# 100 - День начинается -

betsyshell — 29.11.2015 Толик, студент педагогического института, выбравший его исключительно из-за любви к прекрасному полу, а не по потребности души сеять разумное, доброе, вечное, ночью спал крепким сном праведной юности. Избежав «Травиаты» и не подозревая ни о своей отставке, ни о том, какие последствия этот отказ имел для довольно широкого круга людей, проснулся он утром в прекрасном настроении и с тайно-сладостным, упоительным ощущением себя почти что Онегиным.

Толик по природе своей был довольно таки рассеянным человеком, о чем знал и с чем всячески боролся, применяя в качестве оружия педантичные ритуалы, но зачастую оружие это направлялось против самого борца.

Так и в это утро, тщательно умывшись и раскладывая туалетные принадлежности в ему только видимом порядке, Толик не заметил ни не плотно закрытый кран, ни случайно (ах, уж эти случайности!) упавшей на дно раковины пробки в виде уточки (подарок тетушки). И может быть ангел, сидевший у Толика на плече, и в этот раз предотвратил бы неприятности, но то ли он спал или на что-то отвлекся, то ли судьба в это раз была настойчивей, но наш студент, во исполнение ритуалов, набрал номер Ульяны и очень удивился, когда звонок был моментально сброшен. Повторив пару раз попытку дозвониться, Толик понял, что его внесли в черный список, и, не откладывая в долгий ящик, отправился к капризной девице для выяснения отношений.

Пару часов спустя, сосед Толика снизу, стоял в ванной комнате и рассматривал себя в зеркале. Заштопано-заклеенное лицо сотрудника дорожно-патрульной службы Непришейко напоминало Страшилу после легендарной битвы с летучими обезьянами. Над головой сотрудника суровым мечом правосудия нависала быстро формирующая капля воды. Приговор был окончательным, потоп – неизбежным.

Нестройные голоса, раздававшиеся с кухни (а это были: в честь события развязавший «только на сегодня» Максим Петрович и фельдшер скорой помощи Граммофонов, совершенно не спешащий вернуться в домашнюю обитель), славили счастливое спасение сотрудника и не подозревали, что день только начался и подвигов предстоит совершить еще много.

***

Нина Васильевна, женщина, не оставляющая надежд в борьбе с возрастными изменениями, каждое утро под «Прокурорскую проверку» делала себе лимфодренажный массаж лица.

«Один тебя разбудит,» - вещал телевизор в рекламной паузе. Фантазия Нины Васильевны насторожилась.

«Со вторым ты захочешь провести день,» - продолжал телевизор. С этого момента недоумение Нины Васильевны стало приобретать определенные формы.

«С третьим ты почувствуешь глубину…» - руки Нины Васильевны замерли над очередным участком разминаемого лица.

«Кофе…»

-Тьфу, какие охальники! – возмутилась Нина Васильевна и налила себе чашку чая.

***

Максим Петрович, человек образованный, поэт в душе, был женат первым браком на девице из хорошей семьи, отвергнувшей ради него несколько прекрасных партий, однако не сумевшей оценить все его глубинные достоинства и сбежавшей к великому разочарованию Максима Петровича не под родительский кров, а с директором универсама. Побег этот сказался на укладе его дальнейшей жизни – женщины проходили чередой через его спальню, минуя органы государственной регистрации гражданского состояния, и удалялись, оставляя после себя приятное ощущение востребованности и не менее приятное чувство облегчения и свободы.

И всё было хорошо в плавном течении его жизни до той поры, когда в один из майских дней луч солнца позолотил высокую бабетту Марии Львовны каким-то особым, можно сказать мистическим образом. Сердце Максима Петровича, что называется, пропустило удар, томная истома разлилась по его телу слабостью, на подсказку мозга: «Паленая водка», руки сжались в кулаки и вытерли испарину со лба. «Какая женщина!» - сказал внутренний голос Максима Петровича и начал всячески докучать советами. После долгих обдумываний стратегического плана Максим Петрович решил одним выстрелом убить двух зайцев и свел дружбу с зятем Марии Львовны, фельдшером скорой помощи Граммофоновым.

