К нему,
конечно же, прилагалась некая хозяйка, но именно по смеющейся
вечерами за стенкой музыке я поняла, что у меня появилась
соседка.
А музыка,
музыка ведь и правда смеялась! Будто бы дразнила, будто бы играла
со своими слушателями. Боже мой, что это были за песни, что это
были за романсы, которые безликая девушка наигрывала по вечерам!
Никогда и нигде не слышала ничего подобного! Ангельская песнь, не
иначе!
Вечерами я
часто перепечатывала тексты, которые забирала домой из конторы, и
слушала, как играют в соседней комнате. Мне представлялось, что
девушка сидит на мягком пуфике, чуть склонив голову над клавишами,
а тяжёлые рыжие локоны разложив по плечам, и смеётся вместе со
своей музыкой, смеётся надо всем миром с его глупыми, наивным
проблемами, до которых лично ей нет никакого дела.
Я внимала
каждому звуку этих мелодий и находила в них чудесные истории,
которые рассказывала мне неизвестная девушка за стенкой.
Одурманенная её игрой, я всю ночь видела во сне прекрасных рыцарей,
мудрых фей, бушующие волны и дивные замки, а сама была отважной и
хитрой принцессой, которая в любой момент готова сорваться с места
и рвануть навстречу приключениям.
Я пыталась
представить, как выглядит моя соседка, чем она живёт, с кем дружит.
В отличие от меня, она никогда не носит строгих чёрных платьев с
острым, впивающимся в горло, воротничком, не надевает тесных
лакированных туфель, не затягивает узкий корсет, не собирает волосы
в пучок.
Одевается
она в яркие платья, на которых расцветают чудесные пёстрые цветы,
на ногах у неё всегда аккуратные ботинки, а рыжие волосы заплетены
в две тугие косы, одна из которых непременно получается толще
другой. Иногда девушка может накинуть на плечи пёстрый платок,
привезённый ей из чудесных стран красивым женихом – капитаном
дальнего плавания. Они непременно должны пожениться будущей весной,
когда он вернётся из очередного путешествия, с чемоданами, полными
гостинцев и историй.
Она никогда
бы не стала работать, как я, в серой и скучной конторе. Каждое утро
она отправляется в маленький цветочный магазинчик где-нибудь в
центре, чтобы весь день смеяться и болтать с покупателями, собирать
новости, рассказывать забавные истории. А по вечерам возвращаться в
свою комнату и сочинять музыку.
Стены в
нашем доме были даже не картонные, а будто только две полоски обоев
отделяли нас друг от друга. Стена, вместо того чтобы оберегать моё
уединение и покой, не мешая звуку спокойно проникать в мою комнату,
всё-таки дарила мне успокоение. Не знаю, как я выдержала бы этот
год, полный серых стен и монотонного стука печатной машинки, без
своей чудесной соседки. Как смогла бы носить эти бесконечные чёрные
платья и тугие воротнички, если бы не слушала перед сном волшебные
истории, которые так щедро дарила незнакомка.
Я
представляла, что в её комнате много цветов и клетка с канарейкой,
а на кровати – разноцветный плед, собранный из тысячи обрезков и
лоскутков. А как могло быть иначе, как мог кто-нибудь другой, кроме
этой девушки, нарисованной моим воображением, так играть?
Кто?
Целый год я
всё никак не решалась пойти и познакомиться с загадочной
пианисткой. Несколько раз уже совсем была готова, уже подходила к
двери соседнего подъезда, но не решалась войти. Что-то держало
меня.
А потом она
уехала. Выходя утром из дома, я увидела, как рабочие выносят
старенькое пианино и выцветшую картину в тяжёлой раме.
– Чьи это
вещи?
– Мисс
Андерсон, – равнодушно ответили мне. – Да вон она
сама!
Обернувшись, я увидела полную девицу в строгом длинном платье с
тугим воротником. Её волосы были стянуты в аккуратный чёрный
пучок.
Потом я
узнала, что музыка была не её. По вечерам мисс Андерсон наигрывала
одну оперетку, довольно популярную в то время, а в дневные часы
давала частные уроки музыки, как раз когда я была на
работе.
А в тот
момент я просто развернулась и ушла, так и не познакомившись со
своей соседкой.
Но вот о
чём я думаю сейчас: ведь смогла же она привнести нечто личное,
почти волшебное в эту музыку, которая, в сущности, была абсолютной
безвкусицей, правда? Может быть, стоило заговорить тогда с ней?
Может быть, моя фантазия всё-таки не полностью оказалась оторванной
от реальности?
Почти месяц
я тосковала по своей выдуманной соседке, по её канарейке и
цветочному магазину. И особенно по её волшебной
музыке.
А однажды
утром я не пошла на работу в серую контору, выехала из своей
каморки под самой крышей и сняла комнату за стенкой. Перекрасила
волосы в рыжий цвет и запела их в косы, одна из которых получилась
толще, чем другая. Продала чёрное платье и купила другое, всё
усыпанное пёстрыми цветами. Устроилась работать в цветочный магазин
неподалёку от центра, целыми днями болтала с покупателями и много
смеялась.
Однажды к
нам зашёл один капитан дальнего плавания. Будущей весной мы
поженимся, а пока я частенько накидываю поверх платья большой яркий
платок – его подарок.
У меня есть
канарейка, покрывало, сшитое из лоскутков, комната, уставленная
цветами и старенькое пианино. Каждый вечер я сажусь за него и
сочиняю всё новые и новые истории. И, наверное, там, за стенкой,
живёт скромная девушка в чёрном платье, которая – я верю в это – не
может заснуть, если не услышит их перед сном.