МЕХАНИК ЛЕВ ТЕРМЕН: "Я ПОДСЛУШИВАЛ КРЕМЛЬ"
carabaas — 04.07.2010 — Персоны№ 4 1991 СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
Лев Термен демонстрирует игру на терменвоксе. 1922
год
Этого девяносточетырехлетнего человека в поношенном пиджаке до сих
пор можно встретить в гулких коридорах физического факультета МГУ.
Однако никто из нескольких сотен студентов и преподавателей этого
факультета даже не догадывается, что рядовой механик кафедры
акустики, обитатель московской коммуналки Лев Термен в то же время
— владелец восьмиэтажного здания в центре Нью-Йорка, бывший агент
военной разведки и изобретатель подслушивающей аппаратуры.
— Лев Сергеевич, как получилось, что вы —
заведующий лабораторией
Ленинградского физико-технического
института — вдруг оказались со специальной миссией в
Нью-Йорке?
— Да это не вдруг получилось. В двадцать шестом году я
изобрел телевизор. На эту тему выступил с докладом в нашем
институте. Об изобретении сообщили в газетах. А вскоре
телевизором заинтересовалось
военное ведомство. Мои аппараты решили использовать при охране
границы, и поэтому изобретение сразу же засекретили.
К тому времени мной уже был изобретен электромузыкальный инструмент
терменвокс. И вот в двадцать девятом году Наркомат культуры
командирует меня с терменвоксом в Америку. Это было, так сказать,
официальным предлогом для поездки. О том. что я еду в Америку еще и
по линии военной разведки, естественно, не знал никто.
Перед отъездом я несколько раз был в Москве на собеседованиях. Меня
попросили при возможности больше внимания уделять авиации США и
быть в курсе всех новых достижений американской науки. С этим и
уехал. И прожил в Америке почти восемь лет.
— Где вы жили?
— Вначале снимал гостиницу. Давал концерты с
терменвоксом. Появилось много денег. Я
купил себе модные костюмы, черный
«кадиллак» и взял в
аренду на девяносто девять лет прекрасное
восьмиэтажное здание на Пятьдесят четвертой
улице в Манхэттене. В этом
здании разместились моя компания
«Телетач», мастерские, лаборатории и на четвертом этаже моя
квартира.
— Деньги на содержание компании вам присылали из
Москвы?
— Нет, это были мои деньги, но и из Москвы,
естественно, тоже кое-что присылали.
— А что касается
военной разведки. Каковы были
ваши взаимоотношения в Нью-Йорке?
— Примерно раз в неделю я должен был выходить на связь с
моим, так сказать, начальством. Фамилий их я уже сейчас не помню.
Помню только, что встречались мы в
небольшом ресторанчике в районе
Пятой авеню. Как правило, на встречу приходили два человека и перед
началом разговора непременно заставляли меня выпить два стакана
водки. До сих пор не понимаю, зачем они это делали. Ну вот, а затем
начинались расспросы. Довольно глупые, надо сказать. Ну, например,
просили узнать диаметр выхлопной трубы какого-то самолета. Или,
положим, систему сигнализации и охраны американских тюрем... И вот
я ездил по стране, смотрел что и как. Естественно, эта сторона моей
работы держалась в большом секрете. Для американцев я был
директором фирмы «Телетач», популярным музыкантом — и не более
того.
— В то время вы были уже женаты?
— Впервые я женился еще в Ленинграде. Моя жена была
сестрой одного из сотрудников
нашего института. Она ездила со мной на гастроли в Париж, Лондон,
Берлин, а когда я уехал в
Америку, последовала за мной. Здесь ей предложили
место в медицинском институте, располагавшемся в пятидесяти
километрах от Нью-Йорка, так что встречаться мы стали только по
выходным дням. Однажды в мой офис пришел молодой человек и попросил
моего согласия на развод с женой, так как они, мол, любят друг
друга. Вначале я отказался, но затем выяснилось, что этот молодой
человек — один из предводителей американских фашистов. Об этом
стало известно и в советском посольстве. Мне посоветовали
развестись. И я развелся. Примерно через четыре года я женился на
негритянской танцовщице Лавинии Вильямс. Нас расписали в советском
посольстве, и вплоть до моего отъезда из Америки мы прожили вместе
счастливые дни. Она скончалась три года тому назад.
— Вы не взяли ее с собой?
— Меня обманули. Сказали, что она приедет в Союз через три
недели следующим пароходом. Но вскоре по возвращении в Ленинград
меня арестовали. Конечно, Лавиния не знала об этом и ждала меня еще
долгие годы.
— А вы очутились в лагере?
— Да. Но пробыл я в Магадане по тогдашним понятиям
недолго. Каких-нибудь десять месяцев. После
этого меня сняли со строительных работ и отправили в Москву, в
«шарашку», где работали Туполев и многие другие ученые. Это было
закрытое конструкторское бюро, занимавшееся вопросами военной
авиации. В этом бюро я некоторое время занимался разработкой
беспилотного самолета, что-то вроде крылатой ракеты. Моим
помощником тогда был Сергей Королев... Ну а потом всех авиационных
специалистов освободили. Меня же направили отбывать срок в
Ленинград, в секретный институт госбезопасности, где я занял
должность заведующего лабораторией.
— Там вы и изобрели свое
подслушивающее устройство?
— Да. Это устройство с названием
«Буран» предназначалось специально для
прослушивания объектов, находящихся на
дальнем расстоянии, а также тех объектов,
в которых невозможно разместить микрофоны.
Прежде всего это касалось
дипломатических представительств.
Принцип действия «Бурана» заключался в том, что на окно наводился
невидимый луч. Во время каких-либо разговоров в комнате оконное
стекло выполняло роль мембраны. Соответственно изменялась длина
луча, и принимающее устройство прекрасно все регистрировало. Это
было нечто вроде телефона без проводов. И действовал он на
расстоянии около километра. Таким образом мы прослушивали
американское посольство в Москве. Однако в тех кабинетах, куда
наводился луч «Бурана», не происходило ничего интересного. Ничего
не значащие разговоры о поездках, покупках и так далее. Насколько
мне известно, «Буран» использовался для подслушивания французского
и ряда других посольств. За это изобретение мне выплатили огромную
Премию — что-то около пятидесяти тысяч рублей, а также предоставили
квартиру в только что отстроенном доме для сотрудников
госбезопасности. Он и сейчас стоит на Ленинском проспекте в Москве.
После окончания срока заключения я остался работать в этом закрытом
институте и проработал там до шестьдесят шестого года.
— За это время вы сделали еще
какие-то изобретения в области
шпионской техники?
— В основном совершенствовал эту
технику, но самым, пожалуй, интересным была организация
прослушивания квартиры Сталина.
— Сталина?! Вы не оговорились?
— Нет, нет. В его рабочем столе и в различных
частях его квартиры госбезопасностью были установлены специальные
микрофоны. Довольно часто мне приходилось
прослушивать записанные с
помощью этих микрофонов пленки,
а затем убирать с них посторонние помехи и шумы. Так
что я Сталина себе прекрасно представляю. И ругают его сегодня,
считаю, напрасно.
— Вы ушли из системы госбезопасности по своей
воле?
— В общем да. Дело в том, что меня начали заставлять
заниматься какой-то ерундой.
Какими-то инопланетянами, летающими тарелками и так далее. Я
считаю, что все это не наука. Потому и ушел.
— Господи, неужели
и пришельцы под их контролем...
Беседу вел Дмитрий ЛИХАНОВ
Еще одно изобретение Термена — оригинальные динамики