...

lady_elberg — 13.03.2011 Если вы любите циничные шутки и чёрный юмор и не удивляетесь, когда врачи со спокойными лицами помогают раненым с оторванными ногами и руками и рассказывают о том, какой вкусный они ели обед на днях, то знайте - это песенка про меня. Я в обычной жизни человек спокойный и уравновешенный, давление на совесть в моём случае не работает (наверное, потому, что совесть я приберегаю для особых случаев) и меня почти никогда не трогают ужасные рассказы про голодающих детей в Африке или же про бездомных детей в Ливане. То есть, они, конечно, меня трогают, сердце у меня есть. Но я предпочитаю либо помогать, если могу, либо никак не реагировать, если помочь не могу. Не вижу смысла попусту сотрясать воздух красивыми словами. С помощью этих слов детям в Ливане дома не купишь, а голодных детей в Африке не накормишь. И пусть тот, кто считает, что я не права, бросит в меня камень. Зная мой характер, я скорее соберусь и поеду в Африку для того, чтобы помогать этим детям (вполне может быть, что поеду бесплатно, так как мой альтруизм и желание улучшить этот мир, что-либо делая, меня когда-нибудь доведут). Но уж точно не буду трещать по поводу и без повода, даже не трудясь подтвердить эти слова делом. Вместо того, чтобы трещать, хотя бы попробовали бы доедать еду до конца и не выбрасывать половину того, что лежит на тарелке. А одежду можно не выбрасывать, а относить в специальные центры для нуждающихся. Уже хоть какая-то помощь, если вы хотите помочь.

Цинизм в какой-то мере присущ каждому израильтянину. Даже самому что ни на есть сионистски настроенному. Мы громко и радостно смеёмся над шутками вроде следующей: у Ариэля Шарона (здоровья ему и до ста двадцати!!!), играющего в игру "Кто хочет стать миллионером", спрашивают: "Господин Шарон, где, на ваш взгляд, находится Ясер Арафат?". Варианты ответов: Рамалла, Газа, Дженин, Калькилия. Премьер-министр просит подсказку "пятьдесят на пятьдесят". "Уважаемая армия, уберите, пожалуйста, два неверных варианта", говорит ведущий. Почему мы смеёмся над этими шутками? По одной простой причине - если бы мы над ними не смеялись, то жизнь наша тут была бы ещё сложнее, чем сейчас. Даже во время войн наши юмористы шутят насчёт террора - и шутки эти всегда успешны, чем чернее, тем лучше. Человек рано или поздно адаптируется к реальности, в которой он живёт. Я хорошо помню, как на третий день пребывания в Израиле услышала над своей головой в небе напоминающий взрыв звук - с таким звуком самолёты обычно переходят звуковой барьер. Это был военный самолёт - израильская армия в двухтысячном году выходила из Ливана, завершая слегка (?!) затянувшуюся операцию "Мир в Галилее", которую у нас называют первой ливанской войной.

Не менее хорошо я помню свою первую встречу с террором. Это было незадолго после того, как в заголовках газет и телевизионных новостях появилось странное слово "интифада". Помню, как совершенно случайно опоздала на свой автобус, а через пять минут объявили, что в этом автобусе взорвался террорист-смертник. Помню теракт в иерусалимском автобусе, где погиб мой хороший знакомый. Незабываема была и встреча с террористом уже в армии, на территориях. Также незабываемы были "катюши", которые падали на наш город во время второй ливанской войны. Незабываемы были ракеты системы "град", которые падали на наш город во время операции "Литой свинец". Вот только с каждым днём такая реальность всё глубже пускает в нас корни. То чувство пустоты внутри, которое возникает в таких ситуациях - та самая пустота, которая потом постепенно наполняется паническим страхом за свою жизнь - больше не возникает. Израильтяне привыкли жить в постоянной боевой готовности - иногда в полном смысле этого слова. Почти каждый гражданин Израиля хотя бы один раз держал в руках оружие, почти каждый умеет им владеть (а иногда владеет неплохо), и почти каждый из нас хотя бы один раз бывал в опасной для жизни ситуации. И поэтому поведение в таких ситуациях у большинства из нас даже не отработано - у нас есть свои, особые инстинкты. Что вы думаете, завидев бесхозную сумку? Израильтянин сразу подходит к представителю службы безопасности (кто был в Израиле, знает, что у нас тут эти представители на каждом шагу) и говорит: так и так, я нашёл бесхозную сумку. А потом... потом - ещё одна смешная израильская шутка. Ваша сумка в полном порядке, с ней работают сапёры.

