300 спартанцев

ibigdan — 15.11.2015 Война никогда не была весёлым занятием. От скелетов первых людей, которых раскапывают со стрелами в лопатках. От Одиссея, который поплыл за тридевять земель защищать своего царя-рогоносца. От крестоносцев, путешествующих с билетом в один конец на Святую землю. Воины голодали, мёрзли, мокли, становились калеками. Первыми шли в самое пекло и последними выходили из него. Крестьянин мог бросить земельку и скот, чтобы спасти шкуру, рыцари же навсегда оставались под пылающими стенами своего донжона. Крепостной получал в плену батоги, а лучнику рубили пальцы. Не так давно японцы отрезали американским пилотам уши и гнали их сквозь джунгли Баатана, чтобы просто сэкономить дефицитные ресурсы (а вдруг не дойдут до лагеря и останется немного риса). Умирать, как собака, в лабиринте пылающих улиц или чужом лесу, быть повешенным или расстрелянным за игры власть имущих или случайно дожить до старости и рассказывать байки про Сциллу и Харибду, потирая ноющие на погоду раны, — нехитрая линия жизни солдата из любого времени.

Общественный договор очень простой: ты будешь погибать, рисковать жизнью, здоровьем, редко иметь семью и дом, но никогда не поднимешь ничего тяжелее кубка, меча или заплечного мешка. Никакого коровьего дерьма, мотыг, повышения податей и прихотей сумасшедшего чиновника. Пока все твои соседи будут стоять раком в поле и платить налоги на налоги, ты будешь класть в кошель дукаты, попивать эль, много есть, хорошо спать, а в свободное время учиться убивать. Но, когда придёт время, ты не струсишь, не побежишь и оплатишь счёт с процентами. Ты будешь наворачивать дрянное вонючее мясо, мёрзнуть на привале, страдать от жажды и диареи, получать раны и увечья, терять товарищей. Вряд ли лично ты, солдат, отдашь богу душу в своей постели, а генералы ради своих амбиций отправят вас всех в самое пекло. Но, сынок, если очень повезёт, ты попадёшь в легенды. В небесный пантеон, который бдит вечно, до самого конца времени.

Эти имена знакомы половине мира: Александр и его гоплиты, создавшие великую империю острием меча; триста бойцов из Спарты, выступивших против сотен тысяч персов; Пресвятая Дева Жанна Орлеанская, крестом и клинком спасшая Францию; воины Кортеса, завоевавшие с горсткой людей огромный континент; жители Вены, защитившие Европу от мусульман. Тысячи и тысячи бойцов, о которых пишут книги, снимают фильмы и рассказывают истории — от гарнизона Сталинграда и легендарных советских снайперов до морских волков и одноглазого адмирала Нельсона. Вот памятник матросу Кошке, а чуть дальше — гетману Хмельницкому. Вот стела освободителям моего города, а рядом цветы для афганцев. Могилы большинства их современников стёрлись в пыль, а на кладбищах построили ночные клубы и автомобильные стоянки. Эти же парни шагнули в бессмертие, их имена высечены в камне. Неплохая цена за не самое свежее мясо, иней на спальном мешке и жирных глупых генералов, да?

Так вот, война на востоке Украины ничем не отличается от тысяч конфликтов до неё. Мы были не готовы? Да немцы два раза были не готовы так, что ели колбасу из гороха и с голодухи придумали бульонные кубики и суррогатный кофе. Их отправляли в подводных лодках прорывать блокаду, умирать в африканской пустыне на другом континенте и в заснеженные степи России. По итогам двух забегов страна потеряла все колонии и внушительный список территорий, а немцы до сих пор выплачивают израильтянам и «работникам с Востока» репарации. Один известный французский император решил прогуляться до Москвы, а назад уже возвращался, доедая коней и готовясь к увлекательному круизу на остров Святой Елены. Может, он лучше подготовился? Или британцы во время подавления американского восстания? Или испанцы? Вот незадача, всё слито в котлах и сдано. Но общественный договор соблюдён. Правда, Наполеон превратился в торт, а некоторых деятелей Германии стараются не вспоминать в приличной компании. Но вон Гудериан и его книжка, вот воспоминания Нельсона, чуть дальше томик Роммеля, есть памятник Красному Барону, а на сайтах до сих пор спорят, кто лучший танковый ас Второй мировой. Мы смотрим фильмы о братьях Салливан, хотим быть похожими на пилотов Второй мировой, растим своих детей на рассказах дедушек и бабушек о войне, любуемся памятниками «минитменам» и казакам. Наша цивилизация построена вокруг насилия, соперничества и агрессии — об этом написано тысячи книг, снято сотни фильмов и сделано бесчисленное количество игр.

