Заместитель министра обороны США о военно-технологической стратегии Соединенных

Заместитель министра обороны США по исследованиям и разработкам.Майкл Гриффин (с) министерство обороны США

9 ноября исполнилось 30 лет со дня падения Берлинской стены, события, за которым в течение нескольких лет последовало воссоединения Германии, распад Советского Союза и освобождение восточноевропейских вассальных государств. Фрэнсис Фукуяма думал, что мы достигли «конца истории», что глобальный конфликт великих держав подошел к концу, и что господство западной либеральной концепции стало общим будущим. «Мы победили в холодной войне», - так говорится во всех учебниках истории.

Побеждать здорово, за исключением той части, где побежденные отступают, переосмысливают, переобучаются и пробуют снова; в то время как победитель думает, что гонка выиграна раз и навсегда - именно поэтому Соединенные Штаты теперь оказываются позади в определенных аспектах сегодняшнего соперничества великих держав. Как мы сюда попали и что с этим делать?

Оказалось, что Фукуяма был оптимистом, Россия и Китай никогда не принимали западные идеалы в качестве стандартов будущего. Их приверженность авторитарным ценностям и поведению были, по большей части, купированы превосходством западного альянса после Второй мировой войны. Возрождение России и подъем Китая служат отрезвляющими напоминаниями о том, что свобода личности, права собственности, свободная торговля на открытых рынках, прозрачность и подотчетность в правительстве, верховенство закона и суверенитет наций не являются общепринятыми в качестве основополагающих принципов человеческого общества. Это привилегии, за которые каждое поколение должно заплатить высокую цену кровью и деньгами.

Там, где это возможно, Соединенные Штаты расплачиваются деньгами, а не кровью. Этим принципом мы руководствовались при ведении нашей политики в годы холодной войны. Зная, что мы не можем превзойти численностью наших противников, мы инвестировали в технологическое превосходство и выдержали этот порядок в течение правления восьми президентских администраций. Президент Рональд Рейган выиграл "холодную войну", пойдя ва-банк с той же политикой, что вели семь президентов - его предшественников. Председатель Михаил Горбачев проиграл, потому что Советский Союз не смог угнаться за нами.

Что мы купили с этими инвестициями? Сначала была ядерная триада: наши наземные межконтинентальные ракеты, подводные лодки с баллистическими ракетами и стратегические бомбардировщики. Эта сила не оставляла возможности противнику застать врасплох США и их союзников обезглавливающим первым ударом, потому что всегда оставалась уверенность в полном ответном уничтожении после такого удара.

Не менее важной была способность одержать победу над большей армией в обычном бою. США взяли свое преимуществом в точности, точности ударов обычных вооружений, что было достигнуто эталонными системами наведения. Глобальная навигационная система позиционирования, позволяющая проецировать силу в нужное место, стелс-технология, позволившая скрыть наши самолеты от вражеских радаров, высокоскоростная зашифрованная связь, обеспечившая превосходное командование и управление, радиоэлектронная борьба, лишившая наших врагов их преимуществ, беспилотные летательные аппараты, обеспечившие разведку и проекцию силы, а также неоспоримое доминирование в космической области. Собрав  все это вместе, мы одержали верх.

Эти возможности были качественно новыми в тот момент, когда были впервые применены, они были в тот момент вне досягаемости любой другой страны на Земле. Но многие из них теперь стали доступны на коммерческом рынке, а другие, вроде технологий радиоэлектронной войны и стелс-технологии, теперь широко известны. Некоторые потенциально дающие качественно новые возможности технологии, такие как искусственный интеллект и машинное обучение, 5G и микроэлектроника, движимы ныне не оборонными заказами, а коммерческими интересами и не только нашей отечественной промышленной базой. В некоторых областях, где нет гражданских коммерческих приложений, таких как гиперзвуковой полет, мы просто отстаем. И в космических технологиях - некогда неоспоримом краеугольном камне военного превосходства США - мы сталкиваемся с вызовом со стороны русских и китайских возможностей и решимости этих стран оспорить наше превосходство. Короче говоря, Соединенные Штаты больше не обладают неоспоримым техническим превосходством, позволяющим доминировать в грядущей схватке.

В течение более чем одного поколения мы не предпринимали попыток системной модернизации оборонного потенциала, внося лишь незначительные улучшения в существующие возможности. Эти  незначительные улучшения не позволяют повлиять на исход конфликта, к которому наши противники, зная, как мы воюем, готовились в течение поколения.

Однако мы знаем, что нам нужно делать. В Стратегии национальной обороны указаны основные направления инвестиций, которые мы должны сделать: возрождение ядерной триады, микроэлектроника, кибербезопасность, биотехнология, 5G, космос, гиперзвуковые технологии, искусственный интеллект, направленная энергия, автономные системы, сетевые коммуникации, противоракетная оборона, квантовая наука и другие. Превосходство в этих технологиях, вплетенных в новую военную архитектуру, которая бросает вызов нашим противникам, а не реагирует на их действия, является ключом к сдерживанию и победе в будущих конфликтах.

Налогоплательщики были щедрыми на оборонный бюджет, но неэффективно одновременно и покупать больше устаревших систем, и пытаться создать армию будущего. Поэтому мы должны решить: на какие краткосрочные риски мы готовы пойти, и от каких нынешних систем мы готовы отказаться, с тем, чтобы освободить ресурсы для  инвестиций в технологии будущего, которые не позволят нашим противникам начать войну, потому что они будут уверены, что не смогут победить. Это важнейший вопрос национальной безопасности нашего времени.