Захват траулера «Нарвал»

taskforce82 — 15.03.2023

Рыболовный траулер «Нарвал» представлял собой довольно крупное для своего класса судно — тоннажем 1398 брт и длинной 70 метров. Ярко-красная окраска его бортов символизировала предназначение для плавания в антарктических широтах и глубоко мирный род деятельности. Однако сейчас оно действовало в интересах военных — от сделанного ими судовладельцу, Южноамериканской рыболовно-экспортной компании, предложения внести свой вклад в дело защиты Мальвин было трудно отказаться. Использование гражданских судов для военно-морского шпионажа являлось не вполне законным, но кого это могло смутить, если даже сама война не была объявлена?

Здесь необходимо сделать небольшое пояснение. По общему принципу, гражданские лица не должны участвовать в военных действиях. В прежние времена за это просто расстреливали. Согласно Женевской конвенции 1949 года «Об обращении с военнопленными» статус комбатантов стал также распространяться и на гражданских, если они воюют под началом командира, имеют определенный и явственно видимый издали отличительный знак и открыто носят оружие. Но, так или иначе, непосредственное участие в военных действиях, под которым понимаются «акты, направленные на поддержку одной стороны в конфликте путем прямого причинения вреда другой стороне, либо прямо влекущие гибель, ранения или разрушения, либо наносящие прямой ущерб военным операциям или объектам противника» (определение из документа Международного Красного Креста), влечет потерю гражданскими лицами статуса нонкомбатантов и защиты от прямых нападений. В морской войне грань между комбатантами и нонкомбатантами всегда была более размытой, однако выполнение военных задач в любом случае означает утрату статуса невооруженного торгового судна со всеми вытекающими последствиями и рисками для судна и его экипажа.

Капитан траулера Нестор Леонардо Фабиано и его команда все за исключением нескольких чилийских гастарбайтеров, сразу же списавшихся на берег, восприняли цель предстоящего плавания с воодушевлением. Даже уругваец Хесус Моралес Араухо. «Нас было двадцать четыре человека, полностью готовых сделать что-то для нашей страны, — вспоминает бывший «макиниста» (механик траулера) Фелисиано Миньо, — мы хотели, чтобы наши дети не страдали от ига, навязанного английскими пиратами». Это были суровые и немногословные по аргентинским меркам мужчины с продубленными штормами лицами и натруженными бесконечными километрами снастей руками. Лишь один человек, прибывший на судно незадолго до отплытия из Мар-дель-Платы, хотя и обмундированный, как остальные, выделялся своей неовеянной морскими ветрами наружностью, а колкий сосредоточенно-испытывающий взгляд выдавал в нем офицера военно-морской разведки — капитан-лейтенант Хуан Карлос Гонсалес Шанос.

На путях следования британских морских сил к Фолклендам аргентинцами были развернуты две разведывательные завесы. Первая, в составе траулеров «Мар Асуль», «Мария Луиза», «Усурбиль», — на широте Уругвая, вторая — «Констанса», «Мария Алехандра» и «Нарвал» — на северо-восточных подходах к зоне конфликта. Из состава первой группы «Мария Луиза» покинула позицию 30 апреля из-за технических проблем, два других судна продолжали выполнять поставленную задачу, не забывая при этом и о своей промысловой функции. В последнем особенно преуспел «Усурбиль», взявший 450 тонн улова. Во второй группе, позиция которой переместилась к границам TEZ, а затем и внутрь нее, 3 мая из-за поломки подшипников дизелей выбыл траулер «Констанса», и на замену ему следовал отправленный 5 мая из Мар-дель-Платы траулер «Инвьерно».

