Алые паруса: Что было после хэппи-энда

Это произведение неописуемо раздражало меня еще в подростковом возрасте. Я думаю, на счету Александра Грина немало загубленных женских судеб. И вот я решила ему отомстить :)) Пусть переворачивается в гробу, так ему и надо :D
Это не феминистское переосмысление и не претендует. Никакого эмпауэрмента для Ассоль я не придумала. Тут была другая идея - появление прекрасного прынца еще никак не гарантирует счастливой судьбы.
UPD: Мне уже написали, что история написана "завистливой женщиной". Жду дальнейших проклятий :D

Величественный замок, наследственное владение Грэев поразил Ассоль. Таких домов она не видала и в самом Лиссе. Ей даже странно было представить, что в таком огромном доме могут жить люди, но люди в нем жили не одну сотню лет, предстояло жить в нем и ей. Фамильные портреты, сумрачные галереи, полутемные спальни и ненамного более светлые гостиные, комнаты слуг и кухня - всё это показал ей Артур. Он провел гостью - нет, не гостью, новую хозяйку, так он говорил, - от погреба, где хранилось вино, до самого чердака, который был излюбленным местом его детских игр, в первый же день ее приезда. Единственная комната, которая действительно понравилась ей в замке - это библиотека. Она и вообразить не могла столько книг в одном месте, столько не было ни у одного книжного торговца в Лиссе и даже у них всех вместе взятых. И какие это были книги! Некоторые из них были написаны на других языках - ни одной знакомой буквы, в других буквы были знакомые, но ни одного слова непонятно, самые старинные были переплетены в железо и кожу и испещрены миниатюрами, были там и свитки, перевязанные золотым шнуром, и старые чертежи, и огромное количество новых изданий, пахнущих типографией, с неразрезаными даже страницами. Ассоль стояла с открытым ртом, как ребенок. Артур рассмеялся, глядя на нее.Цветник и особенно парк понравились ей гораздо больше. Парк напмнил ей лес - по желанию Грэя деревья не подстригали уже много лет, а лес Ассоль с любила с детства. Для себя она так и назвала его "лес", потому что парков никогда раньше не видела. Правда, в парке, в отличие от леса, росли и настоящие плодовые деревья - вишни, которые как раз созрели в это время года. Ассоль не удержалась от искушения залезть на дерево и наесться спелых ягод. Грэй стоял внизу и улыбался, глядя на ее сверкающие глаза, испачканные вишневым соком губы и руки, мелькающие среди листьев.

В таком виде и застала их Лилиан Грэй, вернувшаяся поспешно из гостей, как только запыхавшийся слуга сообщил, что ее сын дома.

"Артур!" - воскликнула она. "Мама!" - он бросился ей навстречу как мальчишка, порывисто обнял и расцеловал. "Что это за девчонка и что она делает в нашем парке?" - быстро шепнула ему на ухо она. "Ассоль, спускайся к нам!" - крикнул он, и по тому тону его голоса, которым он произносил ее имя, как будто смаковал изысканное вино, она поняла, что у его сына появилась новая игрушка. "Но привезти ее домой?.. Может быть, это что-то серьезное? Но что серьезное может быть с такой..." - леди Лилиан затруднялась даже подобрать слово. Простушкой? Деревенщиной? На душе у нее сделалось неспокойно.

Ассоль спустилась с дерева, оправила подол платья и смущенно подошла к Артуру и его матери. Таких леди она тоже раньше не видела, разве что в книгах читала о них. Конечно, в Лиссе были богатые дамы, некоторые из них даже мнили себя знатными, но настоящую аристократку она видела впервые. На ее лице невозможно было прочитать ни-че-го.

Когда Артур слегка поклонился и чуть дрогнувшим голосом сказал: "Дорогая мама, позволь тебе представить Ассоль, миледи Грэй и мою законную супругу", дама улыбнулась любезнейшей улыбкой. Ассоль попыталась сделать книксен, вышло неуклюже, но старшая леди Грэй улыбалась всё так же любезно, и, наконец, сказала так невозмутимо, как будто только и ждала сегодня с утра знакомства с невесткой, перепачканной вишневым соком с ног до головы: "Добро пожаловать, Ассоль, я очень рада нашему знакомству. Дети, не опаздывайте к ужину, Артур, ты знаешь, что я этого не люблю," - и мерным шагом удалилась. Артур крепко сжал руку Ассоль. "Действительно, мама очень не любит, когда опаздывают к ужину." - "Как ты думаешь, знакомство прошло успешно? Так неловко, что она подумает обо мне..." - голос Ассоль дрожал, она была готова расплакаться. Муж притянул ее к себе и нежно поцеловал в лоб. "Она полюбит тебя, разве можно тебя не полюбить?" Еще несколько минут они простояли крепко обнявшись, а затем побежали дальше исследовать парк.