- Ты пойми, Игоряша, какая для тебя будет выгода, - заманивал Максим Петрович в свои сети фельдшера, чьи глаза уже отправлялись в дальнее плавание после спасения Непришейко от возможной гнойной инфекции ран. И вот уже план по захвату сердца Марии Львовны начал приобретать реально ощутимые очертания, когда до двух стратегов донесся крик из ванной.

- Что это он еще не накричался за сегодня? – удивился Максим Петрович и пошел разузнать о причинах новых волнений сотрудника дорожно-патрульной службы.

Первый раз в жизни Максим Петрович пожалел, что не имеет медицинского образования: его сосед стоял посередине ванной, из открытого рта у него вырывался нечленораздельный крик, перемежающийся завываниями, указательным пальцем правой руки, вознесенной вверх, сотрудник тыкал в воздух.

Максим Петрович дал тихонечко задний ход, выскользнул за дверь и зашептал ничего не понимающему Граммофонову:

- Игоряша, вызывай, Игоряша, психиатричку вызывай, совсем сосед плох.

Фельдшер скорой помощи Граммофонов, вмиг обидевшийся на Максима Петровича за неуважение своих профессиональных знаний и от этого немного протрезвевший, хорошо отработанным и нам уже известным жестом отодвинул его в сторону и с лицом, преисполненным решимостью, вошел в ванную комнату.

***

Мария Львовна, выполнив свой гражданский долг и отправив зятя спасать сотрудника дорожно-патрульной службы от вероломного нападения кота Тимофея, с чувством глубокого удовлетворения легла спать. Однако сон ее был недолог. Разбудили ее бои местного значения, произошедшие у соседей, чей сын, утаивший не сделанное домашнее задание, был призван грозной родительницей к ответу. Мальчик Коля отчаянно сопротивлялся знаниям. Однако знания, в лице его матери имели грозного союзника. В ход пошел шантаж. Крики стихли, но в этой битве победителей не было.


***

Нина Васильевна, испив чашку чая, раскрыла местную газету, чтобы ознакомиться с последними новостями. Заголовок на последней странице невольно бросился ей в глаза:

«Генетический эксперимент под названием «мужчина» можно считать провальным».
Из статьи она поняла, что расшифровка табличек, поднятых со дна Марианской впадины, ввергла ученых Энского университета в чувство глубокой печали и уныния.

В университете разразился подлинный скандал, в результате которого губернатор, спонсирующий исследование был вынужден подать в отставку. По сведениям, полученным журналистом А. Затворкиным, жена губернатора отменила назначенный на сегодня визит в спа-салон «Аэрезия» и решила провести весь день дома в заботах о муже в этот трудный для него момент жизни.

Десятки людей вышли на улицы города с целью поддержать отставку губернатора. «Это же ужас какой-то, если он передумает!», «Недемократические монархисты говорят «нет» преступному режиму либерализма» - такие лозунги развевались над стройной колонной, возглавляемой по сведениям корреспондента А. Затворкина, тещей губернатора.

Нина Васильевна вновь включила телевизор, и местный канал ей доверительно сообщил, что сотрудник краеведческого музея «Истоки Энска» В.П. Оплюшкин опроверг сенсационное открытие ученых Энского университета, предъявив нашему корреспонденту А. Затворкину реестровый журнал музея, в котором за порядковым номером 067-уц значилась запись: «Каменный гнет для квашения капусты купца А.А. Варенникова». Корреспонденту удалось встретиться с внучатой племянницей купца, которая подтвердила, что в раннем детстве слышала от своей матери рассказ о вышеупомянутом камне, на котором кухарка купца Варенникова А.А. Еврепида Николаевна сделала некую надпись, будучи в расстроенных чувствах из-за отказа дворника Авдеева К.Т. сочетаться с нею законным браком.

Как пояснил в интервью корреспонденту А. Затворкину доктор наук В.С. Кошечкин, доводы сотрудника краеведческого музея «Истоки Энска» В.П. Оплюшкина не выдерживают никакой критики и ставят под сомнение как чистоплотность ученых, так и их глубинные познания в области наук.