«Нарвалу» 29 апреля выпало первым обнаружить подход британской авианосной группы. Траулер последовал за ней, держась на дальности действия судовой навигационной РЛС, потом, припугнутый британцами, отстал, продолжив патрулирования на северо-восточном краю TEZ. Его донесения стали основанием для отдачи приказа о приведении гарнизона Мальвин в полную боевую готовность. «Мы провели несколько дней, то входя и покидая запретную зону, абсолютно ничего не видя, — рассказывает Астерио Вагата, второй помощник капитана траулера.— Затем, когда подошел английский флот, мы начали обозревать с помощью радара, и оттуда прилетел вертолет, зависший у нас над головой. Мы провели поблизости около десяти дней, ловя рыбу, готовя сети, но на самом деле выполняли разведывательную задачу. Когда мы видели их корабль, мы передали кодовое сообщение: “треска” означало авианосец, а “лосось” — что это корвет... Единственное, что мы могли делать — наблюдать и докладывать, наблюдать и докладывать».

На некоторое время «Нарвал» исчез из поля зрения британцев, но 9 мая возник вновь, в 60 морских милях SSO Порт-Стэнли. Современные аргентинские исследовали затрудняются объяснить, что делал траулер так близко от побережья архипелага. Неизвестно, получил ли он новую разведывательную задачу патрулировать на одном из десантоопасных направлений или это была личная инициатива капитан-лейтенанта Гонсалеса Шаноса, или у судна просто заканчивалось топливо и его капитан таким образом проложил маршрут, желая обогнуть Фолкленды с юга, в ближайший из портов Аргентины.

Естественно, что присутствие аргентинского разведывательного судна не могло оставить британцев безучастными. Правда, при первом контакте траулер ошибочно идентифицировали как канадский, но вскоре открылось, что это аргентинец и прибыл он не для того, чтобы ловить рыбу. «В итоге, мы классифицировали “Нарвал”, удерживающийся от нас на приличном расстоянии, как аргентинский траулер, — вспоминает адмирал Вудворд.— Я послал “Алэкрити” предупредить его о возможных последствиях, что он и сделал. “Нарвал” исчез как раз тогда, когда мне было нужно, поскольку последнее, чего бы я хотел, чтобы аргентинец осуществлял слежение за нами на заключительном этапе развертывания и сообщал своим свинским друзьям наше местоположение. “Ну, урод, — решил я, — если ты еще раз появишься, то мне придется с тобой разобраться независимо от того, разрешено мне стрелять по рыболовным судам или нет”».

На самом деле сказать это было легче сказать, чем сделать. Как рассказывает старший механик траулера Лусио Буссетти, фрегат «Алэкрити» пригрозил применить оружие, если они не покинут район, но это не возымело достаточного действия. Участие гражданских лиц в современных вооруженных конфликтах создает для военных много сложностей. Для того, чтобы решить проблему чисто, британцам следовало заставить аргентинское судно остановиться, произвести досмотровые действия и, только получив явные доказательства участия рыбаков в войне, можно было пустить его ко дну или взять в качестве приза. Помог случай: 1000-фунтовые бомбы, которые несла обнаружившая «Нарвал» утром 9 мая пара «Си Харриеров» с авианосца «Гермес», предназначались для сброса с большой высоты с задержкой взвода взрывателя восемь секунд. Это означало, что при маловысотной атаке морской цели они не успевали активироваться, однако попадания такой «болванки» в траулер оказалось как раз достаточно, чтобы лишить его хода, но при этом не потопить.

На это утро был назначен авиаудар по аэродрому Стэнли. Осуществить его поручили паре из состава 800-й эскадрильи, лейтенант-коммандер Гордон «Горди» Бэтт и флайт-лейтенант Дэвид Морган. Стартовав с палубы авианосца в начале девятого утра, «Си Харриеры» поднялись на 11 000 метров и взяли курс на запад. Полет к цели прошел без происшествий, за исключением того, что на самолете Бэтта практически сразу после взлета отказала инерциальная навигационная система, и ему пришлось передать роль ведущего Моргану. Однако по достижении назначенной точки примерно в 08:40, пилоты обнаружили, что Порт-Стэнли плотно закрыт низкой облачностью, тогда как инструкции, данные кэптеном Миддлтоном, предписывали, дабы исключить падение бомб на городские кварталы, отказаться от атаки, если цель не наблюдается визуально, даже несмотря на то, что аэродром находится в трех километрах от города. Проглотив досаду, пилоты перешли к выполнению второй части задачи на полет — боевому дежурству в воздухе. Наводить их должен был эсминец УРО «Ковентри», находившийся совместно с фрегатом УРО «Бродсуорд» в радиолокационном дозоре в районе южнее Порт-Стэнли.