К ужину юная пара вернулась вовремя. Стол был отлично сервирован, по случаю приезда Артура было подано несколько сортов изысканных вин и около десятка наилучших блюд, из числа его любимых. Лилиан, всё с той же непроницаемой улыбкой сидела во главе стола. Разговор не клеился. Хозяйка дома отпустила несколько ничего не значащих замечаний о погоде, предложила сыну лучшие кусочки и приказала лакеям разлить вино. Только было она собралась приступить к самому главному - распросить невестку о ее семье, происхождении и воспитании, как обнаружила, что та, облокотившись на Грэя и уткнувшись носом в его плечо, безмятежно спит. Эта картина возмутила благородную леди до глубины души - заснуть за столом! Немыслимо! Но еще больше того возмутила ее реакция сына - он смотрел на спящую Ассоль как зачарованный, нежно улыбаясь, и даже не сразу услышал ее восклицание. "Артур!" - донеслось до него с третьего или четвертого раза. Больше леди Лилиан ничего не могла сказать, лишь развела руками. Грэй, будто сам очнувшись ото сна, повернул голову к матери и приложил палец к губам: "Тсссс, я сейчас отнесу ее в спальню и спущусь." Он аккуратно поднял свою возлюбленную, не спеша, опасаясь разбудить, отнес ее наверх, в их просторную спальню и положил под балдахин широкой кровати. Чуть коснувшись губами ее щеки, он поспешил вниз, в столовую. Однако матери он уже не застал. Лакей отвечал, что миледи Грэй удалилась к себе, так как почувствовала недомогание. "Что ж, - решил Артур, - еще и солнце не зашло, а обе дамы отдыхают, почитаю, пожалуй, пока книгу возле камина." Приблизительно через полчаса пришел другой лакей с сообщением: миледи приглашает своего сына подняться в ее спальню. Артур не замедлил отправиться к ней - его матушка не любила ждать, ему это было прекрасно известно.

Он застал ее в большом расстройстве чувств, которое она тщательно пыталась скрыть, но ей в кои-то веки это не удавалось. Видно было, что она действительно собиралась лечь спать, но так и не смогла заснуть. Покрасневшие глаза, растрепанные волосы - такой Артур не видел свою мать никогда. Даже в трауре по отцу она сохраняла ледяное достоинство. Даже когда он впервые вернулся домой из рейса она была сдержаннее и непроницаемее. А сейчас... Глубокое горе, казалось, овладело ею. Морщины прорезали лицо, в неярком свете свечей она казалась совсем старухой. "Мама," - молодой лорд Грэй поцеловал руки матери и поднял на неё глаза.

- Артур, расскажи мне о ней, об Ассоль. Откуда она, из какой семьи, как ее девичья фамилия?

- О, конечно. Она из маленького городка Каперны, близ Лисса. Ее мать умерла, когда Ассоль была еще младенцем, звали ее Мери. Ее отца зовут Лонгрен, он славный человек, жаль, что отказался поехать с нами, не захотел покидать старое место.

- Лонгрен? Никогда не слышала этого имени. Какой-то захудалый род? Или нувориши?

- Ни то и ни другое, мама. Он... моряк.

- Капитан? - с затаенной надеждой спросила она.

- Нет, он матрос в отставке.

- Так я и знала! - горестно всхлипнула Лилиан. - Низкого происхождения, самого нижайшего!

- Мама! - воскликнул Артур с укоризной. - Я люблю ее. Если бы ты смотрела моими глазами, если бы ты знала - что это такое, любить, как люблю я, как любит она...

- Не смей говорить мне, что я не знаю любви! Я любила твоего отца.

- Но мама, ты сама говорила, что не была знакома с ним до свадьбы, вас сосватали родители.

- А ты, хорошо ли ты знал свою Ассоль, прежде чем пожениться? - иронично заметила она. - Как вы познакомились? Где ты с ней встретился?

Артур рассказал всё, как было. Как безмятежно спала прелестная Ассоль на лоне природы, как мир замер вокруг нее, как замерло и его сердце...

