22.06.1941

Летом 1941 г. началась какая-то неправильная война: несмотря на большое количество танков, самолетов, бойцов и победоносных фильмов о будущей войне, несмотря на победы над панской Польшей, боярской Румынией, самурайской Японией и белой Финляндией - война выходила совсем не как в "Если завтра война" или "Гордые соколы". Точнее, получалось так, будто за фашистов играли мы, а за нас - фашисты.
Даже в том, в чем мы должны были быть особенно сильны, в сравнении с разбойничьим фашистским вермахтом, а именно в поддержке трудящихся масс - выходило не очень. Трудящиеся массы в Прибалтике, Украине и прочей Белоруссии зачастую стреляли в бойцов РККА, а вермахт и прочие люфтваффе встречали хлебом-солью. Да что там говорить, даже и на территории собственно России! Непонятно, как можно было опуститься до такого скотства и выбрать вместо родных и знакомых товарищей неизвестных и далеких камрадов. Это их либералы подучили, видимо.
Конечно, германец напал не один. На него работала буквально все Европа, тогда как СССР мужественно боролся с фашизмом один на один, не считая Британской империи, США и прочих Китаев. С Гитлером шли непобедимые итальянские легионы, вооруженные до зубов венгры и многочисленные финны.
И все-таки, СССР - это вам не Франция, даже не Польша! Т.е. как - если посчитать по соотношению, то выходило даже хуже, но это умозрительный, неправильный подход. Во-первых, героизм - и он был. Это французы умирали просто так, а советский солдат со словами о Партии, Родине, Вожде. Во-вторых, пространство и численность! Для французов потеря двадцати дивизий - это катастрофа, а для нас - операция сбившая спесь с гитлеровских вояк. В-третьих, только в СССР был Вождь, способный воевать по-настоящему, по-сталински! Не какой-нибудь Рейно, а настоящий большевик. Поэтому сочетание жертвенного героизма, пространства и воли, сделало кампанию совсем иной, хотя летом 1941 понять это мог не каждый: немцы все еще кричали сдавайся и всякое сопротивление бессмысленно!
В разгар лета им казалось, что кадровая Красная Армия повержена и весь вопрос заключается в том, чтобы доехать до Москвы, Ленинграда и Ростова. Последнее, учитывая состояние дорог после тысячелетия крещения Руси, трехсот пятидесятилетия восшествия Романовых на престол и двадцатилетия социалистического строительства, также представляло известную трудность. Но пока, пока немцы наступали, да так, что кампании 1939-41 стали казаться легкой прогулкой (а это, на самом деле, было не так).
Генералы уже начинали бить тревогу, но все же не заходили в своих сомнениях дальше нежели продолжение войны на Востоке в следующем году. Фюрер пригласил дуче посетить памятные места боев, на местах начинала работать местная, гражданская администрация, представленная чиновниками-неудачниками, которым не досталось места в новой Европе.
Осенью немцы расчистили себе дорогу на Москву: был взят в осаду Ленинград и захвачена Украина. Дело, по всей видимости, оставалось за малым: нанести последний, решительный удар в уходящем году. Товарищ Сталин был уверен в победе, но на всякий случай начал зондировать насчет сепаратного мира и перевел Москву на осадное положение.
Под конец года враг стоял у Москвы, но - куда делись кадры лета? Где прежняя немецкая армия? Она утопала в грязи, в усталости шести месяцев беспрерывных боев, обескровливалась от потерь, замерзала от холода. Стало окончательно понятно, что Москва - не Париж. И вот тогда начался разгром. Т.е. - как, разгром? Солдатиков то мы теряли все равно много больше, но о Москве златоглавой и победе в 1941 г. Гитлеру пришлось забыть. Не в коня корм - воевать один на один с СССР он мог, и наверняка бы победил, не в этом так в следующем, но вот супротив всего мирового сообщества выдюжить ему, слава Богу, не удалось. Это, так сказать, в общем, а в деталях нацисты забуксовали именно в СССР 1941 г., ибо, как мы уже выяснили - героизм, пространство, люди.
|
</> |