Занимательная этимология

artyom_ferrier — 10.12.2018

Этимология — это замечательная штука. Она позволяет не только отвлечься от всяких суетных мыслей о политике и военщине (lingua longa, vita brevi), но и узнать о корнях своего языка много такого, что ни один пращур ни под какими пытками не выдал бы.

Ну вот, например, кто бы мог заподозрить, что русский язык состоит преимущественно из древнеегипетских божественных сущностей «Ра» и «Ка»? Да никто не подозревал, пока Михаил Задорнов не открыл глаза.

Но можно пойти дальше. Я вот в Древнем Египте не был, однако в отрочестве плотно занимался каратэ, поэтому уверен, что в русском много и японских, самурайских таких благородных сущностей.

Скажем, взять то же слово «радость». Ладно, «ра» - это, соглашусь, в честь египетского бога солнца, кого же ещё. Но вот «до» - это, конечно, японское «путь» (отсюда и названия всех их боевых искусств - «такой-то путь»). А «ос» - это «ос». Но не «большой полосатый мух», из новогрузинского, а почтительный отклик в «карате». «Сэнсей-ни рей! - Ос!» То есть, «Поприветствуем (поклоном) учителя! - Так точно!» Да, я думаю, что и русско-милитаристское «Есть!», и английское «Yessir!” - тоже было связано с «Ос(у)!», изначально, а потом только глаголом заделалось. Вообще же, «ос(у)» - обозначение почтительности, приверженности, стремления.

Соответственно, получаем полное значение слова «радость»: «Приверженность пути Ра». Ну, собственно, это же и есть высшая радость — кто бы сомневался?

Вот так легко и просто вскрываются потаённые смыслы. И их где угодно можно найти, если присмотреться.

Возьмём Лендкрузер Прадо. Ну, слово «Лендкрузер» трогать не будем, оно слишком длинное, да и ничем не примечательное среди других японских слов, а вот «Прадо» - это как бы самый «правильный» крузак. Почему? Да потому, что «по-Ра-до», то есть, «по пути Ра» сделан. Такая вот смесь японского, древнеегипетского и русского. Хотя на самом деле, конечно, это просто русский праязык, от которого произошли все остальные.

Если же серьёзно, я до сих пор не знаю, искренне ли верил товарищ Задорнов в ту пургу, которую мёл, повсюду выискивая бога Ра и духовную сущность Ка, - или стебался, будучи, вообще-то, стэндап-комиком по основному роду деятельности.

С одной стороны, как бы сын известного писателя, с детства вращался в соответствующих кругах, сам словесностью занимался — должен был чувствовать языки, чтобы совсем-то уж в безумство не впадать.

Но с другой стороны, это крышесносное дело, аматёрская лингвистика. Сначала, может, и по приколу причудливые толкования слов выводятся — а потом затягивает так, что с головой в сию зыбкую пучину чел уходит, только шляпа средь кувшинок качается.

Тем не менее, когда без фанатизма и маразма, выявление родства слов — может быть полезным упражнением как на постижение языков (в том числе родного), так и на логику и на умственную дисциплину. На включение здравого смысла — в самом общем виде.

Вроде того, что когда ты видишь в двух языках похожие по звучанию и по смыслу слова — не бросайся провозглашать заимствование в ту или другую сторону. Попробуй хотя бы гипотетически как-то смоделировать, при каких бы обстоятельствах сие заимствование могло произойти.

Нет, бывают случаи, когда заимствование более чем вероятно (а бывает — что и самоочевидно, неоспоримо). Когда нации имели плотные культурные и торговые связи. Когда происходил обмен инновациями, что, естественно, тащило за собой соответствующую лексику. Когда имело место политическое доминирование одной нации над другой (но и в этом случае, на самом деле, ещё бабушка надвое сказала, что на что больше влияло — субстрат на суперстрат, или наоборот). Иногда же — и без политического доминирования просто некий язык начинал считаться «модным», слова и обороты из него впитывали добровольно и с песней.