Взявшись за голову слушала его мать.

- Сын мой, ты полюбил красивую оболочку, ничего не зная о ее внутреннем содержании. Да, она красива, это сложно отрицать. Но она неотесанная, безграмотная простолюдинка, не пара тебе.

- Она умеет читать и писать!

- Что ж, неплохо для ее сословия, но всё же ей далеко до тебя по образованию и кругозору, в её жилах не течёт такая благородная кровь, как в твоих, и скоро, очень скоро ты почувствуешь это сам. Мы с твоим отцом были друг другу под стать, так что с годами наша любовь лишь крепла, хоть мы и не знали друг друга до свадьбы. У вас будет наоборот. Прекрасная заря любви, которая быстро пройдет, и сменится скукой, тоской, разочарованием.

- Что за мрачные пророчества... Мама, Ассоль умная и смелая, она будет читать и узнает больше о мире, я расскажу ей о странах, в которых побывал... Она догонит меня со временем, а то и перегонит. Ты совсем не знаешь, какой у нее живой ум, какая богатая фантазия, и при том - какая практическая сметка.

Грэй долго мог бы петь дифирамбы своей жене, но мать перебила его:

- Ладно, это время покажет, но помни мое предупреждение. - Она явно хотела сменить тему. - Расскажи, как прошла ваша свадьба. Увы, я не была на свадьбе собственного сына! Сколько лет я мечтала об этом - увидеть тебя женихом рядом с прелестной и благородной невестой!

При слове "благородной" Артур скорчил кислую мину.

- Не обижайся, сыночек, прости меня, - голос Лилиан стал заметно мягче. - Я лишь беспокоюсь о твоем счастье и о чести нашего рода. Но раз ты полюбил ее, значит, так тому и быть. Лучше расскажи мне о свадьбе.

- Мы поженились на "Секрете".

- И кто же вас венчал?

- Знаешь ли, мама, капитан на своем корабле имеет высшую власть, в том числе может и заключать браки.

- Но ты же не мог венчать самого себя, правда же?

- Конечно, не мог. Я передал полномочия своему старшему помощнику, он нас и поженил.

Лилиан сперва задумчиво нахмурилась, а через четверть минуты уже старалась скрыть радостную улыбку.

- Артур, мне кажется, что законность такого брака в будущем может быть подвергнута сомнениям... Я, конечно, не знаток законов, твой покойный отец мог бы сказать наверняка, но я подозреваю...

- Что? - Артур забеспокоился. - Ты уверена? Если так, то завтра же позовем священника, пусть повенчает нас заново, чтобы ни у кого, никогда...

- Успокойся, милый, к чему это, - Лилиан нежно провела рукой по его щеке. - Нет никакой необходимости в этом, тем более, прямо сейчас. Да и кому придет в голову подвергать сомнению законность вашего брака.

- В самом деле. - Артур мгновенно успокоился. Мать имела над ним немалую власть, и до сих пор могла угомонить его в две минуты, как в детстве, когда он капризничал.

- Что ж, - Лилиан явно повеселела, - я надеюсь, в этот раз ты задержишься дольше, чем обычно.

- Конечно, мама.

- Тебе стоит нанести несколько визитов, хотя бы ближайшим соседям.

- Хорошо, мы с Ассоль завтра же...

- Артур, я не думаю, что стоит брать Ассоль с собой - это будет трудно для бедняжки, она ведь совсем не знает светского этикета. Зачем ей это?

- Да и мне эти визиты тоже не в радость.

- Ну-ну, Артур, - Лилиан укоризненно покачала головой.

- Хорошо, мама, я съезжу сам.

- Спокойной ночи, - сказала она и поцеловала сына в лоб, прямо как в детстве.

- Спокойной ночи, мама. - И Артур отправился в свою спальню - в супружескую спальню, где под тяжелым балдахином крепко спала Ассоль.

Грэй действительно остался дома намного дольше, чем обычно - он обещал Ассоль, что всё лето они проведут вместе в его замке, а осенью "Секрет" вновь поднимет паруса. Жаркие дни и ночи текли лениво и неспешно, они купались в любви, как в теплом летнем море.

Лилиан старалась не нарушать их уединения, зная, что им нужно быть вместе одним, и встречалась с молодой парой только за ужином. Она не стремилась чаще видеть невестку, а сын... ей достаточно было знать, что он здесь, рядом, а не бороздит далекие моря. Казалось, ничто не могло нарушить мир и покой небольшого семейства.