«Когда мы достигли назначенной нам точки для воздушного патрулирования, — вспоминает Дэвид Морган, — я повернул на юг, чтобы обозреть местность, и обнаружил малую цель на расстоянии около пятидесяти миль. Я сразу начал оценивать эхо-сигнал. Это не была скоростная, но вполне определенная цель… Учитывая размер эхо-сигнала, я решил, что это, вероятно, какой-то корабль, а “Ковентри” вскоре подтвердил, что в этом районе нет боевых единиц оперативного соединения. Мой пульс начал учащенно биться, когда я подозвал Горди в тесное построение, чтобы войти в облако. Когда он аккуратно занял место в нескольких футах от моей правой консоли, я осторожно погрузился в белое облачное покрывало. Облако имело толщину в несколько тысяч футов и начало немного редеть, когда мы миновали отметку 1000 футов. Краем глаза я уловил странный проблеск носа самолета Горди…. Как только мы оказались на видимости, я скомандовал ему занять место справа. Когда он отворачивал, под его самолетом показалась бронзово-зеленая 1000-фунтовая бомба, все еще прижимавшаяся к его пушечным установкам. Теперь у меня была цель прямо по курсу на расстоянии десяти миль…»

Чтобы опознать неизвестный корабль истребители прошли над ним на бреющем полете, ожидая что тот в любой момент может открыть огонь. «Через шесть миль, — продолжает Морган, — я увидел на горизонте темный силуэт, медленно двигающийся на запад. К моему разочарованию это не выглядело как военный корабль, при приближении стало очевидно, что это какой-то океанский траулер… Я стремился пролететь над целью прямо за его выкрашенным в белый цвет мостиком, между трубой и А-образной грузовой мачтой на корме. Мои глаза осматривали палубу на предмет каких-либо признаков движения, которые могли бы указывать на сопротивление, но не нашли. Однако, пролетая над колодезной палубой, я увидел нечто, что меня полностью поразило: на корме развевался большой бело-голубой полосатый флаг с золотым солнцем в центре. Это был первый раз, когда я увидел аргентинский флаг; корабль был вражеским. Я крикнул по радио: “Это “арги”. Поддерживай визуальный контакт. Я ухожу на высоту, чтобы доложить”. Взяв ручку управления на себя, я вскоре снова оказался над облаками и установил радиосвязь с “Ковентри”. Я доложил, что это аргентинский траулер, но нет никаких признаков того, что он занимался рыбной ловлей; фактически все его сети были аккуратно разложены на палубе. “Ковентри” скомандовал ждать ответа. Тем временем Горди, пролетевший низко над кормой траулера, сообщил мне: “Он называется “Нарвал”, и на нем чертовски большой аргентинский флаг”».

Донесение воздушного патруля вызвало оживление на флагманском командном пункте авианосца «Гермес» и интенсивный радиообмен с «Ковентри». «В тот момент я сильно рисковал,— вспоминает Вудворд.— Я знал, что не имею разрешения атаковать рыболовные суда, однако был твердо уверен, что это судно таковым не было. Кроме того, я был на войне, сражался уже девять дней, и это ожесточило мое сердце. Итак, я приказал двум британским самолетам попытаться его остановить, лишив хода».

Приказ, который получили пилоты «Си Харриеров», радированный им с эсминца «Ковентри», однако, звучал более лаконично: «Engage»[1], возможно, вследствие прохождения через инстанции; если, конечно, все эти умозаключения адмирала не возникли задним числом. Во всяком случае, в мемуарах Д. Моргана нет ни слова о том, что им было приказано не топить, а всего лишь обездвижить цель. Впрочем, традиция отдавать нечеткие приказы укоренилась в британских вооруженных силах еще со времен атаки Легкой бригады в Балаклавском сражении.