И во всех них есть два взгляда на солдатское ремесло: о том, что все жертвы — ужасная катастрофа и их можно было избежать, наказывая виновных; или что бойцы превозмогают невыносимые обстоятельства и отдают воинский долг, а полководец должен ставить во главе угла победу. Можно долго спорить и выдвигать свои доводы, но факты — упрямая вещь. Понятно, что беречь жизни людей — первая обязанность командира. Но армия существует для того, чтобы выполнять задачу. Иногда эта задача состоит в том, чтобы выжигать взводы, как спички, проводить «ленты» по смертельно опасным маршрутам, надеясь, что дойдёт хотя бы половина, и удерживать высоту, зная, что помощь уже не придёт. Невозможно провести в Ленинград продовольствие и не потерять людей. Нельзя высадиться на пляжи Нормандии и не окропить их густо кровью. Трудно пройти через Альпы, не оставив там четверть армии, будь ты хоть Суворов, хоть Ганнибал. Если вы вошли в «тёплые ворота» Фермопил, то выйдете оттуда уже в историю, а не домой, в Спарту. Всё просто: есть вещи и обстоятельства, над которыми люди не властны. И у них есть только два выбора – спасти свою жизнь и раствориться во тьме веков или попробовать стать легендой. И как у нас обстоят дела с легендами? Что у нас там насчёт них за два года войны на востоке? Что говорит народ в социальных сетях и на кухнях?

Не должны были оставаться в терминалах? И никакой это не подвиг — удерживать 242 дня никому не нужные здания? Генералы сидят на даче Муженко и думают, как слить патриотов в котлах? Десять добровольных батальонов со штатом роты остановили наступление боевиков, пока армия зря сидела на границе под обстрелами? Не дают стрелять нашим мальчикам, только «вернитесь живыми»? При этом люди с трудом назовут десяток персонажей этой войны и несколько наших побед. И не думайте, что я утрирую. Просто попросите кого-то вспомнить десяток кавалеров ордена «За мужество» (хорошо, если назовут Чайку). Попросите перечислить фамилии награждённых лётчиков, сбитых и вернувшихся в строй после того, как месяц скрывались от боевиков в зоне АТО. Попробуйте вспомнить двух-трёх полководцев, руководящих освобождением городов с двумя миллионами населения, и подробности зачистки (хорошо, если вспомнят Мариуполь, но без пограничников). Да, ребята, оказывается главные поражения этой волны — это не Иловайск и ДАП, о которых вы стонете каждый день в социальных сетях, а, например, освобождение Лисичанска и зачистка выступа, где людей живёт больше, чем в Полтаве. Знаете, какие части освободили Авдеевский коксовый завод и несколько крупных электростанций (кстати, одна из причин, почему доллар не стал по 50 гривен, а у вас дома есть электричество, чтобы вы могли писать в интернете)?

Нет. Зато вы знаете все клички сепаров, что сказал «Моторола» в интервью «Гиви» и что скоро опять котёл по вине «неадекватного командования», которое почему-то ни члены РНБО, ни советники НАТО таковым не считают. О чём я хочу сказать? Общество не выполняет свою часть социального договора. Боевой дух армии не поднимается коленными шествиями за гробами и плачем о локальных поражениях в социальных сетях. Мы не мальчики, которым «злочинна влада» запрещает стрелять в ответ. Мы солдаты, которые выполняют приказ. Нравится нам это или нет — другой вопрос. Не думаю, что кому-то нравилось высаживаться на пляже «Омаха» или стрелять по два снаряда в сутки во время контрнаступления под Москвой. Но мы не видим целой картины. Не знаем, что там у нас с хранением советских боеприпасов, бюджетом на следующий год; где нам нужно держаться зубами, а где отступать; что с моторесурсом автомобилей в секторе и как выполняется мобилизация. Мы просто выполняем приказ, думая только на уровне своей компетенции и как выполнить его быстрее. В этом суть армии. Добровольческие батальоны имеют не только свои плюсы в плане мотивации, но и минусы в плане управления. Поэтому у нас сейчас два Донбасса, две части ОУН, долгий и тернистый путь «Айдара» с жёсткими внутренними конфликтами и «Азов», который тяготеет то к одному харьковскому товарищу, то к одному донецкому бизнесмену. Не всё так просто, как пишут пиар-группы, собирая волонтёрские средства.