Потом, правда, бывало порой и так, что у «напитавшейся» нации просыпалось самосознание, она начинала целенаправленно бороться с новыми заимствованиями, а то и выкорчёвывать уже имеющиеся. Впадала в пуризм. Причём, такое бывало не только с какими-то малыми нациями, обоснованно считавшими себя угнетёнными, но, скажем, и с французами, которые на протяжении тысячелетия пичкали всю Европу своей лексикой (творчески изуродованной латинской, ну да не важно), а с середины двадцатого века вдруг грудью встали на защиту родного языка от английской экспансии.

«Нет, не будет у нас никаких «компьютеров»! Давайте придумаем собственное слово «ординатёр» и рекомендуем для всех официальных документов, а также для школьного образования».

Со стороны, конечно, смотрелось смешно.

«Экскюзе-муа, а «компьютер» - это в английский откуда пришло? Из эскимосского, что ли? Да вообще-то, из французского. То есть, от латинского, конечно, «компутере», «считать» - но через французский».

Вообще, развитие языков, взаимное их проникновение — это само по себе забавное, хотя порою весьма такое «калейдоскопическое» зрелище, а когда вмешивается политика — так туши свет, что получается.

Впрочем, когда речь идёт о близкородственных языках, одной семьи, со временем расхождения из единого корня в пределах где-нибудь пяти-семи тысяч лет (как в случае, скажем, с русским и английским) — в большинстве случаев там будет не заимствование, а общность происхождения. Особенно — в базовой лексике, существовавшей в языке многие века и тысячелетия (то есть, куда дольше, чем охватывает современное название языка). А ведь по-настоящему плотные контакты непосредственно между инглишем и руссишем, действительно располагающие к заимствованию, начались дай бог века полтора назад.

До этого, конечно, контакты были, но на поверхностном уровне, вроде того, что, скажем, первая жена Владимира Мономаха — Гита принцесса Уэльская, дочка Гарольда Второго, не более того. Можно сказать, норманнский междусобойчик. На глубинные языковые реалии это влияло мало. Как и переписка Вани Четвёртого Йобнутого (the Terrible в английской традиции) с Тётей Лизой Первой. И вот только с изобретением футбола, пожалуй, в славянские надёжно вошли корни «фут» и «бол» (ну и ещё несколько тысяч из английского, вплоть до всеми любимых манагеров и мерчандайзеров).

Поэтому и бывает интересно искать соответствия (когнаты) именно в русском и английском. Когда это языки, с одной стороны, заведомо родственные, а с другой — достаточно далеко разнесённые территориально, чтобы сколько-нибудь ощутимо влиять друг на друга вплоть до Нового Времени.

Помнится, мы забавлялись такой игрой с Олдманом, который у меня «прохвессор словоёбства филологии», спец по англобуржуйским литературям. Ну и я тоже всегда имел некоторый интерес к словесности, а лет с четырнадцати профессионально зарабатывал литературными переводами, в обе стороны, - и, конечно, не мог не увлекаться этимологическими гипотезами.

И вот мы просто брали слово наугад, что из русского, что из английского — и я пытался найти его «родичей». А потом — проверяли мои догадки по доступным тогда словарям (сразу скажу, Фасмер велик форэва, но вот доступность буржуйских источников — конечно, сейчас на качественно ином уровне).

С Лёшкой, моим сынком, мы тоже играли (и играем) в такие игры. Он тоже любопытен до словесности, довольно прилично знает английский и испанский (французский — чтение со словарём, но на английском и испанском он ведёт свой видеоблог), в нашей Корпоративной Школе вполне охотно посещает лингвистические семинары (наряду с программерскими курсами, одно другому помогает), у него очень цепкая память и довольно такой математический склад ума (несмотря на умение создать видимость раздолбайства, когда это нужно для зрителей и особенно зрительниц).

И я говорю ему: «А попробуй-ка найти соответствия слову... «файл».

Морщит нос: «Если тот «файл», который в папке файл — то не буду кривляться, не буду тут озарениями из своего мозга блистать. Я просто смотрел как-то и помню. Нитка. Fil из французского, hilo в испанском. Типа, на ниточке бумажки или что-либо прочее. «Филе» - оттуда же. Кусок мяса без костей, перетянутый бечёвкой для копчения. ПИЕ-корень восстанавливается как “гхвхи», что-то подобное, с суффиксом - «гхвхи-лом». Когнат в славянских - «жила».

