18.
ca4ok — 16.11.2011
Захожу тут на днях после
работы в аптеку за очередным лекарством для Коли. Лекарство
недорогое, купюра крупная, сдачи нет. Это под конец-то
рабочего дня и полукилометровой очереди. Разворачиваюсь, иду
менять. В пяти метрах от аптеки вижу табачный киоск - вот
где-где, а в табачных киосках сдача есть всегда. Вы, кстати,
замечали, что табачные киоски и аптеки всегда стоят парами? Как
будто день и ночь, свет и тьма, жизнь и смерть. Хочешь жить -
тебе в аптеку, хочешь умереть - на пять метров дальше. Я, конечно,
умирать не хочу, но ради спасения Колиной жизни готова и в
огонь, и в воду, и в табачный киоск. Тем более, что Чистяков
курит, и лишняя пачка сигарет ему никогда не помешает
умереть.
- С тысячи сдача будет? - предусмотрительно осведомляюсь я у
толстой продавщицы родом из советских времен. Вы, кстати,
замечали, что все продавщицы табачных киосков на одно лицо? Как
будто на работу их принимают по трафарету, а не по
опыту.
- Будет, - уверенно кивает пышная пергидрольная челка с
отросшими корнями. - Что хотели?
Я бы хотела мясо
по-французски, картошку по-деревенски и поспать по-человечески, но
кого это волнует.
- Сигареты, - называю марку и лезу в сумку за
кошельком.
- Восемнадцать есть? - слышу голос продавщицы.
- Щас посмотрю, - говорю я, и открываю отделение для мелочи,
прекрасно при этом осознавая, что последнюю потратила на
проезд в автобусе еще утром, но суровый взгляд и повелительный тон
продавщицы, не предполагающие отказ, заставили проверить, а
вдруг что-то все-таки завалялось.
- Нет, - закончив заведомо безуспешные поиски, виновато смотрю
я на продавщицу и на всякий случай втягиваю голову в плечи. За
прилавком воцаряется гнетущая тишина.
- Вам, - с ударением произносит продавщица и усмехается, давая
мне понять, какое я несообразительное гамно, - восемнадцать
есть?
- Мне?.. - обескураженно переспрашиваю я и чувствую, что
краснею как нассавший мимо лотка кот, но поделать ничего не
могу. Мне сто лет не задавали подобных вопросов, и я забыла, как
правильно на них реагировать. Я настолько прочно утвердилась в
своих двадцати восьми, что давно перестала себя даже чувствовать
на восемнадцать, не говоря о том, чтобы на них выглядеть. Не
спорю, в восемнадцати годах имеется масса преимуществ.
Например, можно прикинуться дурой, и все сойдет тебе с рук. Но в
восемнадцати годах имеется и существенный недостаток: никто не
воспринимает тебя всерьез. И если в восемнадцать такое отношение
еще оказывается в порядке вещей, то в двадцать восемь оно уже
начинает раздражать.
В общем, стою я под
прицелом продавщицы и вдруг неожиданно понимаю, что мантра "Мне
28!!!" не действует. Поэтому "есть" я мямлю так нерешительно,
что сама себе не верю.
- Документ какой-нибудь дайте, - командует продавщица.
Достаю паспорт. Тетенька
находит нужную страницу и немедленно хмурит брови.
- Хм... Октябрь 83-го... - в глазах, стремящихся закатиться
под потолок, мелькают следы бурной умственной деятельности. -
Надо же, - тетенька неожиданно заканчивает подсчеты и, судя по
всему, остается довольна их результатом, - только недавно
исполнилось.
- Ага, двадцать восемь, - думаю я про себя, а вслух благодарю,
беру сигареты со сдачей и возвращаюсь в аптеку.
Недоразумение, -
успокаиваюсь я, и выкидываю эпизод из памяти.
Недоразумение? Как бы не
так.
Через день я снова иду в
магазин (уже продуктовый), и снова покупаю сигареты, и вроде бы
ничего не предвещает беды. На кассе, в которую стою я,
сигарет, которые курит Сережа, нет, зато они есть на соседней, и я
прошу кассира передать мне пару пачек оттуда.
- Восемнадцать есть? - интересуется кассир, и я ясно вижу, что
ее интерес - не праздный. У нас что, в очередной раз
ужесточили меру ответственности за продажу табачных изделий
несовершеннолетним? И теперь в несовершеннолетии на всякий
случай подозреваются все, включая бабушек и дедушек?
- Есть, - не вру я.
- Паспорт покажите, пожалуйста.
Протягиваю паспорт. Кассир
прищуривается в раздумьях.
- Двадцать восемь, - решаю помочь я.
- ?? - смотрит на меня кассир. - !!!! Но сигареты с другой
кассы я пробивать не имею права, пройдите туда сами без
очереди.
Без проблем, соглашаюсь я и
послушно перехожу к другой кассе, тем более, что очереди там и нет
совсем.
Беру две пачки сигарет,
кладу на ленту.
Кассир спрашивает:
- Восемнадцать есть?
Я выпадаю в осадок, но продолжаю сохранять спокойствие:
- Есть.
- А паспорт можете дать?
- У меня уже проверили паспорт на той кассе, - терпеливо
объясняю я.
- Наташ, - обращается моя кассир к коллеге, - ты проверила у
девушки паспорт?
- Да, - с возмущением чеканит первый кассир. - Двадцать
восемь.
- ?? - брови второго кассира медленно, но верно ползут на
макушку. - Двадцать восемь? - переводит взгляд на меня.
- Двадцать восемь, - скромно подтверждаю я.
- Ух ты! Хорошо сохранились!
Сговорились вы все, что ли,
офигеваю я. Неужели я действительно не выгляжу старше восемнадцати?
Или это меня так челка молодит?! Или это меня так новый тоник
для лица омолаживает??!! Не понимаю.
Собственно, я к чему. Как
мне теперь ругать Чистякова за то, что он слишком много курит???
Когда сигареты покупать стало так, кгхм, забавно :-)