Прим. 1. Вступить в бой, атаковать, открыть огонь (англ.). Целиком, согласно мемуарам Д. Моргана, это звучало: «Red leader from Command, engage!».

Перспектива подвергнуть нападению гражданское судно совсем не вдохновляла летчиков, поэтому Бэтт для начала дал длинную предупредительную очередь из 30-мм пушки поперек курса траулера. Однако тот проигнорировал этот хорошо известный «международный сигнал». Аргентинское судно не повернуло и не сбавило хода, а продолжало с максимально возможной 14-узловой скоростью уходить на запад. Трудно судить, о чем в это момент думали шкипер Фабиано и капитан-лейтенант Гонсалес Шанос, и действовал ли капитан траулера по своей инициативе или под давлением морского офицера, но тем самым эти двое в дальнейшем подвергли смертельной опасности всю команду судна.

«Я решил, — рассказывает Морган, — что сначала мы атакуем его нашими бомбами. В любом случае, нам пришлось бы избавиться от них прежде, чем вернуться на корабль. Так что мы могли с таким же успехом сбросить их на “Нарвал”. Поскольку оружие готовилось для применения с большой высоты, хвостовой взрыватель бомб был установлен на срабатывание через восемь секунд. Это означало, что их следовало сбрасывать как можно дальше, чтобы дать лопастям крыльчатки необходимое время для взвода».

«Си Харриеры» заходили на цель с малой высоты, производя бомбометание с кабрирования. Так пущенная по навесной параболической траектории бомба летит к цели дольше, чем при сбросе с горизонтального полета. Флайт-лейтенант Морган был полностью сконцентрирован на атаке: «Ощущение возбуждения с оттенком опасений сменилось холодной решимостью действовать в меру своих возможностей. Я хорошо понимал, что мы дали им возможность для подготовки всех имевшихся спасательных средств, что экипаж не сомневается в том, что наши намерения сейчас — потопить их судно. Если у них были спасательные средства, они наверняка их сейчас используют. По мере того как корабль увеличивался в моем лобовом стекле, я в последний раз проверил переключатели оружия и сосредоточился на сокращавшейся дистанции. Оставалось полторы мили, и я оповестил: “В прицеле”, а через несколько секунд резко задрал нос и нажал кнопку бомбосброса. Я ощутил убедительный хлопок, сопровождавший схождение гладкого корпуса бомбы с центрального пилона. Сразу отвернул влево и оторвался от цели. Через пару секунд заложил разворот и попытался проследить падение бомбы, увидел зеленый проблеск над колодезной палубой, за которым последовал большой всплеск примерно в шестидесяти футах от судна. Со своеобразной смесью разочарования и облегчения я понял, что мой боеприпас прошел на несколько футов над судном и безвредно упал в море. Размер всплеска указывал, что в любом случае бомба не взорвалась».

Бомбометание, выполненное лейтенант-коммандером Бэттом, оказалось более точным. Сброшенная бомба попала в траулер, прошив его насквозь и смертельно ранив боцмана Омара Альберто Руппа, но также не взорвалась. «В то воскресенье, 9 мая, было около 9 часов утра, было дождливо и холодно, — вспоминает Фелисиано Миньо, — море было шесть или семь баллов, полубурным, и мы отдыхали во время плавания, но всегда оставались начеку. Внезапно в корме произошел удар, бомба прошла через несколько отсеков и по пути серьезно травмировала Омара, находившегося в электромонтажной мастерской. Я лежал на койке, когда они поразили нас, я принял это за ракету, сразу же раздался крик. Рупп громко кричал, лишившись ног. Санитар Гомес пытался наложить жгут, чтобы остановить кровотечение. Они вкололи ему морфий, чтобы облегчить страдания. Это, верно, было невыносимо».

Но траулер не спускал флага и оставался на прежнем курсе. «Мы не обращали на них внимания, — настаивает Миньо, — ведь мы были в аргентинских водах, и никто не мог заставить нас изменить курс».