Но, главное, война ещё далеко не закончена. А у нас как не жертвы, которым запрещают стрелять, так голодные, босые и голые мальчики. Детский сад в камуфляже. А нас не надо жалеть. Мы все знали, куда идём, заканчивая военные кафедры и не прячась от мобилизации. Может, в Украине не самая лучшая армия в Европе, но мы со своими «Дашками» с консервации и Д-20 прошлого века сделали своё дело. Как и год назад, противник, неся миллиардные потери в экономике, бьётся об цепь наших опорных пунктов и одни и те же разрушенные сёла. Год. Все мы знали, что у нас не будет лазерных дальномеров, двадцать видов сухого пайка и штурмовой обуви. Их никогда не было. Мой отец воевал в Афганистане в кроссовках, снятых с «духа», и в «лифчике», который шили в каптёрке. На сутки в выход ему выдавали буханку хлеба, две банки консервов, чай и сахар. Никаких сухих борщей, энергетических батончиков, канадских ботинок или штурмовых рюкзаков со спальными вещами. Мой дед в состоянии дистрофии был снят с Ленинградского фронта, отправлен в Казань на два месяца отъедаться и снова брошен на передок; дважды горел в танке, от его батальона оставалось 10% личного состава.

Каждый солдат в курсе, что ему придётся переносить тяготы и лишения воинской службы, — на уровне генов и подсознания. Водители на «дороге жизни» прекрасно знали, что они будут проваливаться под лёд и тонуть, что от них не останется даже могилы и места, где можно положить цветы. Остающиеся в катакомбах партизаны догадывались, что будут медленно умирать с голоду, задыхаться в штольнях от газа и попадать в плен из-за неестественно бледного цвета кожи при попытке купить на рынке лука. Немцы, сидящие в бесконечных окопах от моря до моря, осознавали, что надежды нет, миллионы погибли зря, а их близкие дома едят брюкву и вымирают от испанки. Армия восставших США, противостоящая британской короне, оставляла за собой кровавый след изорванных об лёд ног (банально не хватало обуви и лошадей). Так было всегда, воины знают, чем и как будут оплачивать счёт. Но вы должны помнить о своей части социального договора. На высоте Браво и на Саур-Могиле, в ДАП и ЛАП, на Бахмутке и Марьинке, в степях сектора М и на терриконах сектора Б мы отдали свой долг стране с процентами. И что мы слышим в ответ?

Набор стандартного бреда о том, как нужно воевать и как бы вы сделали, если бы вам дали порулить нечто большее, чем пульт от телевизора и аккаунт в социальной сети; слёзы и причитания о голодных мальчиках; постоянные сомнения в компетентности командиров и руководства. Интересно, что бы осталось из легенды о самой знаменитой битве Греции, отдай её в руки наших доморощенных «стратегов» и «патриотов»? «Злочинний цар» привёл триста спартанцев в котёл и слил гоплитов за фабрику гарума в Малой Азии. Надо было не торчать в «тёплых воротах», а наступать на Персеполь. Специально оставили стоять фалангу под градом стрел и не дали приказ отвечать? Пусть илоты идут в армию проливать кровь за олигархов из дорийцев? Ага, победили под Марафоном, а как же сдали ребят под Фермопилами?

И это не я перегибаю с аналогиями. Это кто-то переиграл в игру «нагадь на голову любой существующей власти и своей армии». Не знаю как кто, а я уверен, что защитники обеих аэропортов сделали кучу важной работы и оперативная обстановка требовала создание опорных узлов именно в такой конфигурации; что «сидение на границе» помогло нам изолировать и штурмовать несколько крупных городов, лишив боевиков плеча снабжения; что крупнейшие поражения этой войны не ДАП и Иловайск, а освобождение Мариуполя, Авдеевки, Славянска и Лисичанска; что оперативная пауза с запретом отвечать на огонь тяжёлым оружием и отвод крупного калибра даёт Украине время на модернизацию армии и подготовке ко второй тяжёлой зиме. И, вообще, открывать огонь или нет в ответ — в компетенции непосредственного командира подразделения, начальника сектора или НГШ. По тысяче причин, начиная от инженерных работ по восстановлению инфраструктуры до проводок групп разведки именно на этом участке. Но всё это не главное. Главное — убивайте в себе синдром овцы. Нам мешают, не дают стрелять, кругом Иловайск, мы голые и босые, котлы и зрады. ВСУ даже в окружении умывали противника кровью и выполняли задачу без пуховых канадских спальных мешков, пафосных разгрузочных систем и двадцати видов пайка. Мы выполняем приказ. И взамен хотим не очень многого. Просто выполняйте свою часть договора. Потому что, кто такие триста спартанцев, всегда решаете вы. Впереди вечность и она уровняет всех. Лишь немногие останутся жить в легендах. Не берите пример с жертв. Берите пример с героев.

Кирилл Данильченко ака Ронин

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив