18.

          Захожу тут на днях после работы в аптеку за очередным лекарством для Коли. Лекарство недорогое, купюра крупная, сдачи нет. Это под конец-то рабочего дня и полукилометровой очереди. Разворачиваюсь, иду менять. В пяти метрах от аптеки вижу табачный киоск - вот где-где, а в табачных киосках сдача есть всегда. Вы, кстати, замечали, что табачные киоски и аптеки всегда стоят парами? Как будто день и ночь, свет и тьма, жизнь и смерть. Хочешь жить - тебе в аптеку, хочешь умереть - на пять метров дальше. Я, конечно, умирать не хочу, но ради спасения Колиной жизни готова и в огонь, и в воду, и в табачный киоск. Тем более, что Чистяков курит, и лишняя пачка сигарет ему никогда не помешает умереть.

- С тысячи сдача будет? - предусмотрительно осведомляюсь я у толстой продавщицы родом из советских времен. Вы, кстати, замечали, что все продавщицы табачных киосков на одно лицо? Как будто на работу их принимают по трафарету, а не по опыту.

- Будет, - уверенно кивает пышная пергидрольная челка с отросшими корнями. - Что хотели?

          Я бы хотела мясо по-французски, картошку по-деревенски и поспать по-человечески, но кого это волнует.

- Сигареты, - называю марку и лезу в сумку за кошельком. 

- Восемнадцать есть? - слышу голос продавщицы.

- Щас посмотрю, - говорю я, и открываю отделение для мелочи, прекрасно при этом осознавая, что последнюю потратила на проезд в автобусе еще утром, но суровый взгляд и повелительный тон продавщицы, не предполагающие отказ, заставили проверить, а вдруг что-то все-таки завалялось.

- Нет, - закончив заведомо безуспешные поиски, виновато смотрю я на продавщицу и на всякий случай втягиваю голову в плечи. За прилавком воцаряется гнетущая тишина.

- Вам, - с ударением произносит продавщица и усмехается, давая мне понять, какое я несообразительное гамно, - восемнадцать есть?

- Мне?.. - обескураженно переспрашиваю я и чувствую, что краснею как нассавший мимо лотка кот, но поделать ничего не могу. Мне сто лет не задавали подобных вопросов, и я забыла, как правильно на них реагировать. Я настолько прочно утвердилась в своих двадцати восьми, что давно перестала себя даже чувствовать на восемнадцать, не говоря о том, чтобы на них выглядеть. Не спорю, в восемнадцати годах имеется масса преимуществ. Например, можно прикинуться дурой, и все сойдет тебе с рук. Но в восемнадцати годах имеется и существенный недостаток: никто не воспринимает тебя всерьез. И если в восемнадцать такое отношение еще оказывается в порядке вещей, то в двадцать восемь оно уже начинает раздражать.

          В общем, стою я под прицелом продавщицы и вдруг неожиданно понимаю, что мантра "Мне 28!!!" не действует. Поэтому "есть" я мямлю так нерешительно, что сама себе не верю.

- Документ какой-нибудь дайте, - командует продавщица.

          Достаю паспорт. Тетенька находит нужную страницу и немедленно хмурит брови.

- Хм... Октябрь 83-го... - в глазах, стремящихся закатиться под потолок, мелькают следы бурной умственной деятельности. - Надо же, - тетенька неожиданно заканчивает подсчеты и, судя по всему, остается довольна их результатом, - только недавно исполнилось.

- Ага, двадцать восемь, - думаю я про себя, а вслух благодарю, беру сигареты со сдачей и возвращаюсь в аптеку.

          Недоразумение, - успокаиваюсь я, и выкидываю эпизод из памяти.

          Недоразумение? Как бы не так.

          Через день я снова иду в магазин (уже продуктовый), и снова покупаю сигареты, и вроде бы ничего не предвещает беды. На кассе, в которую стою я, сигарет, которые курит Сережа, нет, зато они есть на соседней, и я прошу кассира передать мне пару пачек оттуда.

- Восемнадцать есть? - интересуется кассир, и я ясно вижу, что ее интерес - не праздный. У нас что, в очередной раз ужесточили меру ответственности за продажу табачных изделий несовершеннолетним? И теперь в несовершеннолетии на всякий случай подозреваются все, включая бабушек и дедушек?

- Есть, - не вру я.

- Паспорт покажите, пожалуйста.

          Протягиваю паспорт. Кассир прищуривается в раздумьях.

- Двадцать восемь, - решаю помочь я.

- ?? - смотрит на меня кассир. - !!!! Но сигареты с другой кассы я пробивать не имею права, пройдите туда сами без очереди.

          Без проблем, соглашаюсь я и послушно перехожу к другой кассе, тем более, что очереди там и нет совсем.

          Беру две пачки сигарет, кладу на ленту.

          Кассир спрашивает:

- Восемнадцать есть?

Я выпадаю в осадок, но продолжаю сохранять спокойствие:

- Есть.

- А паспорт можете дать?

- У меня уже проверили паспорт на той кассе, - терпеливо объясняю я.

- Наташ, - обращается моя кассир к коллеге, - ты проверила у девушки паспорт?

- Да, - с возмущением чеканит первый кассир. - Двадцать восемь.

- ?? - брови второго кассира медленно, но верно ползут на макушку. - Двадцать восемь? - переводит взгляд на меня.

- Двадцать восемь, - скромно подтверждаю я.

- Ух ты! Хорошо сохранились!

          Сговорились вы все, что ли, офигеваю я. Неужели я действительно не выгляжу старше восемнадцати? Или это меня так челка молодит?! Или это меня так новый тоник для лица омолаживает??!! Не понимаю.

          Собственно, я к чему. Как мне теперь ругать Чистякова за то, что он слишком много курит??? Когда сигареты покупать стало так, кгхм, забавно :-)