Тогда «Си Харриеры» сделали еще по два боевых захода, обстреляв «Нарвал» из 30-мм пушек. При этом в какой-то момент самолеты Бэтта и Моргана едва не столкнулись, из-за того, что летчики, потеряв друг друга из виду, атаковали со встречных направлений. «Мы сошлись и разминулись маневром, которым могли бы гордиться “Ред Эрроуз” [пилотажная группа КВВС], — пишет Морган.— Сомневаюсь, однако, что у находившихся на судне была возможность оценить импровизированную демонстрацию пилотажа, поскольку в этот момент они, как мне кажется, пытались укрыться от разлетавшихся осколков наших снарядов». Последний заход Бэтта был наиболее разрушительным: «Вся передняя часть покрытого ржавчиной мостика взорвалась градом сверкающих осколков. Тут “Нарвал” повернул на правый борт и остановился». На этом “Си Харриеры”, израсходовавшие топливо, закончили и ушли на свой авианосец, оставив траулер с полузатопленным трюмом и машинным отделением дрейфовать во власти штормящего моря. Пока одна часть его экипажа подготавливала спасательные средства, другая отчаянно боролась с поступающей внутрь водой, а радист Артуро Рейносо передавал сообщения:

«09:05. Это “Нарвал”. Нас атаковали английские самолеты. Координаты 52º45′ ю.ш. и 58º02′ з.д. Имеем серьезные повреждения».

09:12. “Нарвал” поврежден, дрейфует, имеет течь, в опасности затонуть из-за сильного шторма. Спускаем в воду шлюпку и плоты для раненых. Пытаемся сдержать поступление воды».

На “Гермесе”, между тем, началась подготовка второго акта драмы — захвата судна. Ветеран 846-й эскадрильи Ричард Хатчингс описывает это так: «Примерно в 09:45 Билл [Уильям Поллок, зам. командира 846-й аэ] ворвался в помещение для инструктажа. «Собери свой экипаж», — распорядился он довольно взволнованно. Для Билла было необычно проявлять большое волнение, поэтому я сразу предположил, что у нас необычная задача. “Мы направляем группу SBS, чтобы захватить аргентинский траулер под названием “Нарвал”, который действовал как шпионский корабль. Дэйв Морган и Горди Бэтт атаковали его пушками и бомбами, и он уже дрейфует в море”. В этот момент волнение Билла стало заразительным, и я старался изо всех сил справиться с собой.

“Где “Нарвал” находится?”— спросил я. Мне ответил Дэйв Морган, который только что вошел в комнату: “Я покажу вам на карте, где именно”.

“Адмиральский штаб дал мне широту и долготу”, — отозвался Билл.

“Ну, именно там он и будет, — перебил Дэйв, — потому что после того, что мы с ним сделали, он никуда не спешит”[2]. По его тону я почувствовал, что Дэйв испытывал смешанные чувства ко всему мероприятию, но у меня не было времени разбираться в причинах».

Прим. 2. На самом деле с определением координат местоположения «Нарвала» у британцев присутствовала некоторая неразбериха. По данным ЖБД TG 317.8, в 10:00 (13:00Z) местоположение траулера, потерявшего к этому моменту ход, определялось как 52º42′ ю.ш. и 57º32′ з.д., а захват траулера осуществлен в точке 52º45′ ю.ш. и 58º13′ з.д. Расстояние между этими двумя точками составляет примерно 25 морских миль, которые дрейфующее судно не могло преодолеть на W при встречном западном ветре.

Главная роль в захвате траулера отводилась двум «Си Кингам» HC.4 с личным составом 2-й секции SBS (Special Boat Squadron) на борту. Чтобы обеспечить себе возможность находиться в воздухе запланированные четыре часа, им предстояло сначала перелететь на более близко расположенный к позиции «Нарвала» авианосец «Инвинсибл», там дозаправиться и совместно с приданным противолодочным «Си Кингом» HAS.5 820-й эскадрильи, ибо тот имел бортовую поисковую РЛС, вылететь к цели. С воздуха их прикрывал «Си Харриер», пилотируемый командиром 801-й эскадрильи лейтенант-коммандером Найджелом Уордом. Общее руководство осуществлял лейтенант-коммандер Уильям Поллок.

