*

Я побормочу, ладно? Жажда осязаемого чуда — настолько дремучая и неотъемлемая часть человека, что возникает ощущенье, будто чудеса когда-то происходили сплошь и рядом, большие и толстые, а не зыбкие-хрупкие и заметные только поэтам и философам, и мы словно помним это спинным мозгом, как брошенные кошки помнят времена сытости и тепла под материнским брюшком, и никак не поверить, что всё, опаньки, теперь это не из твоей реальности.