Да, всё верно. В смысле, так указано в английском этимологическом словаре. Но тут нужно осознавать всю меру условности реконструкций праиндоевропейского и его «исходной» фонетики.

На секундочку, речь идёт о периоде где-то в четыре тысячи лет минимум, на протяжении которого из области Северного Причерноморья волнами расходились носители будущих языков индоевропейской семьи.

За такое время — в самом консервативном языке произойдут большие перемены. Поэтому тот «праиндоевропейский», который унесли с собой будущие славяне, германцы, италики, двигавшиеся на север и на запад, заведомо должен отличаться от того, который могли унести с собой на восток будущие индоарии, чей переход через Прикаспийские степи только и возможен стал после приручения лошади и создания хоть каких-то телег-колесниц.

Ну и фонетика — тоже дело тонкое. В действительности, невозможно точно обозначить тот звук, который реально произносится в живом разговорном языке, при помощи буковок, даже если в языке имеется уже письменная традиция.

Но здесь не буду дотошно останавливаться, скажу лишь два слова: «Арокс» и «Штёр» «Шизгара» и «Дожжь».

А, и ещё - «джерело». Я вот никогда не учил украинский, но когда завелось всякое судьбоносное на Майдане, много слушал-читал на этом языке, ну и поскольку я прилично знаю русский (на глубину в тысячу лет) — то понимал.

Но «джерело» это поначалу озадачило. «Источник», судя по контексту? А чегой-то такая английская-то фонетика? Откуда в славянских «дж»?

Через несколько секунд только дошло: «А, «жерело». Жерло, горло, ожерелье».

К слову, вот ещё одна засада в постижении языков — это присутствие одновременно нескольких итераций одного и того же корня. Вот как «жерло» - «горло». Ибо не только что дальние языки заимствовали друг у друга, но и ближние нахлёстывались: то одни диалектные формы возобладали, то иные, и там чёрт ногу сломит порой. Язык — так точно, если попытается воспроизводить все эти формы «академически».

В действительности, никто, конечно, не поручится, что исходная фонема в ПИЕ звучала как «гхвх». Во всяком случае, пока не найдут хоть одного носителя и не запишут его речь. Но вот предполагается, что это был какой-то такой звук, который в латыни мог дать «ф» («филум», нить), а в праславянском палатализировался до «ж» («жила»).

Близкий случай — с «жизнь», «вита» (лат), «биос» (гр.). Предполагается, что это из одного источника слова, просто немножко трансформировались в разных индоевропейских течениях.

Говорю Лёшке: «Ладно, если за этот «файл» знаешь — тогда попробуй про другой».

Морщится, фыркает: «Это который «напильник», что ли? Ну тут, знаешь, как-то несерьёзно. Тут уж лобовое соответствие».

Настаиваю: «Растолкуй!»

Вздыхает: «File, до Великого Смещения Гласных — значит, было «филь», что-то вроде. Германского происхождения. Значит, можно предположить, что «ф» - оглушённая по закону Гримма «п». В славянских, соответственно, «пил». Тот же «напильник». Ну и «пила», «пилить», всё такое. Это, уж извини, как-то несерьёзно, такие детсадовские задачки. Поэтому, пожалуй, для тебя... Было file? Ну вот — fine”.

Не уточняю, какой именно fine – то ли «хороший», то ли «штраф». Они однокоренные, на самом деле.

Говорю: «А это происходит от украинского слова «файно» - «здорово», «классно».

Лёшка усмехается: «Хорошая шутка. А серьёзно — украинское «файно» - наверное, из немецкого? Там должен быть этот дифтонг, fein?”

“Ага», - подтверждаю. Лёшка не знает немецкого, лишь очень поверхностно, а я... ну, говорить редко приходится, но читать могу. На хохдойче. Что, конечно, совершенно недостаточно для этимологических изысканий в германистике, но украинское «файный» - уж точно от немецкого fein идёт. Все слова с «ф» в славянских — сравнительно недавние заимствования. Этого звука просто не было в славянских ещё какую-то тысячу лет назад.

А вот связано ли немецкое fein с английским fine – это вопрос. Но они не наследуют одно другому. Связь, при близости звучания и значения — довольно такая «околичная».