В один из прекрасных летних дней, когда они проснулись, разбуженные первыми лучами солнца, Ассоль потянулась и сказала: "Кажется, я в раю!" Грэй посмотрел на возлюбленную безумными глазами. "Пойдем!" Он стянул с нее одеяло. "Куда?.. Дай хоть одеться, я же теперь "миледи", - и она скорчила забавную рожицу. "Накинь рубашку и пойдем. Ты права! Ты чертовски права! Прошу прощения, миледи, - он комедийно поклонился. - Мы в раю." И он потащил ее за руку прочь из комнаты, вниз по лестницам, в самый подвал. Там он показал ей бочку черного дерева, наполовину закопанная в землю, на обручах выбита надпись. "Это по латыни," - пояснил Артур. "И что же тут написано?" - "Меня выпьет Грэй, когда будет в раю." Самое время, не находишь?" - Она радостно кивнула. И они выпили его - несколько ложек темно-вишневого желе за завтраком сделали их обоих пьяными до самого обеда. Впрочем, они и так были хмельны в эти дни - от любви, от лета, от счастья.

Артур, как и обещал, сделал несколько визитов, навестил трёх ближайших соседей. Это было скучнейшим времяпрепровождением. В одном из старинных поместий жил одинокий старик, который был так рад редкому гостю, что обрушил на голову молодого человека настоящий град своих излюбленных историй. Грэй и рад был бы послушать, но, потеряв почти все зубы, радушный хозяин так картавил и шепелявил, что разобрать его речь было непросто, иногда же он задумывался, уставившись в какой-нибудь угол, и прерывал рассказ, а затем вновь оживлялся и продолжал, но не всегда с того же места, на котором остановился, а порой Артур сомневался, что хотя бы ту же самую историю. Часа через три удалось откланяться, и Грэй поскакал к следующему замку. Здесь жили братья-близнецы, одержимые охотой, со своей сестрой, старой девой, которая жила уединенно и редко спускалась к гостям после того, как отчаялась выйти замуж. Все их разговоры были посвящены гончим собакам, добытым трофеям и охотничьим байкам. Грэй не разделял этого благородного увлечения, хоть подобающего его происхождению, так что и в этом доме он постарался долго не задерживаться. У третьих соседей его окружила толпа шумных детишек разного возраста, которые, в отличие от своих чопорных родителей, не были еще обучены светским манерам, зато наслаждались предоставленной им полной свободой действий - ни отец с матерью, ни няньки, ни гувернеры, не могли уследить за этой оравой. Видимо, хозяйка замка отличалась особой плодовистью и пополняла свое семейство едва ли не каждый год, нередко еще и двойнями. Сбежать оттуда было нетрудно - хозяева даже не пытались его задерживать и, казалось, даже не заметили его ухода.

Все подробности этих визитов Грэй пересказал Ассоль, с самыми смешными гримасами изобразив персонажей, однако ни в одном из посещенных домов он почему-то не упомянул о своей недавней свадьбе, возможно, потому, что ему обычно не давали вставить и слова, а может, была на то и другая причина, но в тот момент он даже не задумался об этом. Выполнив данное матери обещание, он выкинул из головы своих благородных соседей и вернулся к радостной и мирной жизни, полной любви и наслаждений.

К началу осени стало ясно, что Ассоль скоро станет матерью. А Грэю пора было покинуть родной дом и пуститься в очередное плавание. Слезно упрашивала она мужа остаться с ней до рождения ребенка, но Артур был непреклонен: он дал обещание своей команде начать новый рейс в сентябре и не намерен был его нарушать. Она хотела просить о том, чтобы он взял ее с собой на "Секрет", но не решилась - в ее положении это было, конечно, крайне неразумно. Лилиан выглядела печально, но не пыталась задерживать сына - он и так пробыл дома дольше, чем обычно. Грэй был вполне спокоен - он знал, что оставляет одну горячо любимую женщину на попечение другой, не менее любимой, и всей душой надеялся, что если не из любви к невестке, то ради будущего наследника, мать позаботится о его жене как можно лучше.

Его не было полгода. Из каждого порта Артур слал домой письма маме и жене, клялся в любви, описывал чудеса дальних стран, перечислял купленные подарки - веера из павлиньих перьев, заморские ткани с диковинными узорами, чудные украшения и забавные игрушки для будущего сына. Писем из дома он не получал - писать было некуда, никто не знал, куда занесет его случайный фрахт.

