"Записки об Анне Ахматовой. 1938-1941" Лидии Корнеевны Чуковской.
mint_lavender — 04.02.2021«Я заговорила о непонятных для меня вкусах Бориса Леонидовича в
поэзии; я видела письмо его к нашему Коле, в котором он с бурной
похвалой отзывался о стихах Всеволода Рождественского.
– О, это он всегда так. И в этот мой последний приезд в Москву
тоже так было. Он привел к Федину Спасского, который хотел
послушать мои стихи. И тут же, при нем, повторял бесконечно:
«Сергей Дмитриевич создал нечто грандиозное, я уже целых три дня
живу его последними стихами». И все вздор. Стихи Рождественского –
ведь это такое убожество, ни слова своего, и, конечно, Борису
Леонидовичу они ни к чему. Он часто хвалит из самой наивной,
грошовой политики. Уверяю вас. Ему мерещится, что так для чего-то
кому-то надо. А иногда он и сам не понимает, что говорит. Вот ему
не понравилось «Путем всея земли». А он гомерически хвалил,
необузданно.
– Откуда же вы знаете, что ему не понравилось?
– Я догадалась. Во-первых, он сказал: похоже на Мандельштама. А
Мандельштама он терпеть не может, он позабыл, что говорил мне об
этом раньше. Потом он сказал: «Это так прекрасно, что не может
существовать одно. Я уверен, где-то еще существует подобное». Я
догадалась потом: подобное – это настоящие стихи, его собственные,
которые он еще не написал, а я написала; но мое – это не настоящее,
это случайное, а настоящее – подобное – это его, это то, что должно
быть и будет… Такова его подсознательная мысль, он сам ее еще не
понял, а я догадалась.
Вскипел чайник. Анна Андреевна, как всегда, пустилась бродить по
комнате, разыскивая необходимые для чаепития предметы: «Куда
запропастился сахар? Таня достала мне сахар и очень гордилась этим,
а теперь он исчез».
Сахар нашелся. Она села, разлила по чашкам чай и снова принялась
говорить.
– А главная причина всех этих неистовых похвал Бориса
Леонидовича – профессиональная болезнь, которой страдают все
литераторы. Это, как мозоль у пахаря. Писатель, поэт не способен
спокойно относиться к своим вещам и к их судьбе. Вот сейчас Борис
Леонидович страшно огорчен, что Корнею Ивановичу и Самуилу
Яковлевичу не понравился его перевод. А что тут огорчительного?
Одним нравится одно, другим – другое. И – хуже: он перестает любить
людей, которым что-то из его вещей не понравилось. Меня он любит
главным образом за то, что я посвятила ему стихи, и за то, что я
люблю его поэзию.
– А вашу поэзию он любит?
– Вряд ли. Он когда-то читал мои стихи – очень давно – и позабыл их. Помнит, может быть, случайные строчки. А вообще-то стихи ему ни к чему. Вы разве не замечали, что поэты не любят стихи своих современников? Поэт носит в себе собственный огромный мир – зачем ему чужие стихи? В молодости, лет двадцати трех-двадцати четырех любят стихи поэтов своей группы. А потом уже ничьи не любят – только свои. Остальные не нужны, они ощущаются как лишние или даже враждебные".
|
</> |