Говорю: «Английское fine – из французского. «Изящный», «тонкий», хорошо сделанный или отделанный. Родственные в современном русском — поздние французские заимствования вроде «рафинад», «аффинаж». Но это-то прозрачно. А что до древних когнатов — тут, конечно, сложнее».

«Французское fine – ясное дело, связано с fin, “конец». То есть, «совершенное», «окончательное». Корень латинский. Какие параллели можно углядеть в славянских, если они есть? Ну, латинское «ф» может соответствовать и «б» («беру» - «fero”), и вот какому-то специфическому «в», как в помянутой «гхвхи-лам», «filum”, “жила».

При этом. когда в западноевропейских в корне имеется гласная с «н», особенно же «ин», «ен» - в праславянском можно заподозрить носовую. Они тут долго сохранялись, века до десятого, в некоторых диалектах и дольше. А в польском — и поныне в некоторых случаях. Записывались (когда буковки доставили) через юс малый (сейчас — через «я»). Ну и звук, после утраты назализации, стал просто мягкое «а».

Лёшке я этого не рассказываю лишний раз — он это знает. Ему я просто говорю:

«Конечно, вилами по воде, но я бы поставил на то, что славянский когнат этого «fin” - “вящий», «вяче». В принципе, по семантике-то бьётся. «Финальнейше», «окончательный», как-то так. Но, разумеется, никакой уверенности нет».

Лёшка, покликивая мышкой: «Да, в английском этимологическом говорят, что латинское finis - “of unknown origin”. Значит, ничто не мешает сопоставить со славянским «вящий».

В принципе, конечно, не мешает. Но с другой стороны, должны быть некие причины тому, что никто прежде не выдвигал такую гипотезу. Может, скажем, имеются какие-то факты в литовском, которые препятствуют ей. А литовский считается, пожалуй, самым таким «показательным» из всех индоевропейских. Если латынь, греческий, авестийский и санскрит дают просто довольно ранние письменные фиксации, то литовский — он сам по себе невероятно консервативен. И сохраняет многие черты индоевропейского «праязыка», которые существовали в нём за тысячелетия до любой письменной фиксации (а они-то — максимум полторы тысячи лет до н.э.).

Правда, сейчас всё больше утверждается мнение, что праславянский был ещё консервативней литовского, ещё более неторопливо изменялся (что хорошо вяжется с условиями быта на предположительной славянской прародине в Припятских болотах). И тут каждый год какие-то сюрпризы подносят раскопки этих новгородских берестяных эсэмэсок. Такие порой реликты в них обнаруживаются, что прежде вовсе не предполагались в славянском языке по состоянию на начало второго тысячелетия.

Но, конечно, чтобы опираться на «смежные» языки — нужно их знать хорошо, на некоторую глубину, а не просто шарить по современным словарям. Там-то — и новейших заимствований нахвататься запросто можно, которых лет двести-триста назад в тех языках просто не было.

Скажем, вот увлёкся я той идеей, что не было в древнерусском метатезы плавных, что полногласие «оло-оро» отражает древнейшие формы, а значит, даёт возможность почленить на морфемы и выйти на ностратический уровень.

Беру англо-финский словарь, забиваю слово «fire” - вижу одно из значений «palaminen”. Ну прямо такая ностратическая связь с неким славянским словом — что куда там! Хотя тут можно и не спрашивать специалистов по финскому. Да ясно, что заимствование из русского, благо, исторические условия делали неизбежным приток славянской лексики в финский.

Ну или, когда я давеча произвёл полушуточный экзерсис на тему «Россия — родина слонов», подчеркнув уникальность слова «слон» в славянских среди всяких «элефантов» и предположив, что это слово могло изначально относиться к бивню мамонта (что действительно дофига находили в здешних землях даже до продвижения славян на северо-восток), Redis указал, что есть в латышском слово zilonis. Но я больше чем уверен, что это заимствование из русского или польского, ибо современный латышский (в отличие от ультраконсервативного литовского) — это, по сути, такой «пиджин» на балтской основе с очень обильными что германскими, что славянскими вкраплениями.