В начале весны, изнывая от нетерпения, на самой быстрой лошади, Грэй прискакал к воротам родного замка. Он ожидал увидеть Ассоль с младенцем на руках - если верны были их подсчеты, или по крайней мере с огромным животом - если они чуть ошиблись, то он мог успеть к рождению своего сына (почему-то Артур был твёрдо уверен, что это будет сын), он ожидал увидеть милую маму с нежной улыбкой и слезами радости на глазах. Ассоль встречала его одна. Была она вся в чёрном и гораздо худее, чем в тот день, когда он повстречал ее, казалось, от нее осталась половина. Когда она увидела Грэя, радость на секунду мелькнула в ее глазах, но тут же потухла. Мертвея, Артур смотрел на нее и понимал - случилось нечто страшное и непоправимое. Так и было, только он не догадывался, сколько всего случилось. Он прижал ее к груди - она дрожала, как раненая птица, сквозь платье он чувствовал все косточки ее сжавшегося тельца. Взяв за руку, он повел ее в дом. Сидя у очага, она рассказала ему всё, что произошло в его отсутствие.

Вскоре после того, как он уехал, леди Грэй позвала акушерку из деревни осмотреть будущую мать. Та нашла много верных примет того, что здоровье Ассоль очень слабое и она рискует потерять ребенка. С этого дня старая повитуха поселилась в замке и стала потчевать беременную всякими снадобьями, но они нисколько не помогали. Лицо бабки становилось с каждой неделей всё более и более озабоченным, а Ассоль чувствовала себя всё хуже и хуже, хотя первое время никаких недомоганий не ощущала и была даже удивлена таким мрачным прогнозом. В одно утро, месяца через полтора после отъезда Грэя, она не смогла встать с постели. В тот день из нее вытекло много-много темной крови, а нерожденного ребенка старуха вынула из ее утробы по частям. Еще не одна неделя прошла, прежде чем она смогла выйти из спальни. Всё это время повитуха была рядом, поила всякими отварами, делала примочки и компрессы. Молодая женщина всё же осталась на этом свете, но старуха предупредила: больше она не сможет зачать и выносить дитя.

Тем временем, пока Ассоль боролась за жизнь, слегла Лилиан. (Возможно, пожилую леди замучала нечистая совесть. Ассоль не знала, хоть и смутно догадывалась о том, какова была истинная цель опытной акушерки и за что именно она получила свой тяжелый мешочек золотых монет, но ее чистая душа отказывалась верить в такой подлый сговор.) Чувствуя приближение смерти, она позвала невестку к своей постели, чтобы дать предсмертное наставление. Наставление заключалось в том, чтобы она, безродная, а теперь еще и бесплодная, не вздумала перечить, когда Артур найдет другую, более достойную, пару. Род Грэев должен продолжиться, и их сомнительный брак не должен быть тому помехой. Все еще не набравшаяся сил после пережитого Ассоль не смогла дослушать последнюю волю свекрови - она потеряла сознание, а когда пришла в себя, старую леди Грэй уже готовили к погребению.

Всё это, как на духу, несчастная Ассоль выложила мужу. Он ничего не отвечал, только раскачивался в кресле, обхватив голову руками.

И еще одна чёрная весть пришла вскоре - письмо из Каперны. Соседка сообщала, что ее отец, добрый Лонгрен, умер. Перед смертью он жалел, писала она, что из глупой гордости отказался уехать вместе с дочерью. Как будто теперь ей от этого станет легче!

Ассоль почувствовала, что из ее глаз текут слезы. Сколько слез уже выплакала она - горьких, не приносящих облегчения, лишь усиливающих боль в груди. Артур теперь сидел неподвижно и смотрел в огонь. Она протянула руку, погладила его по голове. Как же ей хотелось спрятать мокрое от слез лицо на его груди! Но он как будто не заметил ее прикосновения. Она поднялась, обняла его за плечи. Он сидел как каменный. Она ощутила лишь, что по его телу прошла легкая дрожь. "Бедный, какой удар для него, столько горестных вестей в один день!"

Затем Грэй встал и не говоря ни слова, чуть пошатываясь, поднялся наверх, в их супружескую спальню, где рухнул в кровать не раздеваясь.