«Мы стартовали с “Гермеса” в 11:00 с группой из 2SBS под командованием лейтенанта “Р”, — повествует Хатчингс, пилотировавший один из вертолетов, — и пролетели небольшое расстояние до “Инвинсибла”… В процессе планирования операции «Инвинсибл» переместился на позицию дальше к западу, чтобы сократить расстояние до «Нарвала» и соответственно наше время полета к траулеру… Час спустя три “Си Кинга” взлетели с “Инвинсибла” и направились на юго-запад. Во время полета Билл каждые несколько минут включал СПО. Местонахождение траулера было в зоне действия аргентинского радара AN/TPS-43. Следовательно, наш вертолет мог быть обнаружен, поскольку мы летели на слишком большой высоте, и атакован самолетами “Пукара”, которые базировались на аэродроме Стэнли. Поэтому, несмотря на наличие “Харриера” в воздушном прикрытии, мы проявляли осторожность.

После часа полета “Нарвал” показался маленькой точкой на горизонте. Пятнадцать минут спустя мы были достаточно близко, чтобы подробно рассмотреть беспомощный траулер, дрейфующий в море и довольно сильно осевший в набегавших волнах. На палубе не было никаких признаков активности. Судно несло следы атаки пары “Харриеров”. Рубка на мостике была вся в дырах разного размера, что указывало на то, что снаряды попали в корабль одни с кормы, а другие с носа. Рядом с его кормой находилась шлюпка, а по обеим бортам траулера болтались сильно побитые спасательные плоты. При виде них мы с Биллом переглянулись в полном недоумении — хотелось надеяться, что они получили повреждения ранее в тот же день во время обстрела, находясь на борту судна, и, не дай Бог, когда они были уже на воде».

Увы, подтвердилось худшее из предположений. Пока готовился захват, по «Нарвалу» отработала пушками еще одна пара «Си Харриеров» из состава воздушного патруля, направленных сюда проконтролировать, что с судном. «Вторая атака была произведена пушечным огнем, — говорит Астерио Вагата.— Я помню, как два самолета пролетели мимо левого борта. Это были “Харриеры”. Они развернулись и нанесли удар. Вы видели, когда вода закипает? Так это и было. Из пушек уничтожили радиоантенны, радар, штурманское оборудование, все. В то время на плоту у меня уже было четыре парня».

«Уже был отдал приказ покинуть корабль. Мы дрейфовали, без машин, без руля и были неподвижной целью. Самолеты не утратили рвения нас уничтожить, хотя знали, что у нас нет возможности им ответить, — негодует макиниста Миньо.— Я помню, как бросился на плот вместе с друзьями, и тогда появился этот чертов самолет, он безжалостно обстрелял нас, чудесным образом всех не убил, но резиновый плот затонул за несколько секунд».

Инцидент очевидно нелицеприятный, поэтому британская историография замалчивает имена пилотов. Коммандер Уорд указывает, что это были самолеты с «Гермеса»; Дэвид Морган, оправдывая своих сослуживцев, пишет, что они действовали по приказу с «Ковентри». Для аргентинской пропаганды это послужило основанием объявить военным преступлением как данный эпизод, так и действия британцев по захвату судна в целом. Однако справедливости ради следует отметить, что, заходя на цель на скорости 900 км/ч, летчику трудно разглядеть оранжевые спасательные плоты на фоне ярко-красного борта траулера. Мы помним, что бравые «мучачос» во главе с капитаном Карбажо, атаковавшие 1 мая «Формозу», не смогли даже отличить аргентинский теплоход от британского военного корабля. И, как прокомментировал корреспондент Би-би-си Брайан Хэнраган, наносившие удар пилоты «никогда не мечтали о таком».