И все эти вещи, конечно, нужно учитывать, а для этого — знать их. Хорошо знать. Без того — этимологические упражнения представляют собой просто развлекуху... чем мы с Лёшкой и занимаемся.

Даю ему задание в свою очередь: «А вот слово «нить», «жила» у нас всплывало — как насчёт английской thread? Сможешь славянские когнаты найти?»

Хмурится, щёлкает мышой, наяривает на клаве.

Подсказываю (как не шпрехающему на дойче): «Вот смотри: think – “денкен». Throw - “дреен». Threat - “дрохунг».

Это, конечно, в современном хохдойче. Английский — он немножко от другого состояния происходит, но закономерности есть. И я просвещаю сына на сей предмет.

Лёшка поднимает глаза, истово благодарит: «Вот же спасибо вам душевное, Артём Викторыч! Раз уж породили идиота клинического — только и остаётся, что кривым стартером ему мозги проворачивать. Да естественно, блин, я пробиваю сейчас немецкий словарь. Этому thread – должно соответствовать какое-то «драд» или «дред», что-то такое. Но — ничего не вижу».

Недоумеваю: «А в русском — ничего не видишь? «Нить» - «драт» - ну?»

В свою очередь недоумевает: «А что?»

Подсказываю: «Try “wire”.

Забивает. Да, обнаруживает «draht” в немецком. Размышляет: «Да, «проволока», а не просто «нить». И это «драхт», наверное, связано с drehen, которое аналог throw? Ну, как в русском «проволока» - «проволакивать», так здесь - «пробрасывать», «протаскивать», та же фигня». Возможно, и английское draw как-то связано».

Хвалю: «Ну ты молодец. Вот только не «драхт» - «драт» произносится. И чего, никаких ассоциаций с русскими словами?»

Пожимает плечами: «Честно, не знаю. Ну, «дратва» на ум приходит — но это что-то из скорняжного, что ли, дела? И я уж не знаю, кого они там дерут, зоофилы-живодёры, но...»

Да, он действительно не знает. Ну, ему пятнадцать лет — он не может знать всё о ремёслах. А слово «дратва» - хорошо замаскировалось в русском. Вот как будто совсем родное, по всей своей морфологии. Примерно как «танец», которое тоже выглядит очень «исконным». Ну или как «дюжина» (это, правда, из французского).

Говорю: «Дратва — это из сапожного дела. Толстая, прочная, особо пропитанная нить, которой сшивают башмак. Предполагается, что заимствование из немецкого сравнительно недавнего времени, века восемнадцатого».

Лёшка хмыкает: «А что, с корнем «дир-дер» - это никак не может быть связано?»

Ну, на глубинном индоевропейском уровне — скорее всего связано. «Дёргать-отторгать-торговать» - это всё, думается, итерации одного и того же индоевропейского корня в славянских. И в германских тоже. И в латыни можно найти аналоги, и в греческом. И в санскрите. Может, и «дхарма» - того же корня. А уж «дерьмо» - так точно.

Но этот корень настолько обширно представлен во всех индоевропейских, что посоперничать с ним может разве лишь “переть — fore” или, скажем, «ruin – рука». Тут — начать и никогда не кончить поиск когнатов. Их сотни в каждом отдельно взятом языке (мы вот в русском не очень осознаём даже вполне себе внутриязыковую связь между «ручей» и «рушить», хотя украинское «рух» тут может посодействовать).

По этим корням — многотомные можно писать работы, как они проявляются в том или ином языке.

А вот по-быстрому пробить родственные связи (но на научной основе, не абы как) — это реально полезное упражнение для извилин и речевого аппарата.

Оставить комментарий

Популярные посты:

figunet

Уничтожение борщевика на участке: способы и методы

masterok

С разгромом нацистского режима ничего не кончится

natalia_goodler

Первые

taxfree

Если кто то, что то контролирует в России, то это посольства западных стран

dymontiger

Забавные комментарии из социальных сетей (18.03.24)

elmaspb

Обед в кафе грузинской кухни

elmaspb

Блины и оладьи

colonelcassad

Военно-морская клюква

yurasumy

Война на Украине (04.04.24): Авдеевка, Часов Яр, Северск, Сватово — фронт атак

• Ранее
• Архив