«Возможно, г-ну Оплюшкину неизвестно, но генетика как наука возникла уже после отказа дворника Авдеева достопочтимой Еврипиде Николаевне,» - с усмешкой, достойной лица гения заметил доктор наук В.С. Кошечкин.


***

Нина Васильевна, изучив последние новости города, любезно поставляемые корреспондентом А. Затворкиным, пришла в неописуемое волнение. Такое сильное чувство было вызвано упоминанием в статьях тещи губернатора, Аполинарии Геннадьевны, более известной в городе как Полька Сарафанова. Аполинария Геннадьевна была заклятым врагом Нины Васильевны еще со времен ранней юности. Именно она нанесла самый болезненный и непоправимый удар по жизни Нины Васильевны, буквально выкрав жениха со свадьбы.

Как сейчас помнит Нина Васильевна этот день: до счастья жениху оставалось перейти только дорогу. Он уже приветственно помахал ей букетом, когда из-за угла выскочил автомобиль злодейской Польки и сбил его.

До сих пор Нина Васильевна не может простить себе некой растерянности при виде падающего любимого тела. А вот будущая губернаторская теща не растерялась. Все произошло в считанные секунды: дверца автомобиля распахнулась, из нее выскочила перепуганная Полька, недолго думая, подхватила лежащее на асфальте тело, запихнула в машину и уехала, увозя от Нины Васильевны ее счастье.

Нина Васильевна решительно выдвинула ящик комода, достала из его недр косметичку и духи «Зеленый Энск», любимые еще с той поры, когда юная Ниночка работала секретарем в суде. Кокетливо повязав на шею шифоновую косынку и взглянув в зеркало, Нина Васильевна осталась довольна созданным романтическим образом и тронулась в путь, бормоча под нос: «С щитом или на щите».

***

А тем временем сотрудник дорожно-патрульной службы Непришейко совместно с фельдшером Граммофоновым и практически бывшим горьким пьяницей Максимом Петровичем боролись с потопом.

И вот уже перекрыт стояк, и вскрыта дверь в квартиру студента Толика, и убыла вода, активно черпаемая этими тремя сыновьями Ноя, и открыты окна для просушивания помещения и остужения разгоряченных их тел и голов, и открыта хорошо охлажденная, со слезой, бутылочка водки, и даже горячие закуски были представлены яичницей и жаренными охотничьими колбасками, и вот именно в этот момент, момент произнесения тоста, когда, казалось, что и радуга вот-вот появится в облаке, раздался глас, но то было не оглашение союза, а голос тещи фельдшера Граммофонова.

Мария Львовна, не выспавшаяся и разозленная длительным отсутствием любимого зятя, напуганная причитаниями дочери Оленьки «а вдруг с ним что случилось», ураганом внеслась в квартиру потерпевшего Непришейко.

Мария Львовна всегда считала, что всякий рай имеет свою змею. Вот и на сей раз ей хватило беглого взгляда, чтобы вычислить злодея. Рука Максима Петровича, державшая рюмку живительного напитка, дрогнула. Он понял, что корабль его мечты дал крен и рискует пойти ко дну, не успев даже покинуть гавань. И слушал он выдвигаемые обвинения, и жалко улыбался, и суетливо отряхивал невидимые никому крошки с брюк, и никто не ожидал от него, что он встанет. Да, никто. Но он встал. И он не просто встал, он подошел, подошел к Марии Львовне, но не просто подошел, а обнял и поцеловал, поцеловал в моментально раскрасневшуюся щеку. А еще перехватил взметнувшуюся пухлую ручку, но не для того, чтобы избежать пощечины, а для того, чтобы прижать к груди, к тому месту, где так сильно билось у него сердце и сказать: «Ну, будет, Маша, давай уж, переезжай ко мне жить».

Потупился фельдшер Граммофонов, широко открыл глаза сотрудник дорожной службы Непришейко, тишина окутала замершего от собственной смелости Максима Петровича, только вздымалась грудь Марии Львовны да капельки пота, выступив на ее носу, переливались россыпью бриллиантов.

Ранее в "Ковчеге Ноевой жены:Вся правда о начале начал

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив