, прозрачное; кожа румянится едва-едва. У них не бывает темных ресниц и бровей – они едва намечены, и сколько бы косметики ни наложили на себя эти красавицы, я всегда угадываю их неброскую палитру. У них и фигуры схожи.
В молодости они обычно худощавые, нескладные, к тридцати набирают вес, но вместо пышных форм приобретают почему-то бесформенность. Характерны широкие спины и плоские ягодицы; тяжелая поступь. Но все это отзвуки моего несостоявшегося художнического прошлого, вернемся в магазин!
К ней стал клеиться молодой алкашик. Знаете, такое всегда на виду. Заходишь, выходишь, а он все трется тут, то сто грамм спросит, то мороженым симпатичную продавщицу угостит. И глаза такие масляные, кошачьи. Он был высок, черноволос, работал на шахте. а Алёна – не замужем. Отец ребенка не стал с ней жить. Ну что ей было делать?
То, что она сошлась с ним, я узнала по их глазам. Он все так же отирался в магазине, но теперь вместо масленности появилась скука. У Алёны пропал стыдливый румянец, зато плотно сжались губы, а глаза стали как два дула, нацеленные покупателю в лицо. Сожитель (или муж?) донимал ее пьяными разговорами, она психовала. Догадываюсь, это продолжалось и дома. Иногда он приходил в магазин с ее дочкой – вертлявой неприятной девочкой.
Вместе с Алёной работала напарница – Снежана. Была она постарше и более наглая. Однажды подсунула мне гнилые бананы. Я разозлилась, вернулась и швырнула их на прилавок (хотела ей в лицо). Произнесла возмущенную речь. На что Снежана ответила:
- А я при чем? Разве я вижу, что продаю?
Тем не менее, после этого случая стала со мной вежливая и обходительная.
С Алёной на пару они выходили вечером на крыльцо магазина, садились на корточки и пили пиво из больших пластиковых стаканов. Курили. Из обрывков разговора я узнала, что Алёна рассталась «со своим». Но «свой» продолжал приходить в магазин и трепать нервы. Теперь при виде его она не поджимала губы, а кривила их. Губы жили на ее лице отдельно, изгибаясь, словно тоненькие беленькие червячки. Иногда она появлялась на работе в наряде и с макияжем дешевой проститутки - наверное, хотела поднять себе настроение.
Я заметила, что пунцовая помада у нее означает «очень, очень плохо». Когда Алёна красилась ею, в глазах ее светилась тихая ненависть. Не думаю, что она ненавидела кого-то конкретно, хотя часто этот взгляд падал и на меня. Скорее всего перед ней провинилась сама жизнь. И покупатели, как частное и неизбежное проявление этой глупой жизни были достойны смерти. Даже с опостылевшим мужем можно развестись, а с нами как?
Наверное, поэтому, а может, по другой какой причине, она ушла с работы - не сразу, а после рождения внучки. Алёна раздалась в плечах как хороший мужик, и фигура ее стала монументальной. Ноги, как две огромные тумбы, не соединялись внизу - знаете, как ходят женщины с массивными ляшками? Только ляшки эти продолжались у нее до щиколоток. Причем, ее нельзя было назвать толстой - нет, она была именно крепкая, сильная на вид. Голова незаметно переходила в шею, грудь – в живот, а широкая спина без малейших изгибов перетекала в широкий таз.
Вяло обвис старческий рот. Он не шевелился больше – не кривился ненавистью и не поджимался злобой. Глаза напоминали холодец. Трудно было поверить, что этой женщине всего 32.
|
</> |