* * *

bosuell — 06.11.2022

Когда я была маленькой, не было мобильных телефонов. Да и не мобильных было мало. И тогда люди приходили в гости внезапно. «Эй, хозяева, вы дома?!» — и пошёл празнииик... Потом в каждом доме встал аппарат с трубкой на витом шнуре. «Будете дома? Да? Мы придём!!». Потом — «Ты где? Едешь? Я к тебе? Нет? Ну ок». Непредсказуемости не...

«Кураре!»,- пел утренний домофон. «Кто там?», — спросила утренняя маман. Я не слышала ответа, но увидела радость. Кто? Кто же???

В пижамке я выползла в коридор: кто? Узбечка-почтальон опять забыла ключ? Но чему маман так рада? «Руслан!» — выдохнула маман и упорхнула одеваться.

С Русланом я познакомилась в мои пятнадцать.. Я знала, что у бабушки были братья-сёстры, и новгородская ветка — одни из, но мы были потерянной её частью: война постаралась. И вдруг, уже в восьмидесятых, письмо: «Здравствуйте, тётя Тося*, это из Новгорода»... И почему-то моё семейство отправили налаживать общение меня: колючего, закомплексованного подростка. Несколько часов в автобусе по зимней трассе — и меня встретил огромный, очень шумный парень.Тот визит помню фрагментами: киоск «Союзпечать», где работала его бабушка, огромная (после моей двушки-«смежки») квартира, где мне выделили целую комнату (дома я о таком и не мечтала!), кафе, которое «держат» Руслан с друзьями. Середина восьмидесятых. Эпоха Горбачёва. Первые частные кафе и мастерские. Ещё никто не знал, как правильно, но уже многие хотели свой бизнес...

Из той поездки я привезла много воспоминаний и деревянный браслет, чёрный, покрытый лаком, с двумя золотыми рыбками. Таких у нас не продавали: мама Руслана была в городе не последним человеком. Его папа, Аскольд, тоже — до неудачной операции. Когда мы познакомились, он был безнадёжно слеп. Очень красивый мужчина в прекрасной физической форме (именно у них я впервые дома увидела велотренажер). На улицу он ходил, придерживая за локоток супругу, надев на слепые глаза тёмные очки. Шёл уверенно: жене он доверял полностью. И невозможно было даже представить себе, что он — слеп.

Потом я ездила в Новгород примерно раз в пять-шесть лет. Руслан появлялся у нас чаще — всегда без предупреждения. Даже когда настала эра мобильных телефонов. Приезжая в город на Волхове, я звонила заранее: привет, брат, это я, к вам можно? Приезжая в город на Неве, он падал к нам первым снегом: вот он я, что, прогоните? Конечно, не гоним! Откладываем свои планы, быстро собираем закуску и начинаем нарушать все диеты и предписания врачей. А иначе нельзя: пробовали. Не получилось. Этот достойный последователь Бахуса обладает не только громогласным голосом и спорящим с нарциссическим обаянием, он просто излучает энергию и желание наслаждаться жизнью. Наверное, потому у него столько друзей. Часть я видела — каждый мой приезд в вольный город был сложным испытанием моей социопатии. Руслан собирал огромную компанию (преимущественно — мужчин), сажал меня во главе стола, представлял: «Это — моя сеструха! Кто тронет — убью!», — и начинался пир. Первый, в мои пятнадцать, я очень хорошо помню: огромная, свисающая с тарелки, свиная отбивная, украшенная зеленью и консервированным горошком, запечённый картофель (теперь это зовётся «картофель Айдахо»), огромная порция салата из помидорок и огурцов и много-много кофе. Вина и коньяка я тогда не пила, но кофе было столько, что я ощущала себя пьяной. И это (кроме кофе) были обычные порции, не потому что «сеструха» босса. Последующие сливаются в одно: разные кафе, разное меню, разные компании — но при этом всё какое-то одинаковое. Наверное, потому, что всегда главным «блюдом» был Руслан: его неизменно очень много. У нас же этот гедонист мог пить дешёвую водку, купленную в ближайшем ночном ларьке, как это было в начале девяностых, и закусывать её серыми макаронами без мяса: ему не дастархан важен, а компания.

С наступлением эры соцсетей и мобильных телефонов мы... потерялись. Руслан категорически против соцсетей и всяких гуглов. Да и за номер телефона не держится. Потому, утопив на рыбалке телефон, сменил номер — и нам не сообщил. Я поискала в прошлом году по ВК, но безуспешно. Как ни печально было, но решили с матушкой, что наше общение с новогородцами прервано... И вот: утренний звонок в домофон: «Тётя Таня, это я, Руслан»!!!

За годы не-общения я убедила себя, что не очень-то и хотелось. Вчера поняла, что хотелось — очень. Нет, я по-прежнему не могу его выносить долго (боже, как с ним столько лет живёт жена?!), но как же я рада его новому появлению в нашей жизни! Оказывается, уже семь лет нет его отца (того красивого слепого мужчины), мама сильно «сдала» (а ведь с моей они почти одногодки), сын вырос и занимает не последнюю должность на их местном заводе... Это то, что ускользнуло за годы не-общения (мы виделись в последний раз, когда я с другом каталась в Великий на скутерах, это был 2010). И у нас многое изменилось. И — обычно — когда после столь долгого перерыва встречаешься с кем-то, ощущаешь себя неловко: у каждого своя жизнь была, теперь уже совсем не те люди, которые были близки. Ну, у меня так: я — закомплексованный социопат. Но с Русланом всё иначе: словно и не было этих двенадцати лет. И, божечки, как же я рада, что мы никуда не переехали!

Расстались, конечно... надеюсь, больше не потеряемся. А если и да — найдёмся. Руслан всегда нас находит. И это просто чудесно!