Радист Рейносо продолжал посылать радиосообщения в эфир до тех пор, пока радиостанция окончательно не вышла из строя:

«11:00. Один из раненых скончался. Еще английский самолет пролетает над нами и снова атакует.

11:05. Все плоты уничтожены, осталась одна шлюпка для тех, кто уцелел. Нам срочно нужна помощь.

11:25. Шесть человек находятся в дрейфующей шлюпке. Не осталось никаких спасательных средств. “Нарвал” вот-вот затонет».

На основании этих радиограмм аргентинские СМИ рассказали всему миру о злодействе британских летчиков, расстреливавших спасательные средства на воде. Итоговые потери экипажа траулера составили один убитый и одиннадцать раненых.

Сам захват судна и эвакуация пленных были проведены британским спецназом практически образцово и получили похвалу даже от аргентинцев. Те были страшно счастливы (тот случай, когда такое словосочетание применимо), что кто-то, хоть враги, вытащил их с тонущего судна. Обратимся снова к рассказу Ричарда Хатчингса: «Пока я медленно перемещался к корме траулера, два других “Си Кинга” зависли справа по носу судна, в то время как один из бойцов SBS наставил на него ствол пулемета GPMG из дверного проема кабины. В моем вертолете один из морских пехотинцев взял на прицел GPMG корму траулера. Как только вертолет устойчиво завис над судном между грот-мачтой и кормовым траловым оборудованием, Док [бортоператор капрал Майкл Лав] немедленно опустил трос лебедки, и бойцы SBS во главе с лейтенантом Р стали быстро спускаться на палубу. Через несколько секунд все они были на палубе траулера, и я вывел вертолет на позицию в паре сотен ярдов за его кормой…»

Пленных вертолетами доставили на «Инвинсибл», где раненым оказали медицинскую помощь. «Нарвал», прежде чем затонуть, дрейфовал еще почти сутки. На судне бойцами SBS были захвачены шифровальные книги, секретные карты и справочники, которые капитан-лейтенант Гонсалес Шанос не удосужился выбросить за борт. Сам военно-морской разведчик, попав в плен в гражданской одежде и при табельном оружии, решил, что его неминуемо казнят как шпиона. Будучи доставленным на «Инвинсибл», первое что он сделал, — попросил бумагу и письменные принадлежности, чтобы написать прощальное письмо своей семье. Успокоить его было поручено католическому священнику. Но вид входящего в дверь падре, только укрепил уверенность несчастного капитан-лейтенанта в том, что настало время прощаться с жизнью. Разубедить его стоило больших трудов.

На обратном пути вертолет Хатчингса едва не упал в море. Дело в том, что авианосец «Инвинсибл» без предупреждения ушел с позиции, где должен был ожидать возвращения вертолетов. Пилот рассказывает об этом со свойственной британцам ироничной невозмутимостью: «Я решил вызвать корабль по УКВ и проинформировать о наших успехах и расчетном времени прибытия. После нескольких безуспешных попыток перешел в КВ-диапазон. Со второй попытки удалось связаться с ГКП корабля. Сообщение, которое мы получили, было столь же шокирующим, сколь и нежданным: “Я знаю, кто вы и где находитесь, но вы не там, где вам кажется по отношению к позиции носителя. Мы находимся еще в пятидесяти милях от того места, где вы думаете”.

“Паскудство, — сказал я Биллу, — мы не долетим”. После сделанных наспех вычислений Билл определил, что мы бросим вертолет примерно в 25 милях от авианосца. Пришло время поделиться этим известием с “маткой”.

“Тогда у меня для вас новости”, — сообщил я довольно желчно.— “У нас недостаточно топлива, чтобы вернуться, и мы будем бросать вертолет с двадцатью людьми на борту примерно в двадцати пяти милях от вашего текущего местоположения”.

