Зарождение казачества
yadocent — 18.11.2024
Показательным признаком деградации государственности Золотой
Орды и постепенного угасания государственного начала в Большой Орде
было появление казачества. Во второй половине XV в. оно начинает
фигурировать в источниках как заметный элемент социальной структуры
и участник политических событий. Казаки того периода — это
маргинальные группы степняков, которые, может быть, номинально и
продолжали считаться ордынскими подданными, но вели себя все более
независимо.
Сведения об их жизненном укладе свидетельствуют о кочевническом, т.
е. татарском этнокультурном первоисточнике вольного казачества. В
1518 г. крымский бек Аппак сообщал великому князю Василию III об
обращении к нему белгородских и азовских казаков. Они просили бека
замолвить за них слово перед Василием Ивановичем, чтобы тот
разрешил им «с своими женами прикочевав жити у
Путивля и слугами быти, а твоего бы им недруга короля
воевати».
Московский государь передал Аппаку свое согласие. Бек вызвал
к себе в Крым мирзу азовских казаков Меретека и объявил ему, что
«яз о вас у великого князя печалую, чтобы вам дал
место где летовати да где зимовати» — и сообщил о
возможности переселяться к Путивлю. Следовательно, азовские казаки
на Нижнем Дону вели кочевой (не бродячий!) образ жизни и имели
начальников в ранге мирз.
То есть в те времена казачьи общины представляли собой
обычные для кочевой степи мигрирующие сообщества. Разве что наряду
со скотоводство их основным занятием стала война. Название
«азовские» говорит о том, что
выходцы из ордынских улусов держались около турецкого Азака-Азова
(с 1471 г. бывшая Тана находилась под властью османов). Некоторые
из них обосновались в самом городе. Но не заметно, чтобы они как-то
зависели от султанского наместника.
В 1515 г. московский посол попробовал найти там для себя провожатых
в Стамбул, на что получил ответ: «Которые казаки
азовские были у нас, и те ныне казаки пошли добыватись; а в Азове
ныне нет никакова человека и проводити их ныне
некому». — Оказалось, что все казачье население
отправилось в набег за добычей. Думаю, что азовские казаки того
времени — это в основной массе татары исчезнувшей Большой Орды, не
пожелавшие подчиниться победителям-Гиреям.
К Азову стекались выходцы из Орды еще во время ее существования.
Именно в разлагавшейся Орде формировался этот своеобразный
социальный слой вольных степных удальцов, трудноуправляемых и
малозависимых. Описания набегов на южное русское пограничье в конце
XV в. не оставляют сомнений в этнической принадлежности казаков:
«Приходили татарове, ординские казаки и
азовские», «Приходиша татарове
ордыньскые казаки и азовскые»;
«Приходиша татарове ординские, казаки, в головахъ
приходилъ Тимишомъ зовоутъ, а с нимъ двесте и 20 казаковъ, в
Алексин» — и после боя с русскими
«...иные едучи татарове в Ордоу ранены на поути
изомроша» и т. п.
По-видимому, участники набегов действовали самостоятельно, без
ведома властей Орды. Однако побитые казаки возвращались в Орду, т.
е. наверняка домой. Не случайно в текстах того времени выражения
«казаки заволжские» и
«татары заволжские» часто
употребляются как синонимы; разбойничают на торговых путях (т.е.
занимаются типично казачьим
«ремеслом») азовские и ордынские
татары.
Но в полном смысле ордынцами их все же нельзя считать из-за
их полунезависимого положения. Уже в то время они представляли
собой внушительную силу, которую старались использовать в своих
интересах окрестные правители. В 1496 г. хан Большой Орды
Шейх-Ахмед писал великому князю литовскому Александру Казимировичу,
что крымский хан Менгли-Гирей, находясь во враждебных отношениях с
Великим княжеством Литовским и Большой Ордой, «до
азовъских казаковъ люди свои прысла», и казаки
устроили в степи нападения на литовское и большеордынское
посольства.
Подобный набег 1469 г. во главе с сыном хана «Заволжской Орды»
описан у Яна Длугоша: «...множество татар,
собранных из беглецов, грабителей и изгоев, которых они на своем
языке называют козаками... вторглись... на землю Польского
королевства». Польский хронист ясно дает понять,
что, во-первых, казаки — это, с его точки зрения, асоциальный
сброд, люди вне устойчивой общественной иерархии, пусть даже
ордынской; во-вторых, они участвуют в набеге как подданные Большой
Орды, поскольку воюют под командованием царевича; в-третьих, само
понятие «казак» было для Длугоша
новым, и он уверенно приписывает ему татарское происхождение (в чем
совершенно прав).
Итак, ситуация 1460—1500-х гг., когда Золотая Орда окончательно
развалилась, а вслед за ней неуклонно приближалась к коллапсу и
Большая Орда, оказалась благоприятной для формирования в степях юга
Восточной Европы вольных казачьих общин. В то время они состояли,
вероятно, почти исключительно из татар, и прежде всего
большеордынских («почти», т.к.
нельзя исключить иноэтнические вкрапления — например, русских и
черкесов).
Как известно, впоследствии, в XVI в., в этот регион стали
мигрировать выходцы из славянских стран. Поселяясь вместе с
татарскими старожилами, они образовали общеизвестные объединения
вольного казачества — будущие
«войска» на Дону и в
Запорожье.
https://dzen.ru/a/ZrqysDNvWiYzQXsk
по: В.В. Трепавлов. "Степные империи Евразии: монголы и
татары".
Разновидности и особенности металлопроката 
Голые деревья и кусты в парке поздней осенью 
Слиток 
Фото дня 
Отель "Хиросима" 
Все нет как просто! 
Антидот. 
Иконы стиля 40-ые годы - I 
Капли на паутине 
