artem_r: После двадцати лет разговоров о будущем

Со своей драматургией, своим языком, своими персонажами, ничего общего не имеющими с реальными, к которым он, прямо по законам своего мира, тем не менее отсылает. Там можно жить, потому что мир совершенно целен в рамках созданных им законов и позволяет переходить от текста к тексту, от страницы к странице так же легко, как в книге с главы на главу.
Первый раз, наткнувшись на него, я провел там сутки. И не потому что мне были интересны какие-то люди, которых я не знал, все эти галковские, номады и проч. А потому что персонажи эти, их язык, их привычки - все это было описано тем уникальным и совершенно самостоятельным языком, который совсем непригоден для составления объективной картины мира, зато отлично подходит для описания вымышленной реальности, каковой, в сущности, и явлется реальность сетевая.
Сейчас уже бессмысленны все упреки Луркмоару, что он уже не торт, что там сплошь быдлошутки, смехуечки и какие-то дивные исторические и лингвистические разыскания. Даже ваш вкус тут уже не имеет места. Потому что это вещь сделанная и законченная. Тот, кто считает ее образцом плохого вкуса, глубоко заблуждается, потому что старается применить понятие вкуса по тому описательному параметру, который уместен для разговоров об реальном мире. Луркмоар - мир совершенно нереальный, уже даже оторвашейся от нереальной реальности заявленного предмета своего изучения - сети, и уже даже принявшийся напрямую изменять язык и обычаи сети, так же, как настоящая литература изменяет законы реального мира; а потому и законы вкуса там другие. Обвинять Луркмоар в безвкусице - примерно то же самое, что обвинять в безвкусице Рабле.
Одна там беда - самокритика. Те статьи, которые там посчитаны годными, о чем вывешено уведомление, - они сильно отличаются в худшую сторону от первых вариантов. Здесь в литературу вторгается категория достоверности, и она играет дурную шутку. В конечном итоге, все коллективные труды, за вычетом энциклопедий, проваливаются по одной и той же причине: когда их пытаются сделать угодными большинству участников коллектива. Впрочем, в Луркмоаре слишком много участников, чтобы это сделалось практикой.
И люди, которых заносят на страницы этой чрезвычайно увлекательной книги в качестве героев, должны быть благодарны этому мероприятию тем уже, что при жизни стали вымышленными, мифическими персонажами, как Василий Иванович или Мересьев. Мало кому выпадает такой шанс - при жизни обзавестись своим двойником.
Это больше, чем слава. Слава - она в энциклопедиях. А тут это вторая жизнь.