“Принято. Я вернусь к вам через пару минут”, — последовал самый строгий ответ. На протяжении всего этого радиообмена бойцы SBS и моряки с “Нарвала” не знали о разворачивающейся ситуации, поскольку не было смысла беспокоить их без надобности. Через две минуты радио снова ожило: “Мы направили к вам “Глазго” с максимально возможной скоростью. Он появится прямо перед вами на горизонте. Это лучшее, что мы можем сделать”».

Правда, вертолетная площадка эсминца не была предназначена для приема столь габаритной машины, как «Си Кинг». Оборудованием HIFR для дозаправка топливом с корабля в режиме зависания транспортно-десантные вертолеты не оснащались. Пилотам пришлось проявить мастерство и находчивость. «Мне удалось расположить правое шасси посреди площадки, — не без гордости описывает Хатчингс, — при этом левое шасси опиралось на ее левый край, а хвостовое колесо — на кормовую кромку; края лопастей несущего винта находились на расстоянии около трех футов от ангара. В условиях сильной качки положение было неустойчивым. Палубная команда “Глазго” двигалась молниеносно, чтобы подсоединить топливный шланг для заправки под давлением. После того как шланг был надежно подсоединен, я перевел вертолет в низкое зависание на время заправки. Поступившее с корабля предложение проверить уровень масла и вымыть лобовое стекло было вежливо отклонено, хотя юмор, безусловно, помог снять напряжение в кабине. Когда вертолет был заправлен до комфортного запаса топлива, я опустил его обратно на палубу, и топливный шланг быстро отсоединили. Взмахами флажков был подан сигнал взлетать. Я до сих пор благодарен кэптену Полу Ходдинотту за то, что он пришел к нам на выручку и при этом рискнул своим кораблем».

Пленные рыбаки, очутившись на «Инвинсибле», оказались обескуражены, что авианосец цел и невредим, поскольку аргентинские СМИ давно уже раструбили о его потоплении. Не меньше удивлены они были хорошим приемом и добрым отношением со стороны британских моряков.

«Нам дарили сувениры, кофе, сигареты, — свидетельствует Вагата, — а на “Инвинсибле” дали нам кое-что, чего я не могу сказать... что-то очень забавное, очень интимное [имелись в виду порножурналы]. Мы провели на “Инвинсибле” больше десяти дней. Относились к нам очень тепло. Оттуда нас отвезли на небольшое санитарное судно “Хекла”, а буквально через день переправили на “Уганду”, плавучий госпиталь, где я встретил свой день рождения. Когда нам пришлось вернуться в “Хеклу”, чтобы отправиться в Монтевидео, мне кажется невероятным то, что я собираюсь рассказать... Они устроили нам прощальную вечеринку. Для нас играл оркестр, 23 безумца сидят там и слушают это…» В начале июня экипаж «Нарвала» вернулся на родину.

Типично аргентинский взгляд на эту историю хорошо изложен в публикации Оскара Филипи «В честь моряков рыболовного судна “Нарвал”»: «Несомненно, нет никакого оправдания отданному приказу атаковать беззащитное, невооруженное рыболовное судно, единственная угроза от которого состояла просто в его присутствии, а также в мужестве и преданности членов его команды в добровольно взятой на себя миссии. Можно было задержать “Нарвал”, не подвергая опасности жизни экипажа. Его атака и потопление, несомненно, являются пятном в истории британского Королевс

Сохранено

</>

Захват траулера «Нарвал»

Рыболовный траулер «Нарвал» представлял собой довольно крупное для своего класса судно — тоннажем 1398 брт и длинной 70 метров. Ярко-красная окраска его бортов символизировала ...

Читать полностью

Источник

Оставить комментарий

Популярные посты:

macer

Хозблок на даче: универсальный помощник для организации комфортного быта

grazdano4ka

​***

coffee_mood

только любовь

von_hoffmann

"Судьба собственных военнопленных советское правительство не интересует"...

colonelcassad

Цена энергосбережения

veronika_stef

Первоцветы у меня во дворе

coffee_mood

Кофе и аппетитные вафли

ru_knife

Продам ножей, Москва.

nathoncharova

Огненные твари Megalopyge lanata

• Ранее
• Архив