Ассоль пришла через полчаса и тихонько прилегла рядом. Слезы опять подступили к горлу. Она плакала беззвучно, стараясь не шевельнуться, не всхлипнуть, не нарушить его покой. Спал ли он или просто лежал, парализованный горем? Она не знала.

На этот раз Грэй не выдержал дома и месяца. Эти дни прошли как в тумане. Они почти не разговаривали, почти не ели и едва ли спали - молча лежали в постели, глядя в темноту. Ассоль молча плакала, глаза ее мужа оставались сухими, хотя сердце разрывалось на части.

К концу третьей недели их горе не стало меньше, но к нему прибавилось еще и разочарование.

Ассоль, перенеся столько страданий, душевных и телесных, чуть не распрощавшись жизнью, жила лишь ожиданием приезда любимого. Она надеялась, что вместе им будет легче справиться со свалившимися на них несчастьями, что в его объятьях она найдет утешение, покой, любовь и... кто знает... вдруг старуха ошибалась, быть может, новая жизнь забьется в ней и у них появится шанс на счастье. Увы, ее надежды не оправдались. Грэй не мог ее утешить, наблюдать за его страданиями было еще хуже, чем страдать самой, их ночи были полны слез и молчания, а не любви, а значит - никаких шансов испытать, правдивы ли были слова старухи.

Грэй был поражен тем, как изменилась его возлюбленная. Она было нисколько не похожа на ту юную, сияющую всей полнотой жизни девушку с ясными глазами, увлажненными лишь слезами счастья, на ту, которую он взял на борт в Каперне меньше года назад, на самый ценный груз "Секрета". Перед ним была маленькая грустная женщина с лицом, изможденным страданиями, с глазами, красными от слез, такая тихая, такая робкая. Ему было жаль ее, жаль, и только.

Общее горе не сблизило их, а разобщило - это было очевидно и совершенно невыносимо. Через три недели Артур отправился в порт, где его ждал "Секрет". Там, в море, в сплоченной команде своих товарищей надеялся он найти утешение и новую жизнь.

Но и на палубе родного корабля он не чувствовал себя уютно. Море, которое он любил самой беззаветной любовью в своей жизни, не убаюкало его горя. По ночам ему являлась покойная мать, грозила пальцем и исчезала при попытке приблизиться к ней. А то снилось, что он проходит через галерею портретов своих славных предков, и все они смотрят на него с укором, и глаза у них как живые. Грэй никогда всерьез не задумывался о необходимости продолжения своего древнего аристократического рода, ему казалось, что это как-то образуется само собой, когда встретит девушку своей мечты и женится. Теперь же он остался один, последний в своем роду, после него фамильный замок перейдет к какой-нибудь дальней родне, которой он и в глаза не видел. Он никогда не будет держать на руках родного сына или дочь, не узнает в маленьком существе собственные черты. Эти мысли грызли его денно и нощно. В приступе злой тоски он стал напиваться в портовых тавернах и проводить ночи в объятиях продажных женщин, чего раньше всегда гнушался. Ввязывался он и в драки, получил несколько ножевых ран, впрочем, не слишком серьезных. Члены команды следовали его примеру, ведь он был душой и разумом корабля - или покидали его и уходили на другие суда, а на их место приходили люди новые, больше соответствующие новым наклонностям капитана. Два года Грэй не был дома, и за эти два года за экипажем "Секрета" закрепилась дурная слава пьяниц, развратников и забияк. Но вино и женщины быстро ему надоели. А когда даже море опостылело ему, однажды, сойдя на берег, он продал "Секрет".

Продолжение в комментах

Предыдущие записи блогера :

26.02.2016 — Переосмысление русской классической литературы

Архив записей в блогах:

А тем временем, скоро экзамены

...

Коллекция трофеев ФСБ

Это старая статья Ирины Дедюховой , ...

Рассвет

...

очень скромный обед

Лаваш, сыр, тархун. ...

Про оккупацию войсками вермахта канадского города Виннипег в феврале 1942 года

... 19 февраля 1942 года войска вермахта заняли канадский город Виннипег... После ожесточённого боя с применением артиллерии, начавшегося в 7 утра, в 9.30 немцы вошли в городские кварталы. Виннипег с ходу переименовали в Гиммлерштадт, а центральную улицу - в Гитлерштрассе. ...

Алые паруса: Что было после хэппи-энда

Алые паруса: Что было после хэппи-энда

Оставить комментарий

Популярные посты: