(18+) Не выйдет

17 лет строгого режима. Обвинительным приговором в Центральном райсуде Красноярска завершилось и второе дело из пяти, возбужденных в последние три года против бывшего теневого хозяина города Анатолия Быкова. Ему инкриминировали подстрекательство к заказному убийству коммерсанта Андрея Неколова и покушению на одного из своих приближенных — вице-президента региональной федерации бокса Андрея Грабовского.

Это события осени-зимы 2004–2005 годов. От отбывания наказания за Грабовского Быкова освободили в связи с истечением срока давности, а за Неколова назначили 11 лет. Гособвинитель Жанна Волнистова запрашивала 12 лет лишения свободы, а с учетом предыдущего приговора — 18 (прежде в Свердловском райсуде Красноярска Быков уже получил 13 лет за заказ двойного убийства в 1994 году). Суд дал на год меньше, итого — 17. Суд также удовлетворил иск на 10 млн рублей в пользу потерпевших.

Для Красноярска, серьезно ушибленного в 90-е, когда правила жизни ему взялся советовать, а то и диктовать по праву силы пробитый боксер из райцентра, собравший вокруг себя все отребье, готовое рвать на куски конкурентов, излишне настаивать на важности этих событий в судах.

Но что сказать про огромную паузу между преступлением и наказанием? Конечно, это ненормально, но, если без эмоций, это порядок вещей в России. С ее долгой зимой, циклическим обнулением надежд и правил, временными петлями. Длинная воля, неиссякаемая — тогда увидишь что-то вроде справедливости. Возможно.

63-летний Быков уже три года в СИЗО, и это время ему засчитывалось с коэффициентом 1,5 (выходило уже как 4,5 года в колонии). Теперь режим меняется с общего на строгий, бонусы по общему режиму аннулируются.

Меж тем 17 — не окончательный срок. За 90-е кешбэк продолжает капать. Накануне, 11 мая, со второй попытки в еще одном райсуде Красноярска, Кировском, заседали по очередному делу: Быкову инкриминируют заказ уголовного авторитета Владимира Филиппова (Филиппа) в 1998 году — «из личных неприязненных отношений, а также в целях усиления своего влияния в криминальном мире поручил руководителю подчиненной преступной группы (Вилору Струганову, он же Паша Цветомузыка — А. Т.) убить своего потенциального конкурента».

И в тот же день, 11 мая, по иску прокурора краевой арбитраж отнял огромный земельный участок в Красноярске у одного из приближенных Быкова со времен алюминиевых войн — живущего сейчас в Черногории Вадима Алексеева. Землю предоставила мэрия за медяки, на ней разместился вещевой и продуктовый рынок Восточный — легендарное «Поле чудес» на КрасТЭЦ, где с 90-х на куске картона, брошенном на землю, мерял джинсы не один Красноярск — половина Сибири. Аналог московского Черкизона. Прибыль от «Поля чудес» оценивали, конечно, в цифрах поменьше, чем от алюминиевого завода, тем не менее и она впечатляет.

И хоть адвокаты Быкова вспоминали совет Черчилля «идти сквозь ад, не задерживаясь» — не получается: их доверитель там чрезвычайно известен и чересчур популярен.

Чего не скажешь об этом свете и Красноярске наяву: никаких столпотворений в зале суда и перед судом, как на первом процессе, никто не встречает адвокатов аплодисментами и даже просто не встречает, у быковского телеграм-канала с новостями о нем 1281 подписчик, петицию на Сhange.org «Свободу Быкову» более чем за месяц подписал всего 561 человек. 12 мая замечаю в отдалении от здания райсуда лишь несколько динозавров из 90-х — авто по-прежнему большие и модные, но уже не с госномерами 007, подчеркивавшими раньше их принадлежность к быковским. Некоторые идут в зал суда посмотреть на кумира. Но все это единичные экземпляры. Куда больше на прилегающих пространствах полиции и Росгвардии. И все спокойны, только что не семечки грызут. Быков о своей чрезвычайной популярности в народе всегда говорил и продолжает говорить, но, как видим, и ее определяет позиция властей. В 90-е он им был нужен, теперь нет. И на нем нарисовали крест. И бывшие поклонники согласились.

Тем не менее на приговор съезжается много СМИ, камер, и подсудимый, заходя в зал — как всегда бодрый и улыбчивый, возможно, даже чересчур, — искренне удивляется: «О, ни фига себе, сколько народу, а!»

• В первом суде над Быковым обвинение строилось на свидетельствах троих — боевиков из дружественной саяногорской группировки Владимира Татаренкова (Татарина) и его самого, главаря.


• Во втором, только что закончившемся процессе ключевые показания, изобличающие Быкова, дал штатный киллер преступного сообщества Александр Живица (Буль), работавший по профессии с начала 90-х в течение 20 лет.

«Новая» подробно писала о событиях, положенных в основу этого дела. Сейчас лишь один характерный документ — «о доблестях, о подвигах, о славе», причем из первых рук. Один из протоколов опроса киллера Буля от 7 июня 2020 года. Делится воспоминаниями он с сотрудником УФСБ Красноярского края (с незначительными сокращениями, с сохранением стилистики, орфографии и пунктуации оригинала).

В 2015-м Живице за семь трупов дали 12 лет. На момент опроса он — в Ачинске, в «изолированном участке, функционирующем как исправительный центр». (С 1 января 2017 года в России введен новый вид уголовного наказания — принудительные работы. По сути, это «химия» из времен позднего СССР. Теперь ее могут дать «как альтернативу лишению свободы за совершение преступления небольшой или средней тяжести либо за совершение тяжкого преступления впервые».) После того опроса Живица на очной ставке с Быковым подтвердил основные тезисы своего рассказа.

Когда Быкову предоставили последнее слово, он поправил судью: «Не последнее, а крайнее. Последнее я скажу тогда, когда все участники этой преступной группы будут находиться на моем месте». Среди этих участников Быков традиционно называет уйму народа — от крупнейших бизнесменов родом из 90-х, политиков, сотрудников спецслужб и силовых структур до журналистов. Все они строили ему козни за то, что он «препятствовал разграблению края». Обещает дойти до Конституционного суда и ООН, чтобы доказать невиновность. А пока предлагает руководству СК, МВД и Генпрокуратуры создать комиссию, приехать в Красноярск и разобраться с его преследованием: «Я больше, чем ФСБ знаю».

ПРОДОЛЖЕНИЕ