Что мы делаем, заслышав воздушную сирену? Мы никуда не бежим, не паникуем и не кричим. Мы собираем женщин и детей и идём в убежище. А если убежища нет, то заходим в безопасную комнату без окон. Или же на худой конец выходим в подъезд, ибо там безопаснее. Что мы делаем, увидев пострадавших? Мы оказываем им медицинскую помощь - благо, в армии нас учили не только ближнему бою, мы умеем не только кидать гранаты и стрелять, но ещё и оказывать первую помощь. Когда мы даём интервью какому-либо телевизионному каналу, если кто-то из представителей поймал нас на улице после теракта и спрашивает, что произошло, мы знаем, что нужно говорить, а что нет, потому что эта информация может попасть в неправильные руки. На войне как на войне, друзья. Как бы плохо это ни звучало.

Я перестала бояться подобного уже после второй ливанской войны. Я гостила у своего хорошего друга, который тогда жил в Гило, пригородном районе Иерусалима. Сейчас в Гило спокойно, но раньше террористы наведывались туда с завидным постоянством. Их любимым развлечением было расстреливать дома и проходящих по улицам жителей. Мы с Димой сидели спокойно и пили кофе, когда на улице раздались выстрелы. Буквально пара очередей, а потом несколько секунд тишины - и три отдельных выстрела.

- Что это? - спросила я.

- Это святая троица. Была, - ответил Дима.

Наши солдаты не стреляют очередями. Они знают, что надёжнее стрелять одиночными.


В глобальном смысле этого слова я фаталист. Конечно, это не значит, что я буду гулять по улице, когда вокруг падают ракеты. Я верю, что моя смерть уже кем-то написана, и умру я так, как мне положено. И я когда-нибудь всё равно умру, поэтому смерти бояться глупо. И террор меня не пугает. Что меня на самом деле пугает - так это природные катастрофы. Поэтому землетрясение в Японии заставило меня понервничать и призадуматься.

Израиль - зона сейсмоопасная. У нас не только взрываются террористы, у нас ещё иногда бывают землетрясения, потому что находимся мы в районе Сирийско-Африканской впадины (по-моему, по-русски она называется так). За десять с хвостиком лет я пережила два землетрясения в Израиле. Первое было не очень сильным и почти незаметным, а второе было посильнее. Я хорошо помню это утро. То была пятница, выходной, и я валялась в кровати, так как в то время очень любила это занятие. В какой-то момент я открыла глаза и посмотрела на полочку с цветком на стене. И поняла, что цветок... двигается. Я смотрела на цветок несколько секунд, пытаясь понять, что происходит. Смотрела я на него до тех пор, пока он не упал на пол. После этого я села, наверное, решив, что надо прикоснуться к земле для того, чтобы окончательно проснуться. И почувствовала, что земля дрожит. Потом я услышала звон падающих чашек на кухне. А ещё через несколько секунд земля перестала дрожать, и всё успокоилось. Настал момент истины - надо было собирать остатки цветка и осколки разбившихся чашек.

Для меня в этом мире нет ничего страшнее, чем землетрясение. В моих самых жутких кошмарах присутствуют три вещи: зеркала, тёмные комнаты (иногда это тёмные комнаты с зеркалами, о ужас) и разверзающаяся земля. Страх перед землетрясениями появился у меня впервые после того, как моя бабушка в своё время вернулась из поездки в Армению: она и ещё несколько врачей ездили туда для того, чтобы помогать жертвам землетрясения. Моя бабушка, как и все врачи, любит рассказывать о своей работе, и рассказывает очень красочно, в подробностях. Наверное, после этих рассказов во мне и поселился страх перед землетрясениями. По крайней мере, как я помню, бояться "больших трещин в земле, которые затягивают людей и дома" я начала бояться именно тогда.

Мы можем контролировать террор и войны, если захотим, потому что и войны, и террор творят люди. Но как мы можем контролировать природу? И за что она нас наказывает? Только подумайте об этом: как бы хорошо вы ни стреляли, как бы хорошо вы ни кидали гранаты, вы бессильны как ребёнок перед силами природы. Что вы будете делать, когда в один прекрасный момент земля под вашими ногами начнёт дрожать? Ничего вы не будете делать, потому что ничего сделать не сможете. Сколько бы мы ни гордились, называя себя королями природы, мы к ним даже не приближаемся. Природа сама создала нас. И точно так же она может нас уничтожить. Ей для этого не надо будет прыгать через голову или делать тройное сальто.

Со мной учится девочка-японка, её зовут Сакура. Ростом она не доходит мне даже до плеча, у неё огромные глаза, волосы она заплетает в косу, а ногти любит красить ярко-красным лаком. Когда Сакура смотрит новости по каналу BBC и слушает сообщения о погибших, она ничего не говорит и даже не вздыхает - она спокойно смотрит на экран, а потом берёт сотовый телефон и пишет кому-то сообщение. И, когда приходит ответное сообщение, она легко улыбается и кивает сама себе. И я удивляюсь спокойствию и мужеству этих людей. Они не заламывают рук, никого не обвиняют - они принимают реальность такой, какая она есть. И в этот трудный час мне на самом деле хочется пожелать мужества японцам. Мужества и терпения. Не знаю, что до других - но моё сердце с ними.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив